— Ты боишься его? Он побьет тебя?
— Да. И нет. Да, я его боюсь. Нет, он меня и пальцем не тронет. Но прямо сейчас я не могу быть рядом с ним. У меня, знаешь ли, тоже нрав есть. И он у меня — от него. Мы оба наговорили такого, чего назад уже не взять. Мне нужно держаться подальше, пока все не уляжется.
Кстати, об «уляжется»… Я считал каждый вдох. Старался сделать их поглубже.
— Мне так жаль! — выговорил я.
— Не надо. Пожалуйста. Эта затея была до самой мелкой мелочи такой же моею, как и твоей.
— Я какое-то время совсем не должен приходить к тебе?
— Приходить можешь, но только в мои дни. Когда его здесь нет.
Я еще немного подышал. Хотелось задать с десяток вопросов о нашем будущем. Если оно и впрямь у нас еще было. Но я боялся: вдруг, если я спрошу, она возьмет да и ответит на них. Решил следовать ее инструкциям и дать всему улечься.
— У меня покупатель, — сообщила Анат. — Поговорим, как только смогу.
И она отключилась. Я даже попрощаться не успел.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Бен. — Вид такой, будто тебя в самом деле что-то гложет.
— Пойдем со мной. Мне надо сообщить тебе кое-какие вести. — Мы стояли рядом за раздвижными дверями Герсонова рынка. Настолько близко, что, пока мы говорили, двери держались открытыми.
— Плохие вести?
— Ну да. Достаточно плохие. Только все равно — обращай внимание, куда мы идем. Хорошо? Остановка автобуса в той стороне. Смотри в ту сторону. И… видишь светофор? Ты идешь до угла, где этот светофор.
— Хорошо. Но, по-моему, завтра…
— Так. Знаю. Слишком скоро. Я вовсе не прошу тебя проделать это самому завтра. Только все равно — обращай внимание, ладно?
Мы пошли.
— Что за вести? — спросил он, силясь поспевать за мной.
Я был слишком возбужден, чтобы примерять свой шаг под его. Вот и уходил постоянно вперед. Остановился на углу и ждал, когда он меня догонит.
— Видимо, это может подождать, пока мы вернемся домой. — Наверно, не стоит сообщать Бену плохие новости на людях. А вдруг он в упадет обморок или его охватит приступ гнева прямо посреди Коннер-авеню?
— Нет, ты должен мне рассказать, — сказал он. — Не то меня страх будет слишком долго разбирать.
— Ага. Ладно. Но сначала… видишь, где тебе надо будет повернуть?
— Нет.
— Ты не знаешь, где автобусная остановка?
— Нет.
— Она справа.
— Справа.
— Вон там.
— A-а. Там. Хорошо. Мне видно зоомагазин. Идти до зоомагазина, верно? Что за плохие вести?
Я зашагал дальше.
— Это о Винсе. Винсе Баке. Его убили в Афганистане. — Никакого отклика. Оглянувшись через плечо, я увидел, что Бен отстал на добрых шесть шагов.
— Ты не мог бы помедленнее, дружище?
— Извини. — Я остановился, поджидая его. — Ты слышал, что я сказал?
— Ага. Винс. Что такое Афганистан?
— Страна, где мы ведем войну.
— А-а.
— Ты понимаешь, что значит, когда кого-то убивают?
— Думаю, это значит, что больше я их не увижу.
— Точно. Именно это оно и значит.
— Мне нравится Винс.
— Да-а. Мне тоже. Готов прошагать еще немного?
На этот раз я старался идти помедленнее. Мы дошагали — более-менее вместе — до угла.
— Зоомагазин там, остановка автобуса здесь, — напомнил я, указывая. — Это очень легко.
— Ну так. Я же просто шел за тобой следом.
— Но ведь мы говорили, куда надо идти. Куда тебе надо идти, когда ты выйдешь с рынка?
— Я не помню.
— До светофора.
— Светофор! Правильно!
— Потом куда?
— Я не помню.
— Как ты можешь не помнить? Ты же любишь животных, верно?
— A-а! Зоомагазин!
— Точно. Теперь. Еще раз. Куда идти, когда ты вышел из рынка?
Безответно. Мы простояли на углу добрую минуту. Ну, не добрую минуту. Но — минуту. Бен так и не ответил.
Я, вздохнув, пошагал к автобусной остановке, а он — следом за мной.
Мы сидели, прислонившись спинами к прохладной скамейке на фоне рекламы похоронного бюро. Смотрели в сторону прибытия автобуса. На тот случай, если автобус появится. Когда-нибудь.
Бен заговорил первым:
— Ты злишься на меня, дружище?
— Нет.
— A-а. Хорошо.
— Но я и в покое тебя не оставлю, учти. Мы продолжим учиться этому.
— А-а, — произнес Бен.
И это прозвучало менее оптимистично, чем его предыдущее «а-а».
Было это двенадцать несчастных дней спустя, в 7:05 утра, когда мне позвонили и сообщили, что Бен вовремя не появился на работе. Я стоял у стойки Анат, выбирая себе пончик в сахарной пудре. И умирая тысячью смертей. Судя по выражению ее лица, она умирала примерно в том же количестве.
Мобильник заголосил у меня в кармане. Я выудил его и узнал номер Герсонова рынка. И понял: не жди ничего хорошего. Но, говоря совершенно откровенно, я уже никаких добрых вестей и не ждал. Просто притаился, насколько сумел, и дожидался дурных вестей, которые, по моему мнению, ко мне выстроились в очередь.
