Алекс улыбнулся кончиками губ и смешал несколько оттенков краски, пытаясь добиться идеально-золотого сияющего цвета. Каждая мысль о ней становилась новым вдохновением и мазками краски ложилась на полотно. Эта любовь против законов мира, но наполняет его всего энергией жизни и, переливаясь через край от избытка, ложится новыми мазками на картину. Под лучами солнца на холсте медленно появлялись очертания такого знакомого образа. Он в таких точных деталях помнил тот момент и место, что мог бы рисовать даже с закрытыми глазами. Прикрыв на мгновение веки, он снова представил, как залюбовался солнечными бликами в золотых волосах, небрежно укрывших плечи незнакомки, как струящийся свет, словно проходя через нее, заполнял весь коридор. Сумеет ли он передать всю красоту и мистику момента? Почему-то он был уверен, что да.
Через пару часов работы за окном потемнело и пошел дождь. Падающие с неба капли зашумели в листве деревьев и кустарников. Алекс отложил кисть и заварил себе крепкий кофе. Эту картину он будет создавать только в ярких лучах солнца, сколько бы ни понадобилось на это времени. В комнате стало темно, но зажигать свет не хотелось. Накинув на плечи ветровку, он вышел на улицу. Деревья качали кронами, словно о чем-то сокрушаясь, а на линии горизонта, соединяющей небо с водами древнего Байкала, сгущались тяжелые грозовые облака. Алекс залюбовался картиной приближающейся грозы. Облака, словно тени, проносились над озером, гонимые порывами ветра. Он долго стоял, подставляя лицо сначала каплям, а потом и струям льющейся с неба воды. Радость от осознания и проживания момента своего окончательного исцеления и обретения душевного мира дополнялась кристальной чистотой омывающей лицо воды и звучащим в воздухе благоуханием таежных трав вперемешку со смолистой свежестью. Словно ребенок, он ловил губами капли дождя и пробовал их на вкус, наполняясь духом таежной свободы. Теперь он точно знал: после бури и ненастья снова придет солнце, вдохнет жизнь и энергию нового дня в его главную картину и наполнит ее светом и сиянием.
В этот момент за спиной забибикал грузовик и вспыхнули фары машины Михалыча.
– Вот, молодежь нынче пошла… Одно безрассудство! Разве можно под таким дождем стоять? Заболеть же можно!
– Можно и заболеть, а можно и выздороветь. – Алекс улыбнулся и похлопал Михалыча по плечу.
– Сам мокрый совсем и меня решил намочить, – недовольно проворчал старый знакомый, стряхивая с себя капли воды. – А я к нему столько часов по непогоде ехал, чтобы привезти эти фотоловушки. Ты, конечно, как хочешь, но я в дом ставить чайник.
Алекс тоже стряхнул капли воды с непромокаемой ткани ветровки и, по-прежнему улыбаясь, прошел следом в избу.
– Ну рассказывай, кого ты тут ловить собрался?
– В каком смысле?
– Ну зачем тебе фотоловушки?
– Чтобы фотографии лесной жизни получить. Днем я снимаю, но звери прячутся в это время. А если вдруг показываются, то я все равно их снимать не могу, рискованно очень. А представь, сколько можно кадров заполучить, если расставить их в глубь леса за ручьем, где я медвежьи следы видел недавно. Мне кажется, там и медвежата есть.
Михалыч внимательно посмотрел в глаза Алекса, пытаясь понять, правда это или что-то ему недоговаривают.
– Да правда, Михалыч. Что у вас тут происходит, никак не пойму, все подозрительные такие. А кому ты, кстати, на прошлой неделе фотоловушки передавал?
– Ирине из магазина в поселке. Звонила мне и очень просила.
Алекс вспомнил молодую худенькую блондинку с большими голубыми глазами, снабжающую всю округу продуктами в комплекте с новостями, и задумался:
– А ей зачем?
– Да кто ж вас разберет, кому и зачем что надо! Эх, молодежь… Добавь лучше горяченькой водички в чашку. Долго не могу здесь оставаться. Перекушу, если угостишь чем, и поеду дальше.
Алекс поставил перед гостем тарелку со вчерашним холодным омулем, запеченным на костре, и достал магазинную лепешку. Немного перекусив с дороги, Михалыч деловито осмотрелся по сторонам, прикидывая, все ли в порядке в доме и не надо ли чего привести, и тут заметил картины.
– Ого! А ты, оказывается, художник. Я не знал.
– Я и сам не знал, пока сюда не приехал.
– А что же тебе мешало рисовать раньше?
– Не знаю, наверно, условий подходящих не было. – Алекс широко улыбнулся и подмигнул растерявшемуся гостю.
Часть IIIАлекс и Лера
Глава 1
В Москве стояла жара. Генеральный директор большой компании, никогда не сомневающийся в своих решениях, на этот раз был не уверен и явно нервничал. Он расстегнул верхнюю пуговицу идеально выглаженной белой рубашки и откинулся в темном кожаном кресле. На столе завибрировал мобильник, и надо бы было ответить, но он не чувствовал возможным сейчас с кем-то говорить, а задумчиво смотрел в окно на проплывающие мимо офисных окон облака. Звонок из Лондона совершенно выбил его из равновесия, и сейчас предстояло принять решение, которое, возможно, изменит жизнь близкого человека навсегда. Вопрос только, сможет ли этот человек простить его потом. Но он привык решать за других и верил в свою правоту, которую собирался сотворить методами постыдными и даже в чем-то жестокими. Старый еврей из Лондона говорил с ним возбужденно, словно почуяв настоящую добычу.
