Наконец собравшись, Зейрашш достает анализатор для крови, прикладывает к сгибу моей руки. Осматривает и спрашивает про состояние.
– Голова не кружится? Могут быть головокружения первые сутки от действия токсинов. Минимум на сутки оставайся в кровати. Будет повышенный аппетит дня три-четыре, употребляй предпочтительно белковые продукты. Но это ты сама знаешь. И сон. Сон.
– И какие преимущества меня ждут? Ну, например, дополнительная устойчивость к болезням или скорость?
Кроме детей полагаются же мне бонусы? Гашу новый приступ раздражения.
– Физически быстрее и сильнее ты не станешь, мне жаль. Но будешь жить дольше, продолжительность жизни будет, как у шайрасов, около двухсот лет. С болезнями тоже у всех по-разному. Основная часть нашего иммунитета – яд. Его у тебя не будет. Но все же меньшая подверженность заболеваниям и чуть более быстрая регенерация, это да, – честно делится док.
Неплохо. Значит, я не умру раньше Шана, если не заболею, конечно. И судя по его маме, состарюсь тоже небыстро. Отличный бонус, надо сказать.
После сытной еды меня тянет в сон. Видя, как я клюю носом, Зейрашш прощается и уходит.
– Рай, важные дела навалились. Ложись и отдыхай, а я скоро вернусь.
Шанриасс проворно надевает командорскую форму и выходит в кабинет, кому-то отвечая по связи.
Спать так спать. Полностью гашу свет и падаю в кровать.
Прежде чем совсем покинуть каюту, Шан заглядывает ко мне. Бережно поправляет одеяло и мягко ласкает мой рот, не углубляя поцелуй.
– Люблю тебя, жена моя.
А я пока что сильно раздражена, чтобы признаться в своих чувствах.
Вялое состояние подзатянулось. Трое суток проходит примерно по одному сценарию: сон, душ или ванна, секс, еда, снова сон.
Замечаю временами обеспокоенные взгляды Шанриасса. Зейрашш же безмятежен и настаивает, что происходящее укладывается в норму.
Сама же я пребываю в странном полузабытье. Практически в полудреме, при этом в вечно возбужденном состоянии. Кожа стала такой чувствительной, что, стоит Шану ко мне прикоснуться, по ней бегут искры, а внизу живота нарастает томление. Если бы готова была к детям, то, скорее всего, в результате таких насыщенных дней я бы понесла. И как кожа не стерлась от такого времяпрепровождения!
Меня сильно беспокоит вероятность забеременеть прямо сейчас, поэтому я повторно поднимаю эту тему. Настоятельно даю знать, что такое уже не прощу, если он и в отношении детей снова поступит только на свое усмотрение.
– Мы будем пробовать не раньше, чем ты будешь готова. Обещаю тебе. Я признаю, что присвоил тебя не совсем честно, пусть и обстоятельства так сложились. С торжественными мероприятиями мы тоже можем подождать. У нас нет необходимости торопиться с этим, – убеждает он.
Наверное, глупо, но я снова ему верю.
На четвертый день я наконец просыпаюсь без тумана в голове, полной сил и с желанием действовать. Хватит вялиться.
Вызываю Зейрашша. Он подтверждает, что основная перестройка позади. Примерно недели две будут происходить изменения, но это не скажется на общем состоянии организма.
– Тебе еще нужен помощник? – настороженно интересуюсь я.
Не могу сидеть без дела. При этом история с грибком мне тоже изрядно надоела. Сначала был энтузиазм, а теперь бы развязаться с этой задачей окончательно.
– Да, Рай, конечно. Я ждал, когда ты вернешься. Возвращайся, введу в курс происходящего. – Зейрашш абсолютно доволен.
Значит, зря я боялась, что буду лишней. Выйду в медотсек, а там решится и остальное.
Есть то, от чего я не готова отступиться навсегда. Хирургия. Мы с Шаном до сих пор не обсуждали этот важный вопрос. Тут нам обоим придется идти на уступки.
Командорский китель и хирургический скальпель находятся в разных вселенных. И соединить их будет ой как непросто.
Глава 50Излом
Четыре года назад
Сегодня очередной прием у мозгоправа.
Наши отношения сильно улучшились, но я до сих пор не люблю, когда лезут мне в душу. И в голову тоже.
Это больно, неприятно, в конце концов. И в целом мне кажется, что это только мое дело. Личное.
Стучусь в дверь.
– Рай, заходите, – приветливо приглашает доктор Уилл Грант.
– Доктор Морайя, доктор Уилл, – привычно поправляю я, а его глаза лучисто смеются.
– Как скажете, доктор Морайя, – легко соглашается он.
Замечаю новое кресло для посетителей. Непроизвольно хихикаю и устраиваюсь в нем. Удобное!
– А что случилось со старым креслом?
– Залил кофе. Случайно, – заговорщически шепчет он. – А еще оно было жутко неудобным.
Ухмыляюсь. Неужели?
– Сразу чаю? – уже на нормальной громкости спрашивает меня.
– Пожалуй, выпью.
Минут пятнадцать мы молча пьем чай. Доктор Грант старается не форсировать терапию.
Теперь знаю, он хороший специалист. Я не чувствую к нему больше острую неприязнь. Сейчас мы вполне можем мирно сидеть и пить чай. А иногда я все же делюсь с Грантом чем-то таким, о чем не могла ни с кем говорить ранее.
