Дорога обратно, несмотря на тяжелый набитый доверху продуктами рюкзак, пролетела незаметно. Оказавшись снова у себя, Алекс расставлял по полкам купленные запасы, когда стук в дверь оповестил о приходе гостя.
– Захар, привет. Я тебя больше недели не видел, думал ты уехал.
– Если бы надумал уехать, зашел бы с тобой попрощаться. Но не вижу причин куда-то ехать.
– Я в поселке слышал, что в больницу к врачам не попасть, не хватает на всех специалистов.
– Где-то в этом месте твоего рассказа я по-твоему должен почувствовать вину, растрогаться, может даже разрыдаться и немедленно устроиться в местную больницу, так?
– Не паясничай. А вообще, мне все равно, делай, что считаешь правильным. Взрослый человек, в конце концов. Так чем ты занимался?
– Да так, дело одно было. Возникли определенные подозрения, надо было проверить кое-что. Слушай, я здесь чуть выше в горах такие водопады нашел, что нигде и никогда не видел.
– А ты значит в жизни много водопадов видел?
Захар усмехнулся:
– Вообще-то, это первые. Я же целыми днями в клинике был, домой заваливался выспаться и снова на смену ехал. Вся жизнь там была.
– Я вроде и мог дома бывать, да вот сейчас понимаю, что и у меня вся жизнь на работе проходила. И тогда это казалось правильным и естественным.
– Осознал тоже, да?
– Значит сегодня у нас по графику водопады. Хороший выбор.
– Хороший. И удочку возьми с собой, за водопадами маленькое озерцо, мне кажется в нем обитает наш сегодняшний ужин. Только я чищу рыбу, ты – готовишь, договорились? А то ты ж знаешь, по части кулинарии я только консервы открывать умею.
Алекс взял простую удочку, закрыл дом, и мужчины стали подниматься по узкой каменистой тропинке вдоль склона, поросшего кустами еще не спелой малины и черники. Днем можно было ходить не сильно опасаясь, звери в это время редко выходят туда, где есть люди, а вот с наступлением сумерек в этих местах лучше не появляться. Воспоминания о том, как однажды не закрыл дверь, уйдя в баню напротив дома и встретился с косолапым хозяином тайги еще были свежи. Повторять встречу не хотелось. Солнце уже поднялось довольно высоко, значит они идут всего на пару часов. Заслышав шум несущейся с высоты воды, Алекс снял крышку с объектива фотоаппарата, с которым теперь почти не расставался и приготовился фотографировать.
Сделав последний поворот перед открытой местностью, мужчины остановились. Тайга расступилась и их взорам предстало потрясающее зрелище: с рокочущим грохотом лавина несущейся воды низвергалась среди каменных глыб и яростно обрушивалась с высоты двадцати метров. Тысячи капель и брызг подхватывал летний ветер и превращал стремительный водопад в каскадную радугу. Вода словно окрашивалась в разные цвета по воле художника-ветра. Захар услышал как защелкал затвор камеры фотоаппарата, махнул Алексу в сторону виднеющегося вдали лесного озера и пошел искать место для рыбалки.
В темной воде небольшого озера отражались кроны старых елей и это придавало таинственный и немного мрачный вид местности. Ловили рыбу молча, боясь спугнуть добычу или нарушить ход мыслей. Спустя час Алекс заговорил первый:
– Какой контраст с водопадом, да? Всего двести метров, а словно зачарованное царство. Бабы Яги только не хватает и домика на курьих ножках.
Захар мрачно глядел поверх водной глади. Алекс отложил удочку, поднялся и взял фотоаппарат:
– Рыбы нам на ужин уже хватит, пойду пару снимков сделаю.
– Слушай, что-то мне здесь не очень нравится. Давай пойдем уже.
– Давай минут через пятнадцать, солнце еще час точно не зайдет, успеем до темна.
– Зачем тебе это?
