– Прости, что вчера на тебя сорвалась.
– Ты вчера вечером уже извинилась, так что не волнуйся.
– Я извинилась?
– Ага, раз тридцать. Потом попыталась соблазнить меня, а я вежливо отказался. Извини. Ты была слишком пьяная и ни на что не способная, кроме как спать.
Я глубже зарываюсь в одеяло, чувствуя, как к щекам приливает жар.
– Не похоже на меня. Ты уверен?
Он утвердительно хмыкает, самодовольно усмехаясь.
– Ты очень красочно описала все, что хочешь со мной сделать. Сказала, что ни у кого не видела такого красивого члена, как мой.
Медленно выглядываю из-под одеяла. У Нейта чертовски довольный вид.
– Если честно, так и есть, – признаюсь я.
Сев у меня в ногах, он нежно гладит мою голень.
– Слушай, ты всегда хотела, чтобы я был с тобой честен. Так вот, меня беспокоит, что я не знаю, как вчера прошла встреча с Аароном. Мы можем об этом поговорить?
– Ну конечно.
Нейтан молчит и внимательно слушает, пока я рассказываю. Когда заканчиваю, он по-прежнему ничего не говорит. Я нервно ерзаю и толкаю его ногой.
– Так и?..
– Парные занятия с психологом?
– Занятия с партнером по спорту.
– Он что-то задумал. – Нейтан заползает на кровать между моих ног и кладет голову на мой живот. – Не хочу снова выбивать тебя из колеи. Дело не в тебе, детка. Прости, если ты из-за меня расстраивалась.
– Знаю.
– Но мне это не нравится.
– Это я тоже знаю.
– Я стараюсь не раздувать из него проблему. Я просто раздражен, и мне трудно воспринимать Аарона спокойно.
– Нейт…
– Да?
– Слезь с моего живота. Меня опять тошнит.
Глава 44
Нейтан
Первые две недели семестра прошли как в тумане: клюшки, задания и безотчетный страх, что Аарон огорчит Стейси. Через несколько дней после пьяных похождений Стейси с Лолой они начали заниматься со специалистом по отношениям в несемейных парах. Анастасия каждый раз приходит домой в слезах, усталая и подавленная.
– Это нормально, – твердит она. – Поначалу любые занятия с психологом нелегко даются.
Стейс так решительно это говорит, так отчаянно хочет, чтобы казалось, будто она управляет ситуацией, но сквозь все эти старания просвечивает неуверенность, как чертов луч прожектора в темной ночи. Меня все это не убеждает: она мучает себя, стараясь простить Аарона, и мне это ненавистно.
Мы пытаемся об этом поговорить, но я раздражаюсь, а Стейси снова бросается защищать этого гада. Поэтому мы прекратили эти попытки – я не хочу тратить редкие свободные вечера с ней на споры об Аароне Карлайле. Анастасия по-прежнему живет со мной и называет мое жилище домом, но ее расписание перегружено дополнительными тренировками, разминками, сеансами у психолога с Аароном, ее самостоятельными сеансами – и всему этому нет конца.
Не могу сказать, что у меня дела обстоят лучше. Почти два месяца без хоккея сделали меня неуклюжим, хотя за время тренировок со Стейси я стал лучше кататься. Чище и лучше скользить – я замечаю это, когда играю в хоккей. Мне бы хотелось, чтобы Стейс это видела, но на прошлой неделе арена номер два открылась после ремонта, так что мы упаковали наши вещички и вернулись на свой каток.
Я скучаю по тем моментам до или после тренировок, когда видел Стейси, по нечаянным пинкам локтем, нетерпеливо упертым в бока рукам, сердитым взглядам, когда мы превышали отведенное время. Но у нее через неделю соревнования, так что я не могу досадовать на то, что ее каток стал свободнее.
Анастасия говорит, что после возвращения на лед Аарон катается так же безупречно, как раньше; говорит, что это у него в крови и что при всех его недостатках он не подведет ее на льду. А со всем остальным она справится, если он просто будет продолжать кататься.
Не могу не скучать по тем временам, когда мы катались вместе. Нет, в мои планы не входит бросать хоккей, чтобы стать посредственным фигуристом, но это было прикольно. Теперь я понимаю, как много времени партнеры проводят вместе, особенно те, которые и живут вместе. Я в ужасе от мысли, что Анастасия будет столько времени проводить с Аароном и что он так явно будет присутствовать в нашей жизни. Знаю, что не смогу быть на его месте, хотя очень бы хотелось.
Джей-Джей и Робби говорят, что мне нужно взять себя в руки, и они правы, но я ничего не могу с собой поделать. Генри считает, что я помешан на Аароне так же, как Аарон помешан на Анастасии, но в кои-то веки малыш на моей стороне.
Зато благодаря Аарону я знаю, что вываливать на других дерьмо – это плохо.
Заставляю себя выбросить из головы все связанное с ним, потому что сегодня моя первая игра с «Титанами» и нужно проявить себя с лучшей стороны. Каким-то чудом я ничего не запорол, и мы выиграли.
Не знаю, нервничал ли я из-за возвращения, из-за того, что Стейси впервые смотрела мою игру, или потому что за пятнадцать секунд до выхода на лед Фолкнер брякнул, что отправит меня обратно к Брейди, если я облажаюсь.