– Морайя, как ты проводишь свой досуг? Отдыхаешь с друзьями? – Он делает новую попытку зайти издалека.
У каждого из нас своя цель и работа.
– Ну-у, – задумчиво тяну. – Не сказала бы, что у меня много свободного времени.
– А все же?
– Я сплю, читаю, гуляю в парке. Иногда встречаюсь с родителями. – Видя, как он хмурится, восклицаю: – А что?! Вполне себе нормальный отдых! Меня устраивает.
– А с кем ты делишься своими успехами, переживаниями? Ведь так важно получать поддержку от близких.
– Делюсь, – охотно киваю я. – Шеф и родители всегда готовы выслушать меня.
Не один ты здесь упрямец, доктор Уилл.
– А друзья? – снова спрашивает мой персональный мозгоправ. – Как насчет друзей? Ну, знаешь, близкие по возрасту и духу люди, с кем можно отпустить себя. Выпить в баре, подурачиться или хохотать, не думая ни о чем.
Какой же настырный. Все равно он меня еще раздражает.
– Хватит с меня. Надружилась! Кажется, время наше вышло, – отрезаю я и делаю неопределенный жест в сторону часов. – До следующей встречи, мистер Грант. Мне пора.
Не глядя на него, выхожу. Не хочу это обсуждать.
Двадцать пять лет назад
Размазывая слезы и сдерживая рыдания, бегу по узкому темному коридору.
Лестница. Снова коридор. Я заблудилась. Мне так страшно. В надежде убежать, спустилась как никогда ниже, куда родители запрещают ходить одной. А где-то там они ждут меня и беспокоятся.
В ушах звучат оглушительные обидные крики мальчишки Бонни, с которым играла с самого детства. Приглашала домой на лакомства и делилась своими книжками. И мечтами: каким стану хорошим доктором. Бонни из более бедной семьи. У них мало книг и игрушек и нечасто бывают сладости. А мне ничуть не жалко разделить пищу или игрушки. Наоборот, я смотрела на его восторженное лицо и испытывала счастье.
– Ты никто! Пустышка! Пустое место! – кричал он.
– Богатенькая дрянь! – вопили его новые друзья. Мальчик и девочка нашего возраста, теперь живущие по соседству с Бонни.
Зажимаю уши. Нет! Нет! Не хочу это помнить!
Богатенькая? У нас никогда не было лишнего. Мы просто жили не бедно.
Мне нужно вернуться домой. А с этими я больше дел не буду иметь. Особенно с Бонни!
Как же мне вернуться? Внутри уже все дрожит от страха и переживаний. Губы трясутся.
Шмыгнув очередной раз носом, сворачиваю за угол. И почти врезаюсь в эту троицу.
Ждут меня затаившись. И сразу набрасываются, как волки.
Они таскают меня за волосы, продолжая выкрикивать оскорбления. Тянут и дергают за одежду, отчего та рвется. Больно щипают. Что могу сделать с ними тремя? Худая долговязая девчонка.
А потом я падаю.
Пинки резкими вспышками боли прилетают в живот, потом в бок, спину…
– Не появляйся в нашем отсеке, швабра!
– Туси со своими лекарями!
– Ты никто без своих родителей!
Сворачиваюсь в позу эмбриона, чтобы защитить живот. Голову закрываю руками. Кажется, я вся превратилась в боль.
Бонни не только забыл про мою доброту. Он и мои мечты выдал другим. Чтобы насмехаться.
Наконец они решают, что с меня хватит. Я просто мычу на одной ноте, не в силах больше плакать.
– Давайте запрем ее здесь, – и злобно смеются.
Меня оттаскивают в какую-то каморку за железной решетчатой дверью. И запирают там, похоже, воткнув в дужки для замка какой-то штырь.
Убедившись, что они убежали, с трудом встаю на колени и трясущимися руками дергаю дверь. Бесполезно.
– Помогите! Есть кто-нибудь? На помощь! – кричу срывающимся голосом.
Никого.
Внутри темно. Слышу звук вентиляции и трансформаторов. Холод пробирает до костей. Я пытаюсь завернуться в свою тонкую разорванную рубашку, но она совсем не дает тепла.
– Мама… папа… помогите, – уже едва шепчу. Без сил скрутившись на полу, замерзаю. – Пожалуйста, найдите меня…
Устав от слез и окончательно закоченев, забываюсь сном.
И резко просыпаюсь от скрипа двери. Папа берет меня на руки и куда-то несет, завернув в свой свитер. Отчаянно вдыхаю такой родной запах.
– Моя доченька, все позади, не бойся. Каждый получит по заслугам, безнаказанным никто не уйдет.
Уверенный голос и тепло папиных рук вырывают из меня горькие рыдания. Мне никогда не было так больно и страшно.
Мамино лицо очень бледное, в слезах. Она, едва поспевая за папиным широким шагом, бежит за ним, трогая меня, поправляя волосы. Я сильнее кутаюсь в папин свитер.
И шепчу в истерике без остановки, но в злой решимости:
– Я им докажу! Всем докажу! Докажу!
Глава 51Новые планы
Анишшасс не дал нам долго расслабляться. В его хитровывернутом мозгу назрели новые идеи. Поэтому в командорском кабинете опять собирается наша пятерка.
– Знаю, вы не скучали, но у нас есть цели и дела. Во благо империи, естественно. Сначала хотел бы поздравить Шанриасса с обретением семьи. – Анишшасс проницательно щурит зеленые глаза.