– Они правы. И если пророк и правда пропал, Джуд поможет нам его найти.
Джуд уже вскочил на ноги.
– Категорически нет, – ответил магистрат. – Джуд Везерборн остается здесь. Другие могут искать пророка.
– Джуд знает его лучше всех, – возразила Пенроуз – Если кто и может его найти…
– Я сказал нет! – завопил магистрат. – Если вы не уважаете мое решение как магистрата трибунала Керамейкоса, то, возможно, мне стоит провести новую сессию, разбирающую ваши проступки, паладин Пенроуз.
Пенроуз выглядела возмущенной, но замолчала.
– Теперь, если дальнейших возражений нет, можем мы…
Двери снова открылись, и магистрат яростно повернулся к ним.
– Мы не потерпим нового вмешательства!
– Надеюсь, я не опоздал.
Джуд замер. Как и все вокруг.
В проходе спиной к яркому свету стоял Антон. Джуд мог лишь ошеломленно смотреть, как новогардиец идет по главному проходу зала трибунала так беззаботно, словно опоздал на завтрак.
Пенроуз очнулась первой, бросаясь к нему.
– Где ты был?
– На пути сюда, – мягко сказал Антон. – Я подумал, может, трибунал захочет меня выслушать.
Пенроуз молча переводила взгляд с Антона на Джуда. Антон же на Джуда даже не глянул. Его взгляд был прикован к магистрату и скрытым за вуалью членам трибунала позади него.
В голове Джуда внезапно вспыхнуло воспоминание о прошлой ночи. Это было лишь воспоминание – холодная ярость на лице Антона и слово, брошенное Джудом ему в лицо, – трус. Теперь его лицо было непроницаемым, спокойным, но Джуд видел и другое в его взгляде, ту же ледяную ярость, скрытую в нем.
– Я… мы не вызывали вас выступать, имеется процедура для… – начал было магистрат.
Антон широко улыбнулся, но его злость пылала.
– Я сам себя вызываю.
Что Антон делал? Джуд лихорадочно раздумывал, тяжело дыша. Он не мог понять, что скрывается за его яростью.
– У вас нет власти над этим трибуналом. Мы решаем, нарушил ли Джуд Везерборн клятву стражи паладинов. Это с вами не связано.
– Зачем стража паладинов дает клятву? – спросил Антон.
– Зачем? – фыркнул магистрат. – Они должны отринуть мирские желания и полностью посвятить себя…
– Пророку, – закончил за него Антон. – Мне. Так что, полагаю, мое мнение имеет значение, а вы?
Магистрат уставился на него, почти трясясь от возмущения.
Антон, видимо, принял это за приглашение выступить.
– Хранителю Слова полагается защищать пророка, и с момента нашей первой встречи именно этим Джуд и занимался. Он нашел меня. Спас меня.
Наконец, Антон взглянул на Джуда на другой стороне зала, и тот почувствовал, как к лицу прилила кровь. Они в упор смотрели друг на друга.
– Он единственный, кто так поступал.
Джуд тяжело сглотнул, желая отвернуться, но не в силах это сделать. Он провел девятнадцать лет, оттачивая коа и изучая историю Семи пророков. Готовясь найти и защищать последнего пророка. Но ничто не подготовило его к Антону.
Злость, благодарность и сдавленная надежда заставили его сердце забиться быстрее. Он словно вернулся в «Тайный источник», и наблюдал за игрой «Клад и Река», ожидая, когда Антон перевернет последнюю карту.
– Если хотите наказать Джуда за то, что нашел меня, давайте, – сказал Антон, наконец отрывая взгляд от Джуда и поворачиваясь к магистрату. – Но просто потому, что он не сделал этого так, как вы хотели, не значит, что это неправильно.
– Это не вам решать, – заявил магистрат.
– Как раз мне решать, – глаза Антона потемнели. – Это мне жить с последствиями. Я пророк, и вы хотите забрать у меня моего Хранителя в тот момент, когда он нужен мне больше всего. Я видел кое-что прошлой ночью. Не видение – думаю, это скорее происходит прямо сейчас. Иерофан что-то ищет. То, что поможет наступить веку тьмы.
Пенроуз резко взглянула на него.
– Ты видел Иерофана?
– Даже если это правда, – раздраженно сказал магистрат, – вы не доказали, что вы пророк.
– Ладно, – ответил Антон. – Тогда я это сделаю. Прямо сейчас.
Магистрат казался пораженным. Пенроуз – еще больше.
– Мы отправимся в круг камней, – сказал Антон. – Если я докажу, что я пророк, Джуд останется Хранителем Слова. Если нет, то мы оба уйдем.
Джуд слышал, как сердце бьется в ушах. Он внезапно вспомнил один момент их вчерашнего спора. Антон попросил Джуда уйти из Керамейкоса вместе с ним. Джуд не ответил. И не нужно было. И, несмотря на это, Антон остался.
Один из скрытых под плащом членов трибунала поднял руку и поманил магистрата.
– Прошу прощения, – сказал тот остальным собравшимся и вернулся к остальным членам трибунала для совещания.
Взгляд Джуда снова скользнул к Антону. Живот скрутило. Лучи утреннего солнца лились через высокие окна и создавали ореол вокруг волос Антона. Он стоял в центре семиконечной звезды совершенно спокойный. Джуд отчаянно жалел, что его вчерашняя пьяная версия назвала Антона трусом. Ярость, благодарность и стыд боролись в его груди, пока он шел к пророку. Он не знал, что сказать.