– Словами некоторые вещи не объяснишь, а фотографии и картины говорят сами за тебя. А ты никогда не задумывался, что фотографирование сродни рыбалке? Вот скажи мне, зачем люди ходят на рыбалку? Я не о нас сейчас, мы, понятно, за ужином, да и то – спорный момент, можно было вполне обойтись едой из деревенского магазина. Но ты берешь удочку, идешь час по тайге, потом сидишь еще час на берегу, и все это ради одного ужина? Стой! Замри!
– Что?
– Замри, говорю, и смотри за хребет вдаль, не двигайся. Это место соответствует тебе и твоему характеру, ну или нынешнему настроению. Мрачновато, но хорошо.
Захар криво усмехнулся, но не стал перечить другу и терпеливо замер, глядя вдаль на поросшие лиственницами вершины виднеющегося хребта. Правда, хмуриться так и не перестал, и дружелюбия в его облике тоже не добавилось. Такие разные за последние месяцы они тем не менее смогли стать настоящей поддержкой друг для друга.
– Ладно, давай 15 минут на твои фотоизыскания и пора возвращаться.
Алекс аккуратно обходил поросший высокой сухой травой берег, слушая перешептывание серого камыша и выхватывая особенно интересные в своем драматизме кадры. Глядя в маленькое окошко камеры он медленно перевел объектив в поисках нового ракурса и остался почти доволен композицией кадра. Уже хотел нажать на кнопку спуска, но передумал и решил еще поискать объективом нетронутые человеком картины таежного мира, как вдруг в кадре замаячила серая пластиковая коробка с жестяными банками мясной тушенки. Кто-то решил разбавить красоту этих мест прозой жизни с изображениями коровьих голов, которые теперь несуразно торчали из коробки, покачиваясь в темных водах среди камышей.
– Захар, смотри что я нашел! – крикнул Алекс и наклонился чтобы вытащить находку на берег. – Откуда это здесь? Километры во все стороны – только лес, с чего бы кому-то такой тайник среди камышей устраивать? Вряд ли это туристы. Не нравится мне все это. Не спокойно в лесах.
– Не трогай, – крикнул издалека Захар. – Верни все на место. Давай осмотрим берег.
Минут через десять в кустах они нашли хорошо замаскированную и спрятанную зеленую моторную лодку.
– Кажется, мы с тобой здесь обосновались не одни, Захар.
– Вся тайга утыкана такими избушками, как наши. Раньше на зимовье сюда ехали охотники и рыболовы, потом какое-то время в запустении избушки стояли, а теперь очень востребованы снова стали. Но что-то мне подсказывает, что в этом случае мы наткнулись не на нового соседа.
– Да, подозрительно как-то все это выглядит. И место странное.
– Надо уходить отсюда.
Обратно шли молча и каждый думал о своем.
– Ну что, теперь как договаривались: ты чистишь рыбу, а я костер развожу и на гриле жарю.
– Что-то я есть не хочу, наверное к себе уже пойду. В рыбалке ж главное – не рыба, а процесс, верно? На днях постараюсь заглянуть снова.
– А ты разве не домой? Тебе же в ту сторону?
– Хочу еще немного по лесу пройтись.
– Поздно только не гуляй, я тут недавно медведя встретил. Час друг на друга не шелохнувшись смотрели, пока его не спугнул внезапный треск в чащобе.
– А что там затрещало-то?
– Я не пошел смотреть. Пусть с этим мишка сам разбирается. Считай повезло, что медведя, а не медведицу с медвежатами встретил.
Алекс остался один, но из головы не шли сегодняшние места. На фоне красивейшего водопада – мрачное темное озера в окружении древних елей, а потом эта тушенка и лодка. В мангале мирно потрескивали поленья, где-то вдалеке со стороны озера закричал лебедь-кликун. Небольшие рыбешки, почищенные и замаринованные в смеси перцев, ровно разложены на решетке-гриль. Поленья, догорая превращались в угли и совсем скоро по округе разнесся ароматный запах еды.
