– Ты уверен, что с ней все хорошо? Может, стоит поехать в больницу?
– Я бы сказал, что она скорее потеряла сознание оттого, что выбилась из сил, чем замерзла. У нее был очень теплый водонепроницаемый комбинезон, который явно смог ее защитить. Одежда под ним сухая, ты сам видел. А вот ноги были мокрые. Наверное, она где-то оступилась и попала в воду. Но она недолго там пролежала. И мороз сегодня несильный. Считай, в рубашке родилась.
– Я все думаю, как она могла здесь оказаться одна. Я не видел рядом ни машины, ни людей.
– Боюсь, в том состоянии, в котором ты влетел ко мне в дом, ты бы не заметил там и ста машин. Я не сразу понял, кому из вас первому нужна помощь, – криво усмехнулся Захар.
– Может, стоит посмотреть то место. Вдруг там еще кто-то был?
– В этом ты прав. Надо глянуть там вокруг. Не могла же она появиться сама по себе прямо на льду. А вещи какие-то были при ней?
Алекс нахмурился, вспоминая то страшное мгновение, когда понял, кто перед ним.
– Я, если честно, и не смотрел вокруг. Думал только, как быстрее доехать до врача, и еще о том, что я совершенно не знаю, что делать в такой ситуации. Полное бессилие.
– Сейчас ей нужен только сон. Это эмоциональное истощение, возможно, шок. Но с ней все будет хорошо. Как проснется, можно дать теплый чай. А я возьму фонарь и поеду посмотрю, что вокруг. Место сразу, как выезжаешь на лед?
– Примерно километр от берега. Ключи от машины в кармане куртки.
Захар снял с полки большой фонарь и врачебный чемоданчик для оказания первой медицинской помощи. Махнул Алексу и хлопнул дверью, впустив в дом ворох снежинок и холодный ветер.
Алекс поправил одеяла, стараясь защитить Леру не только от этого дуновения, но и от всех возможных невзгод. Он так много думал о ней, рисовал, что, казалось, придумал ее сам. Немного неземную и почти нереальную. За эти несколько часов, когда ему казалось сначала, что он ее навсегда потерял, а потом – обрел, Лера приняла вполне земные очертания. Такая же красивая, как он и запомнил, только более бледная и хрупкая. Нежная и совершенно беззащитная, как горный цветок, что пробивается в расщелине скалы, где его по определению быть не должно. Но скрывает в себе такую силу и такую энергию, что, побеждая законы природы, распускает свои лепестки.
Алекс улыбнулся. В этот момент Лера открыла глаза. Они смотрели друг на друга долго в тишине, и, казалось, их души в этот момент говорят на своем языке. Лера попыталась приподняться, и Алекс обнял ее со всей нежностью и страстностью, которые сохранял и копил в себе эти два года.
– Лера, – прошептал он в ее волосы.
– Алекс, – почти беззвучно ответила она.
Словно весь мир остановился на мгновение, улыбаясь этим двоим, прошедшим такой длинный путь к друг другу и к себе настоящим.
– Я думала, что умерла. Но потом во сне услышала запах кофе и решила, что вряд ли там может так пахнуть.
– Захар рекомендовал поить тебя чаем.
– Захар?
– Он здесь единственный врач, которого я знаю. Сейчас поехал осмотреть то место, где я тебя нашел. Может, там еще кому-то нужна помощь. Я не знал, с кем ты приехала, – немного сконфуженно произнес Алекс, боясь упоминать о том, кто, по его мнению, мог быть вместе с ней.
– Я приехала одна. К тебе.
Он поцеловал ее ладонь и коснулся рукой лица.
– Ты была со мной каждый день моей жизни. Только не знала об этом.
Лера улыбнулась и хотела что-то сказать, когда дверь дома открылась, и в нее вошел высокий хмурый бородач.
Заметив пришедшую в себя гостью, он смутился и немного неловко поздоровался.
– Это Захар, хозяин дома. Врач, о котором я тебе говорил.
– Не думала, что такое возможно, но здесь к врачу можно попасть быстрее, чем в Москве. Без записи и талончика.
Все трое рассмеялись и возникшая неловкость была преодолена. Но им так много нужно было сказать друг другу. Убедившись, что спасать больше некого, а Лере ничего не угрожает, Алекс помог ей одеться и выйти из дома. Ветер успокоился, и стало подмораживать. Вокруг сверкали искры россыпи снега, и от окружающей красоты замирало сердце. Они шли, взявшись за руки и стремясь прожить каждый миг этой встречи.
Когда оказались внутри машины, Лера немного напряглась.
– Это далеко? Нам не придется выезжать на лед?
– Нет, до моей избы всего два километра. Обычно я хожу здесь пешком, но сегодня местный инспектор одолжил мне машину. Я собирался утром выехать в аэропорт. Чтобы вылететь в Москву и найти тебя. Я помню, что ты несвободна, но встреча с тобой перевернула всю мою жизнь. Я понял, что делаю не то, живу не так. Мне хотелось сделать счастливым весь мир, но на самом деле я не мог сделать счастливым даже самого себя. А ты смогла. Не знаю как, но тебе удалось объяснить мне почти без слов то, что я много лет не мог понять.
– Я тоже многое поняла за это время. Последний год я живу одна с младшей дочерью, с Софи.
– А как же?..
