крывалась. Впрочем, внутри запертых лавок шевелилась жизнь, особенно по ночам. Была невидимая связь между вымершим торговым предместьем и сотнями лодочек на реке.
Вдали, на широкой пелене Янцзы, возвышался, как черный страж, английский колесный пароход "Центавр". Он находился здесь постоянно. "Нейтральные" британцы следили за тем, чтобы суда под их флагом беспрепятственно проходили из Шанхая в Учан.
Ю не любил Нанкина. Для него это был город важных людей, которые передвигались в паланкинах с телохранителями. Он предпочитал находиться на батареях. Там он чувствовал себя свободнее и увереннее.
Ю был не один. Большинство воинов Ли Сю-чена не любили отсиживаться за стенами крепостей. Линь тоже пе любил.
Друзья не виделись много лет. Им редко удавалось поговорить по-настоящему. Линь был в пехоте, Ю — в артиллерии, и боевые тревоги постоянно разлучали их.
В прошлый раз ты не рассказал мне, как тебе удалось уцелеть, — сказал Ю, — там. в Долине Долгих Удовольствий. . Ведь ты был в усадьбе Ван Чао-ли?
Да, это я сорвал засов на воротах усадьбы! — ответил взволнованно Линь. Когда он возвращался к воспоминаниям тех лет, он не мог говорить спокойно. — Менястукнуло балкой по голове, и я упал. Но это не была смерть. Предки не хотели принимать меня к себе. В голове стало темно, и я лежал там долго, очень долго… Когда я очнулся, из деревни доносился боевой клич дьяволов. Я влез на столб, который там остался от арки, и увидел, что Долины Долгих Удовольствий больше нет. И я сразу все понял… Об этом трудно рассказывать.
Линь замолчал. Ему и в самом деле нелегко было об этом рассказывать, хотя за десять лет случалось видеть и большие сражения и погромы.
И ты бежал? — спросил Ю.
Не сразу. Я увидел на дворе усадьбы…
Линь опять остановился. Лицо его потемнело.
Что ты мог там увидеть? Золу и пепел?
Да, там были зола и пепел. А на пепле лежал Ван Лао, прорицатель.
Он сгорел?
Нет. Его ударили два раза ножом в спину.
Кто это сделал? Маньчжуры?
Нет. Чертей там еще не было. Но в спине у него торчал нож, и я узнал этот нож.
Неужели "Малые Мечи"?
Нет. Это был нож Чжан Вэнь-чжи.
Предателя Чжана?
Да. Я до сих пор не понимаю, зачем ему понадобилось убивать прорицателя…
Нет ничего удивительного в том, что один обманщик убил другого, — философски изрек Ю.
Нет, Чжан не станет убивать напрасно. Он может убить только из-за денег. Он ударил его в спину два раза, как наемный убийца.
Но как ты бежал? — нетерпеливо спросил 10.
Я бежал на реку, и рыбаки отвезли меня в Хунань. Там я догнал наших Ванов. Там были все, кто ушел из деревни. И я стал воином. Остальное ты знаешь.
А видел ты самого Чжун-вана?
Ну еще бы! Много раз. Вот у кого я хотел бы быть в отряде "Черных флагов"!..
Что это за отряд?
Это его лучший отряд. Они дали присягу не отступать перед дьяволами.
И ты был в Небесной Столице? — спросил Ю.
Да, около четырех лет… Мы отбивались от чертей, и я не помню, сколько лагерей мы уничтожили под самыми стенами… Столица наполнена такими же крестьянами, как наши отцы, — продолжал Линь. — Они пришли, чтобы основать царство мира и справедливости. Так говорил Лю, так говорил Дэн, и сам Чжун-ван так говорил. Но что делают во дворцах, мы ничего не знаем…
Линь стукнул прикладом винтовки о землю.
— Для тебя все это ново, а я уже привык. Мое дело — сражаться. Я простой воин, стрелок. Но я боюсь за Ли Сю-чена… боюсь, как бы его не казнили по повелению государя…
Линь с трудом отдышался.
Говорят, в старые времена какой-нибудь земледелец поднимал знамя восстания, и удача была на его стороне. Говорят, первый император Мин был простой крестьянин. Но в последнее время я стал бояться, что у этих вельмож ничего не выйдет. Не люблю монахов, ученых, чиновников!
Что ты говоришь, Линь! Этого не может быть!
Я многому научился в армии. Тебя все эти годы не было. Очень плохо, что черти стоят у ворот столицы.
Ты думаешь, они могут ворваться в город?
Я ничего не знаю. Я простой стрелок.
Пусть ворвутся, — раздался за их спинами спокойный голос.
Это был Дэн.
Что вы изволите говорить? — пролепетал Ю.
То, что ты слышал. Пусть ворвутся! Пусть уничтожат столицу! Пусть уничтожат Тайпин Тяньго!
Что вы изволите говорить? — в ужасе повторил и Линь.
То, что вы слышали. Сколько бы людей ни убил проклятый Цзэн и другие начальники дьяволов, им никогда не удастся убить всех земледельцев в Поднебесной! Нас нельзя победить!
Но все же, если они возьмут Небесную Столицу… — 10 с трудом произнес эти слова.
Я уже сказал: пусть возьмут! Многие погибнут. Может быть, погибнем и мы. Но никогда не погибнет народ Великого Благоденствия! Пусть Цзэн напьется нашей крови! Пусть маньчжурская лисица радуется в Пекине! Всем им придет конец, а простые люди бессмертны, как бог!