Анат выжидательно глянула на меня. Думаю, заметила мою тревогу.
Мы были одни в кафетерии. Однако, хотя мы никогда этого и не обсуждали, все же оба тешились представлением, будто Назир следит за нами или установил за нами надзор. Мы вели себя хорошо. Преувеличенно напоказ. Отсюда и множество смертей.
— С Беном сложности? — спросил я, даже не поздоровавшись.
Звонил Маккаскилл:
— Думаю, так и есть. Его здесь нет. Он опаздывает на двадцать минут. И вы же знаете Бена, Бен никогда не опаздывает. Думаю, он, возможно, забыл выйти из автобуса.
— Не думаю. У него записка для водителя автобуса с просьбой напомнить, что надо выйти на Риджвуд.
— Возможно, он забыл показать ее водителю.
— Нет, этот водитель его знает. Я специально узнал, что именно этот водитель будет сегодня. Он теперь знает Бена. Он бы спросил. Должно быть, он вышел из автобуса и пошел не в ту сторону. Я нарисовал ему карту, только…
— Мне известно только, что его тут нет. Мы все слегка озабочены.
— Сожалею. Я поеду и поищу его. Прямо сейчас. И с этих пор я стану привозить его, а упражняться на автобусе мы будем по пути домой. Я знаю, как вам нужно, чтобы Бен приезжал вовремя.
— Не в том дело, — сказал Маккаскилл. — Нас не это волнует. Мы переживаем за Бена.
Пауза, во время которой меня будто просветило. Это толкало меня быстренько прервать разговор, пока он еще чего-нибудь не сказал. Пауза давала понять, что он собирается с силами, чтобы сказать еще больше. Только мои рефлексы меня подвели.
Маккаскилл сказал еще кое-что.
— Знаете, ваша мама пробовала это. И никогда не получалось.
— Это я знаю. Просто я думал, может, она отказалась слишком скоро.
— Она старалась ужасно долго.
Я глубоко вздохнул, отведя телефон в сторону, чтоб не было слышно. Посмотрел на Анат, поймав ее обеспокоенный взгляд. Прикрыл телефон рукой.
— Придется идти его искать. — Уже произнося это, понял, что не скажу ей ничего нового, о чем она еще не догадалась. Убрал ладонь от телефона и вернулся к разговору с Маккаскиллом.
— Дайте мне на это чуть побольше времени, — сказал я.
— Наверное, вам виднее. Наверное, вам известно лучше всех. Я просто хочу убедиться, чтоб вы знали… — я оборвал его. Я устал знать все без разбора. Всем хотелось, чтоб я знал всякую всячину. Все то, не зная чего, я был бы счастливее. — Я должен ехать искать Бена. Я еще позвоню. — И я отключил телефон.
Вздохнул. Посмотрел Анат прямо в глаза. И так, глаза в глаза — мы застыли, казалось, надолго.
Потом я произнес:
— Наверно, этот пончик в сахарной пудре я возьму с собой.
Я колесил до двадцати минут восьмого, роняя сахарную пудру себе на джинсы и на водительское сиденье. Я едва не въехал в знак остановки, стряхивая эту самую пудру с колен. Едва не протаранил припаркованный «Лексус», вытягивая шею, чтобы рассмотреть мужчину, оказавшегося не Беном.
Наконец просто повезло: я его увидел. На заднем сиденье какого-то универсала, когда тот ехал мимо в обратную сторону. Я крутанул опасный разворот и поехал за этой машиной. Неудивительно, что моя погоня привела меня на стоянку Герсонова рынка. Припарковавшись сразу за универсалом, я выскочил из машины, оставив двигатель работающим.
Бен только-только открывал дверцу. Распутывал свои бесконечные ноги.
Он поднял на меня взгляд. Сказал:
— Привет, дружище. Не злись.
— Бен, что случилось?
— Я не знаю.
Я глянул на водителя, уже вышедшего из универсала. Старик, лет, может, восьмидесяти. Лицо вроде было знакомым, но только так, как бывает в маленьких городках. Он явно не был новичком в этих окрестностях. Мы росли где-то поблизости от него. Жена его осталась сидеть в машине.
— Мы подобрали его на Рэндалл, — сообщил старик.
— Рэндалл?!
— Ну да. Он был в добрых полутора милях от работы. Сначала мы заметили его, но проехали мимо. Но потом мы объехали квартал. Моя жена сказала: «Бену уже пора быть на работе. Что это Бен болтается тут совсем один?» Тогда мы еще вернулись, остановились и спросили, куда он направляется. «На Герсонов рынок», — говорит. Но шел-то он как раз в противоположную сторону.
Я посмотрел на Бена, но было уже поздно. Только и успел увидеть его спину, скрывавшуюся за автоматическими дверями рынка.
— Что ж, признателен вам за помощь. Спасибо, что вы остановились ради него.
— Знаете, ваша мама пробовала научить его ездить на автобусе. Ничего не получилось.
Маленькие городки. Меня просто с головой захлестнула волна тоски по Нью-Йорку, где человек, предлагающий вам помощь, почти гарантированно не осведомлен о полной истории вашей семьи.
— Еще раз спасибо, — сказал я и поспешил вслед за Беном.
Он был уже на своем посту, укладывал товары в пакеты.
— Не злись на меня, дружище, — произнес он.
— Я на тебя не злюсь. Просто собирался посмотреть, нет ли на твоей работе кого-нибудь, кто смог бы проводить тебя к остановке.