Глава 9
Ночью Алексу не спалось. В голову лезли мысли про эту тушенку в камышах и странное поведение Захара. Вроде не из пугливых совсем, напористый, резкий, а почему не захотел посмотреть что к чему и сразу засобирался? И куда он постоянно исчезает? Мысли роились в голове и устраивали настоящую перекличку. Сон пришел только под утро. Зато почти сразу же приснилась Лера. Она была такой неземной, нереальной, словно не живой человек, а далекая мечта. Лучи солнца играли с распущенными волосами, как в тот день, когда они встретились, а вокруг летали белые чайки. Алекс открыл глаза и заметил что уже наступило утро. Похожие чайки живут и здесь за утесом. В окно проникали первые солнечные лучи яркого летнего дня и освещали еще с вечера закрепленный на мольберте чистый холст. Натянув джинсы он не стал тратить время даже на кофе, а сразу взялся за кисти. По всей комнате уже лежало больше трех десятков таких разных картин с ней одной. Но только сейчас он вдруг осознал, что главную свою картину так и не написал. Сияющий миг, вмещающий в себя всю бесконечность мира. Секунды из жизни, застывшие в вечности, врезавшиеся в память навсегда. Он будет рисовать их встречу так, как почувствовал и понял в тот момент, еще не зная, что эта встреча станет переломным моментом и разделит его жизнь на до и после. Теперь было странно думать о том, что в момент встречи Леру у окна на фоне моря и летающих вдалеке чаек, как ему запомнилось, увидел не художник, а директор крупнейшего каталонского бизнес-центра, вот только отпечаталась эта картина и застыла в голове художника.
Алекс улыбнулся кончиками губ и смешал несколько оттенков краски, пытаясь добиться идеально-золотого сияющего цвета. Каждая мысль о ней становилась новым вдохновением и мазками краски ложилась на полотно. Эта любовь против законов мира, но наполняет его всего энергией жизни и переливаясь через край от избытка ложится новыми мазками на картину. Под лучами солнца на холсте медленно появлялись очертания такого знакомого образа. Он в таких точных деталях помнил тот момент и место, что мог бы рисовать даже с закрытыми глазами. Прикрыв на мгновение веки, он снова представил как залюбовался солнечными бликами в золотых волосах, небрежно укрывших плечи незнакомки, как струящийся свет, словно проходя через нее, заполнял весь коридор. Сумеет ли он передать всю красоту и мистику момента?Почему-то он был уверен, что да.
Через пару часов работы за окном потемнело и пошел дождь. Падающие с неба капли зашумели в листве деревьев и кустарников. Алекс отложил кисть и заварил себе крепкий кофе. Эту картину он будет создавать только в ярких лучах солнца, сколько бы не понадобилось на это времени. В комнате резко потемнело, но зажигать свет не хотелось. Накинув на плечи ветровку, он вышел на улицу. Деревья качали кронами, словно о чем-то сокрушаясь, а на линии горизонта, соединяющей небо с водами древнего Байкала, сгущались тяжелые грозовые облака. Алекс залюбовался картиной приближающейся грозы. Облака словно тени проносились над озером, гонимые порывами ветра. Он долго стоял, подставляя лицо сперва каплям, а потом и струям льющейся с неба воды. Радость от осознания и проживания момента своего окончательного исцеления и обретения душевного мира дополнялась кристальной чистотой омывающей лицо воды и звучащим в воздухе благоуханием таежных трав вперемешку со смолистой свежестью. Словно ребенок, он ловил губами капли дождя и пробовал их на вкус, наполняясь духом таежной свободы. Теперь он точно знал, после бури и ненастья снова придет солнце, вдохнет жизнь и энергию нового дня в его главную картину и наполнит ее светом и сиянием.