Ю внимательно и почтительно смотрел на Дэна. Ему казалось, что это говорит древний пророк, но это был все тот же скромный, хладнокровный Дэн с длинной трубкой в руке. Звание командира полка не сделало его высокомерным.
— Война еше только начинается в нашей стране, — добавил он и выколотил трубку о ствол дерева. — Прошу вас, запомните это, воины!
Ю погнал буйволов к озеру. Он повторял про себя слова Дэна и долго думал о судьбе Тайпин Тяньго и о будущем. Ему и в самом деле казалось, что он бессмертен и силен, как герой из старинной сказки.
На очередном военном совете в Нанкине Ли Сю-чен повторил свое предложение перенести столицу либо на среднее течение реки, либо в южные провинции. Он называл город Учан, Наньчан и Иочжоу. Небесная Армия могла бы проложить туда дорогу через территорию противника. Для обороны Нанкина не хватало солдат. "Дьяволы" же постепенно накапливали все большие и большие силы.
На этот раз Небесный Царь нарушил все торжественные правила военных советов. Он встал и заговорил возбужденным голосом:
— Я получил приказание от небесного отца и старшего брата сойти на землю и править государством! Я единственный повелитель десяти тысяч народов. Чего мне бояться? Ты говоришь — "нет солдат". Мои небесные войска более многочисленны, чем вода! Восемнадцать провинций принадлежат мне! Я могу обойтись без тебя, но ты не можешь обойтись без меня! Пока господь правит на небесах, я буду править на земле!
Голос его перешел в странное завывание. Он сложил руки на груди, и все члены совета сделали то же. Наступила величественная тишина. Небесный Царь молился.
Это продолжалось долго. Мын Дэ-энь замер у ступеней трона, и все смотрели не столько на Хун Сю-цюаня, сколько на его любимца. Наконец Мын зашевелился, и в глазах его блеснул какой-то лукавый огонек.
Он посмотрел на Небесного Царя, а тот вдруг переменил позу и спокойно сделал Мыну знак рукой, как будто ничего не случилось. Лицо его сразу приняло обычное выражение рассеянной отчужденности.
Мын вытащил из широкого рукава бумагу и стал читать.
В этой бумаге говорилось, что ввиду повергнутой Чжун-ваном к порогу Священной Двери просьбы отпустить его для защиты города Сучжоу, поддержанной просьбой пяти сучжоуских царей, Небесный Царь повелел удовлетворить все эти ходатайства, если Чжун-ван внесет 100 тысяч лянов серебром на нужды армии. Чжун-вану давалось сорок дней для поездки в восточные провинции. В случае невыплаты денег или невозвращения в срок Чжун-вана следовало судить по всей строгости законов.
Другими словами, Ли Сю-чена как бы временно освобождали от тюрьмы за выкуп.
Полководец ничем не обнаружил своего волнения. Только на губах у него мелькнуло что-то вроде презрительной улыбки.
— Повинуюсь священной воле, — проговорил он тихо.
Пока во дворце совещались цари и министры, Линь бродил по Нанкину в поисках матери и сестры Ю.
Найти их оказалось невозможно.
Женского квартала не существовало. Вообще в столице осталось мало женщин. Город выглядел суровым и насторожившимся. Линь то и дело натыкался на военные патрули, на трупы павших лошадей, на груды мусора и тряпья.
В Нанкине снова начинался голод. Солдатские пайки были урезаны. На пустырях одинокие фигуры людей вскапывали мотыгами землю — сажали овощи. Линь очень удивился, увидев такие огороды почти у самого дворца Небесного Царя.
Старый солдат, возившийся на огороде, сказал ему, что многие воины ищут матерей и жен.
— А ведь их надо искать в деревне! Небесный Царь повелел, чтобы в городах жили одни солдаты, а все прочие в деревнях. Многих переселили в деревню. Да и что им здесь делать? Еду можно достать только за большие деньги на пристанях. Злоумышленники привозят рис и меняют его на золотые и серебряные веши. Говорю тебе, что в этом городе больше нет никакого благочестия и небесный владыка отвернулся от нас!
Линь уныло побрел дальше и встретил Дэна, у которого был озабоченный вид.
— Ступай со мной, — сказал Дэн. — Нам приказано приготовить четыре джонки. Чжун-ван отправляется в Сучжоу по воде.
По воде? — удивленно переспросил Линь.
Да, по реке и по каналу. Ехать по суше — это значит прокладывать себе дорогу оружием.
И они отправились к реке, по которой стремились ялики, джонки, баржи, рыбачьи лодки. Река выглядела гораздо оживленнее, чем улицы и площади Небесной Столицы.
В предрассветных сумерках часовой на передовой джонке Ли Сю-чена заметил впереди на реке какое-то странное судно.
По виду это была лорча — большая китайская лодка с европейской мачтой и парусами. Такие суденышки ходят вдоль всего побережья южного Китая, стараясь не отбиваться слишком далеко от берега.
Но эта лорча была несколько необычной. На корме возвышалась какая-то тумба, выкрашенная в ярко-красный цвет. А за тумбой торчала в прорези борта узкая, длинная медная пушка, начищенная до блеска. На носу было выведено по-английски: "Королевская чайка".
Через всю корму шла длинная балка, прикрепленная к рулю. Почти посредине судна стоял рулевой. Полуголый человек, сидя на корме, вплетал шнурки в косу и скрипучим фальцетом напевал какую-то песенку.