– Я развелась год назад. А стоило сделать это еще раньше. Хотя всему свое время. Я летала в Барселону в прошлом году.
– Но меня там уже не было.
– Да.
– А я не смел разрушать твою жизнь и запретил себе даже думать о возможности нашей встречи.
Они подъехали к маленькому бревенчатому дому, стоявшему на опушке в окружении могучих кедров, прикрывавших вершины гор. Алекс быстро открыл замок и повернулся к взволнованной Лере. Без слов он подхватил ее на руки и внес в дом.
Утром Лера проснулась от аромата кофе, заполнившего их скрытое от людских глаз тайное убежище. Она смотрела на этого мужчину и думала, что нет в мире человека роднее и ближе его. А ведь они могли просто пройти мимо, так и не позволив себе узнать друг друга. Или не могли?
– Кажется, я задолжал тебе чашечку кофе? Ты предпочитаешь с корицей или кардамоном?
– Ты хочешь сказать, что в тайге есть и то и другое?
– Я подготовился к встрече с тобой, – подмигнул он ей.
Лучи солнца озарили комнату через единственное окно в доме и упали на мольберт. Увидев картину, Лера замерла, а потом выдохнула:
– Эта даже еще лучше, чем все предыдущие.
– Откуда ты знаешь про предыдущие картины?
– Про них все знают. Как бы иначе я тебя нашла? Как бы я поняла, что ты не забыл обо мне и я не придумала все сама?
– Ты видела мои картины?
– Их вся Москва видела. Ты мегапопулярный художник. Правда, никто не знает твоего настоящего имени. Но твои картины повсюду. На обложках журналов, на стенах кафе. Я думала, ты сам организовал все эти выставки.
– Хм, а я думал, их звери растащили. Предполагаю, кто за всем этим стоит. Я же запретил ему даже думать о выставке. Но, если эти картины привели тебя ко мне, я не стану злиться на брата. Хоть он и сделал все мерзкими методами.
– Он делал это так, как умеет. Эти картины помогли мне выжить, – и она легко коснулась его небритой щеки.
– Знаешь, ты говоришь об успехе работ. Это, конечно, приятно. Но на самом деле уже неважно. Теперь я сам знаю, что картины хороши.
Они говорили и не могли наговориться. Их жизнь была такой простой и счастливой вдали от большого мира и людей. Связавшись с Ингой из поселка, когда отвозили машину инспектору, Лера смогла выкроить для них целых три месяца, пока ее Софи будет на языковой стажировке. Инга не стала посвящать ее в подробности того, что происходит у них в работе. Пусть наслаждается своим счастьем. Оно ей непросто далось. И Лера с Алексом наслаждались. Каждый день приносил им новые открытия друг о друге и о себе.
В мае на Байкале начал таять лед, представляя взору счастливчиков, как ледяной покров превращается в тысячи маленьких льдин и льдинок, и как на каменистых выступах греют свои гладкие бока байкальские нерпы. Каждый день они с увлечением исследовали окружающий их мир. Когда Лера впервые увидела шагающие деревья, то решила, что это заколдованный лес из сказок. Алекс смеялся и рассказывал ей о ходульных лиственницах и соснах, поразивших ее воображение, и о сильных ветрах, обнаживших трехметровые корни этих деревьев и изменивших их форму, но не суть.
Лера поначалу опасалась, что чувство, родившееся у них так внезапно, может также быстро разбиться о неприспособленный быт и будни. Но совместные дела доставляли радость, а открывающиеся грани характера делали их чувство только ярче и крепче. С момента их встречи Алекс больше ни разу не брался за кисти, спрятав те в ящик на верхней полке.
Однажды утром Алекс надел рюкзак на плечи и предложил Лере следовать за ним. Ярко светило солнце, и они шли, держась за руки, среди зарослей цветущих розовых кустов багульника. Совсем скоро им открылась невероятной красоты поляна, где, словно обгоняя один другого, тянули к солнцу свои бутоны разноцветные тюльпаны. Те самые тюльпаны, что стали даром Маши Байкалу. Алекса впечатлила эта история, которую он узнал во время ночного разговора с братом. Он подумал, что весной там должно быть очень красиво. А фоном этому невероятному пейзажу служило ожерелье из гор с небольшим ручьем. Лера замерла от восхищения, а когда пришла в себя, то увидела, что Алекс достал из рюкзака складной мольберт и уже крепил на него холст.
Он рисовал ее в лучах солнца, на фоне гор и тюльпанов, на фоне мира, в котором нашел счастье. Он прорисовывал каждую черточку ее лица, которое ему никак не удавалось раньше, а теперь руки сами двигались по нужной траектории, ведя кисть за собой. Когда наконец картина была закончена, Лера посмотрела на своего художника и негромко сказала:
– Кажется, нам пора в Москву. Через неделю Софи возвращается домой.
– Мне давно хочется познакомиться с твоими детьми. Ты так много говоришь о них, что я смогу узнать всех без труда.
– Думаю, вы подружитесь, по крайней мере, с Софи. Старшие девочки, может, и не сразу поймут, но со временем, я уверена, вы найдете общий язык.
– Ты скучаешь по городу?
– Нет. Я могла бы провести здесь с тобой целую жизнь. Но я скучаю без девочек. И к тому же мне скоро понадобится врач. Не умоляя достоинств твоего бородатого хирурга, все же, думаю, он не очень разбирается в беременных женщинах и младенцах.