– Мы с тобой нашли настоящее сокровище! Я берусь за это дело. Мне нужно пару месяцев на подготовку всего. Это будет настоящий фурор. Старый Руфим имеет нюх на такие вещи. Я уже знаю, как представить эту историю.
Интересно, если бы нужно было сказать, что это все отстой, он бы тоже произнес: «МЫ с тобой наткнулись на полное дерьмо!»? Или он бы ограничился чем-то вроде: «ТЫ прислал мне полное дерьмо! Неужели в тебе совсем нет чутья? Как же ты удержал такую бизнес-империю!»? Но он сказал «МЫ». Мы нашли настоящее сокровище. И это «мы» вдохновляло и обещало успех. Дело было за малым. Нужно просто принять решение. И он медленно набрал номер на телефоне, подписанный как «Иван».
– Есть работа. Но лететь придется далеко, и сделать нужно все чисто. Не отправляй никого. Займись этим сам.
Иван был профессионалом. Годы работы в спецслужбах закалили и научили многому. Наверное, он мог бы до сих пор оставаться на госслужбе, но у него заболела дочь, его маленькая принцесса Алинка срочно нуждалась в лечении, и на это нужны были деньги, большие. Деньги он, кстати, нашел, и Алинка его уже студентка, но вот работу пришлось сменить. Иван не задавал лишних вопросов и знал, что ему платят не только за выполнение работы, но еще и за молчание. Он сразу же начал собираться в дорогу.
Глава 2
Полгода спустя Лера сидела в своей ставшей уже родной редакции. Тот всплеск эмоций, что обуревал ее, когда она ввалилась в кабинет к незнакомому главному редактору, подарил ей не хобби, как она думала вначале, а полноценную и любимую работу. Жизнь как-то налаживалась. Она сумела простить Диму и даже смогла мысленно поблагодарить его за то хорошее, что между ними было. Знал ли он об этом, неизвестно, но несколько раз настойчиво пытался начать все сначала; правда, когда понял, что ничего не выйдет, снова вылил ушат грязи на некогда любимую жену: мол, это она во всем виновата, мол, она последний год вообще его не замечала, везде на первом месте в их семье стала Лера, ее мысли, ее желания. Ха, она почти поверила ему, этот год она и правда жила дома на автомате и чувствовала себя ужасно виноватой перед ним, но потом вспомнила, что внебрачному ребенку мужа значительно больше, чем год. А она все те годы считала себя абсолютно счастливой и ничего не замечала. Теперь, изучив азы психологии, она понимала, что сама решила быть в той ситуации слепой. Но, к счастью, вовремя прозрела. Неужели страх перед неопределенным будущим был таким большим, а ее самооценка такой низкой, что закрывать глаза на реальность и уходить в иллюзорный мир замков из песка было гораздо легче, чем принять существующее положение вещей? Она-то думала, что просто старается видеть во всем позитив и поменьше фокусироваться на плохом, а получается, на самом деле отказывалась замечать настоящую жизнь, запрещая себе быть в плохом настроении, когда расстроена, и отдыхать, когда устала, и каждый раз тщательно находя оправдание любым поступкам Димы. Неужели она годами занимала свою жизнь делами и успехами мужа и дочерей лишь потому, что так сильно боялась остаться однажды одной и оказаться никому не нужной? И вот этот день настал – она осталась одна. Но страха не было, а лишь желание жить и двигаться вперед, каждый день знакомясь с чем-то новым, что-то преодолевая и что-то постигая.
За этот год она полностью излечилась от зависимости от бывшего мужа и его мнения и решила, что те чувства, которые так внезапно возникли у нее к Алексу, были ей необходимы для того, чтобы начать наконец жить своей жизнью, а не навязанными кем-то иллюзиями. Она вновь чувствовала себя счастливой и сильной. В ней словно открылась какая-то река бурлящей энергии, которая прорвала сковывающий ее лед и несла теперь Леру своим полноводным течением.
После возвращения из Барселоны казалось, что все мечты разбиты. Алекс предпочел исчезнуть. До той поездки она жила верой, что нужна ему, что он живет ею, дышит ею, как она им. Но он просто куда-то уехал. Если бы захотел найти ее, он бы смог. Никакого труда не составило бы открыть телефон и написать в соцсетях, в тех самых, где висит эта дурацкая надпись о том, что Алекс Аверин заходил последний раз двенадцать месяцев назад.
А может, просто так сложились обстоятельства и это не было связано с ней. В конце концов, он взрослый мужчина. Скорее всего, она почти год жила иллюзиями и любовью к человеку, которого не знала. Сначала она растворилась в семье и муже, а потом точно так же хотела раствориться в любви к Алексу. Но теперь пришло время жить своей жизнью. Марго словно специально завалила ее работой. Но, как ни странно, вместо усталости возрастал интерес к происходящим вокруг событиям. А сейчас Лера была в предвкушении. Почти закончив статью и захлопнув крышку ноутбука, стала быстро собираться. Раздался телефонный звонок.