Но грохот колоколов разорвал воздух прежде, чем он даже попытался. Джуд вздрогнул, толкая Антона встать за его спиной, прежде чем понял, что происходит. Эти колокола не объявляли время и не созывали паладинов на медитацию.
Это была другая мелодия колоколов, которую Джуд за девятнадцать лет в форте никогда не слышал и надеялся никогда в своей жизни не услышать.
На Керамейкос напали.
13. Эфира
Когда Шара сказала, что они будут держать Илью на коротком поводке, Эфира не думала, что это будет буквально так.
Она взглянула на наручники в руках Шары. Они были бледными, посеребренными, а в центре каждого, словно два глаза, блестело по зеленому драгоценному камню. Шара добыла их во время предыдущего ограбления, стащив из сокровищницы генерала армии Бехезды в отставке. Их наняли украсть шлем, но Шара забрала и наручники, потому что они показались ей красивыми. Лишь позже она обнаружила их истинное предназначение.
Эфира с неприязнью наблюдала за тем, как Илья протягивает левое запястье Шаре.
Та одела на него один из наручников, затянула, подогнав размер. А второе кольцо начала надевать на себя, но Эфира схватила ее за руку.
– Дай его мне, – сказала она. – Только меня он не сможет обдурить.
Шара не стала спорить. Она просто застегнула браслет на запястье Эфиры.
Эфира не отрывала взгляда от Ильи. Он размял руку и поднял запястье к глазам, словно восхищаясь наручниками. Они были связаны с помощью магии изобретателей, словно какая-то невидимая нить соединяла их друг с другом.
– Это не модный аксессуар, – резко сказала Эфира. – Ты пленник. Мой пленник. Не смей отходить от меня дальше, чем на тридцать шагов. Ступишь хоть на миллиметр в сторону и окажешься на земле, не успеешь глазом моргнуть. Ясно?
– Я так скучал по твоей теплоте и нежности, – ответил Илья, опуская рукав на наручник. – Жду не дождусь провести это время с тобой.
– На миллиметр.
Шара глянула на них и усмехнулась, обняв их двоих за плечи.
– Да ладно вам, мы команда! Где же товарищеский дух?
– С таким понятием Илья не знаком, – пробормотала Эфира, выбираясь из-под руки Шары.
– Она просто немного раздражительная, – заговорщицки прошептала Илье Шара. – Обычно она добрее.
Эфира закатила глаза и направилась к одному из песчаных скифов.
– Нет, это не так, – услышала она бормотанье Ильи за ее спиной.
Эфира замерла, опустив взгляд на свой браслет, а потом резко выбросила руку перед собой. Сзади послышался мягкий удар тела о песок, а затем тихое ругательство. Эфира подавила улыбку и пошла к Нумир, ставящей парус песчаного скифа с помощью Хадизы. В это время Партения сидела над одной из книг Бадиса в тени.
– Вы трое согласны с этим? – спросила Эфира.
– Не то чтобы мы могли помешать Шаре работать с неприятными типами и раньше, – ответила Хадиза, многозначительно взглянув на Эфиру.
– Илья другой, – настаивала Эфира. – Он манипулятор.
– Шара сможет о себе позаботиться, – сказала Хадиза. – Как и мы все. Более того, нас пятеро, а он один.
Эфира сжала зубы. До них не достучаться. Кажется, они совершенно не переживали из-за змеи в своих рядах.
Эфире придется быть начеку за них всех.
– Ладно, – сказала Шара, приближаясь к ним с украденным Бадисом зеркалом в руке. – Кто хочет поглядеть на свое милое личико в зеркале? Партения?
Нумир рассмеялась, пытаясь скрыть смех за кашлем.
– Кого-то еще все это пугает? – спросила Партения. – То есть, кто вообще станет оставлять ключ к поискам Чаши? Для кого?
– Дочери Милосердия? – предположила Хадиза. – Возможно, им нужно отследить Чашу, если им вдруг понадобится снова найти ее.
– Должно быть, это Дочери, – сказал Илья за ее спиной. – Потому что этим ключом может воспользоваться только обладатель Дара крови.
Шара повернулась к нему.
– И ты об этом узнал… откуда?
– Я покажу вам ключ к искомому, – повторил Илья, – если у вас хватит сил им управлять. Только человек с Даром крови может использовать Чашу Элиазара. Значит, только кто-то с Даром крови и может ее найти. – Его взгляд скользнул к Эфире.
Она поморщилась. Если зеркало делало именно то, что обещало, то только она может им воспользоваться. Но она пока не говорила Шаре и остальным, кто она такая.
– Я знаю пару целителей в Тель-Амоте, – задумчиво заметила Шара, – но я не уверена…
– Нам не нужно ехать в Тель-Амот, – возразил Илья.
Кажется, он собирался заставить Эфиру сделать это. Она сердито посмотрела на него и повернулась к Шаре.
– Дай его мне.
Шара удивленно повернулась к ней.
– Что? У тебя Дар крови? Но ты не… – Ее взгляд скользнул по рукам Эфиры.
У Эфиры появилось желание спрятать руки за спиной. Они были голыми, коричневая кожа не была помечена татуировками, которые обычно сообщали о профессии целителей. Она не смела взглянуть на Илью, но знала, что тот в восторге от происходящего. Чем меньше Эфира и Шара будут доверять друг другу, тем легче ему будет добиться своего.