Ребята в приподнятом настроении оттого, что их кэп вернулся, и этот восторг заразителен. Если, конечно, не думать о том, как быстро пролетает мой последний учебный год и что у нас осталось не так много совместных игр.
Стейси утром работала, а потом ходила с Говнюком к доктору Робеске, поэтому до начала игры я ее не видел, но достал ей и Лоле лучшие места. Утром, собирая сменную одежду, она обратила мое внимание, что кладет в сумку свитер с надписью «Хокинс».
– Поверить не могу, что ты убедил меня смотреть хоккей, – игриво сокрушалась она, хотя я видел ее предвкушение.
Так странно было знать, что среди зрителей сидит человек, пришедший только ради меня. Я играю за Мейпл-Хиллс с первого курса и много раз слышал, как кричат мое имя, но в этот раз все было иначе.
Каждый раз, когда я проезжал мимо ее места, у меня поднималось настроение. Один раз я прижал руку к плексигласу, и Стейси сделала то же самое с другой стороны. Робби осыпал меня насмешками, но это того стоило.
Когда через пару минут я забил, Робби заткнулся.
Вдобавок ко всему отец Стейси написал мне утром, чтобы пожелать удачи. Сообщил, что нашел бар, где будут показывать игру, и посидит там за кружкой-другой пива после того, как Джулия заставила его отделывать запасную спальню. Написал, что будет хвастаться перед всеми свободными ушами, так что я должен играть как можно лучше. Я десять минут пялился в телефон, прежде чем мне удалось сформулировать ответ с благодарностью за поддержку. К счастью, повод похвастаться у Колина действительно появился.
Я сходил с ума, не в силах дождаться, когда Фолкнер закончит разбор полетов. Ему нравится делать это сразу после игры, по горячим следам, не принимая во внимание, что мы хотим пойти отпраздновать. Заметно, как все для меня изменилось, потому что пару месяцев назад, сидя на этом месте, я думал только о хоккее.
– Ладно, я закончил, хватит смотреть на меня такими несчастными глазами, – рявкает Фолкнер. – Но не празднуйте слишком усердно, я не буду сегодня вечером никого вытаскивать из-за решетки. Увидимся в понедельник.
Когда я наконец выхожу от Фолкнера, Стейси стоит, прислонившись к стене, и что-то листает в телефоне.
Почуяв мое приближение, она поднимает голову и с ослепительной улыбкой направляется ко мне. Затем прыгает на меня, и я ловлю ее одной рукой, позволяя сумке соскользнуть с моего плеча на пол.
– Я так горжусь тобой! – взвизгивает она, обхватывая меня ногами и покрывая поцелуями мое лицо. – Хочу все бросить и стать женой хоккеиста. Мое сердце ни на секунду не переставало колотиться, а когда тот парень врезался в Бобби, я будто с ума сошла! Я так громко кричала и большую часть времени даже не понимала, что происходит. Но вы выиграли!
Я ставлю ее на пол и оглядываю с головы до ног. Стейси чертовски хороша в этом свитере, это правда самый лучший подарок.
– Ты пьяная. Пожалуйста, не бросай учебу…
– Я же не сказала, что хочу быть твоей женой хоккеиста, – хихикает она. – И я не пьяная! Ну, была, но весь этот стресс и волнение меня протрезвили. Ты так хорош, Нейтан. Я ничего не смыслю в хоккее, но все вокруг нас говорили о тебе… О! И папа постоянно писал сообщения.
Я не знаю, что ответить, и пока мы идем к машине, даю ей возможность в красках пересказывать те минуты игры, когда она вскакивала с места и орала на судью. Даже если не была уверена, что именно не так, она знала, что ее парней отымели.
– Значит, тебе понравилось? – спрашиваю я.
– Да, очень.
Остальные ребята ушли с Лолой еще до того, как я покинул раздевалку. Мы наметили сходить куда-нибудь выпить и поесть. В глубине души мне хотелось вернуться домой, но ребята заслужили отметить победу, они не виноваты, что я в последнее время чертовски скучен. Путь до машины занимает вдвое больше времени – все норовят похлопать меня по спине и поздравить. В конце концов мы добираемся до машины, и, дождавшись, когда окажемся со Стейси наедине, я задаю вопрос, который полдня не давал мне покоя:
– Как ваши занятия с психологом?
Она пожимает плечами, глядя прямо перед собой, и отвечает слегка дрогнувшим голосом:
– Хорошо, поговорим об этом позже. Давай праздновать.
Анастасия излучает практически осязаемую тревогу. Она не умеет делать невозмутимое лицо и скрывать, если ее что-то беспокоит. По ее скованной позе, по взглядам, которые она бросает на меня; по тому, как жует губу, я вижу: она что-то скрывает. Я беру ее за руку и стараюсь говорить ровным тоном:
– Я хочу знать сейчас. Ребята подождут, пока ты расскажешь, как прошел твой день.
Она поворачивается лицом ко мне, подносит к губам наши соединенные руки и нежно целует мои пальцы. В ее голубых глазах, которые недавно сияли от радости, сейчас плещется какая-то неуверенность.
– Пожалуйста, Нейтан. Я не хочу говорить об этом сейчас. Давай развлекаться.
– Почему ты не хочешь мне говорить?
– Потому что тебе это не понравится, – шепчет она. Потом ее лицо смягчается, Стейси делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам. – И знаю, как ты отреагируешь. Поэтому мне не хочется тебе говорить, давай лучше отмечать победу.