и – их все. Нам нужно найти их до него, чтобы остановить век тьмы.
Пенроуз внимательно посмотрела на него. Джуд знал, что, если Антон постарается рассказать остальным про слова Безымянной дамы, стража отреагирует так же, как и Джуд. Это была нелепая история, но Антон был уверен в необходимости найти реликвию взора.
– Нужно отправиться в безопасное место, – сказала Пенроуз. – Свидетели отыскали нас в Керамейкосе. Надо найти убежище, где мы сможем тебя защитить.
– Они уже напали на нас в Керамейкосе, – возразил Антон. – Какое другое место можно назвать безопасным? Где мы его найдем, если начнется век тьмы?
– Он прав, – заметил Осей. – Лучше всего нам не останавливаться.
– Нужно сделать, как говорит он, – удивил остальных Джуд. – Антон – пророк. Он говорит, что реликвия взора поможет ему. Значит, нужно ее найти.
Пенроуз мгновение смотрела на него, и Джуд почувствовал, что она видит в нем что-то новое. Он не понимал, понравилось ли ей это что-то. Но потом осознал, что это не важно. Его отца больше нет. Она подчиняется Джуду. Они все.
Путники сели на корабль леди Беллроуз, пришвартованный возле храма. Он и правда назывался «Беллроуз», и на борту был основной экипаж. Джуд остерегался сообщать кому-то о своих планах и пункте назначения, но проглотил возражения.
– Кто вообще эта леди Беллроуз? – спросил Осей.
– Мой старый друг, – ответил Антон. – Она помогла нам спастись от свидетелей.
– И она просто так отдает нам судно? – спросила Пенроуз.
– Одалживает, – ответил Антон. Как и деньги, которые скорее всего понадобятся им в пути, но Антон не стал вдаваться в детали. – Она хочет помочь. Она нам ничем не навредит.
Пенроуз явно ждала не этого ответа, и когда ее взгляд остановился на Джуде, он был не в силах посмотреть на нее. Вместо этого он глянул на воду, вспоминая, когда в последний раз общался с отцом. Его вера в Джуда не поколебалась ни разу. Он доверял сыну, верил в его верность пророку даже в тяжелые времена. Джуд глянул на Антона и понял, что он второй человек, который так в него верил.
Они обустроились в комнате на верхней палубе со стеклянными стенами. Оттуда открывался вид на остальную часть корабля. Они поплыли по реке, солнце уже опускалось за горизонт. Стража забрасывала Джуда и Антона вопросами, желая узнать, что с ними произошло после побега из Керамейкоса. По большей части отвечал Антон, за что Джуд был ему благодарен, и, когда стемнело, Джуд выскользнул на внешнюю палубу.
Прохладный ночной воздух словно бальзам окутывал его, когда он сел, свесив ноги за борт. Он не знал, что ждало их на новогардийских территориях, но знал, что Безымянная дама была права хотя бы в одном. Если он не возьмет себя в руки, то будет совершенно бесполезным для всех.
– Джуд? – Пенроуз встала за его спиной. – Ты в порядке?
Ему хотелось соврать ей. Не только – самому поверить в это ложь. Он покачал головой:
– Мне нужно кое-что тебе рассказать. Мне нужно было сделать это очень давно.
Она ждала, сжимая рукой перила, пока костяшки не побелели.
– Мой Дар исчез, – сказал он.
От удивления у нее открылся рот. От ужаса.
– О, Джуд.
– Я не говорил тебе, потому что не хотел это признавать, – продолжил он и положил руки на перила рядом с ней. – Я думал, что как-то смогу его вернуть, потому что Божий огонь как будто не влиял на меня так, как на других.
– И? – ее голос был полон надежды.
– Антон думает, что это возможно – сказал Джуд. – Леди Беллроуз… от нее сложно получить прямой ответ, но она считает, что Дар не пропал. Что во мне есть… какая-то слабость.
– Если есть способ вернуть твой Дар, то ты его вернешь, – сказала Пенроуз с горящими глазами. – Я знаю тебя. Нет веры сильнее твоей. Вспомни свой Год размышлений. Вспомни, каково это освободить себя от уз этого мира. Освободиться от сомнений в себе.
Джуд кивнул, медленно выдыхая. Именно это он и говорил себе неделями. Нет, годами. Потому что, несмотря на мнение Пенроуз, он так и не смог освободиться от сомнений. Ни во время Года размышлений. Ни когда стал Хранителем. Ни даже тогда, когда нашел Антона.
Но сомнения… с ними он мог жить. Сомнения были старыми друзьями. Удобными. Но справиться нужно было кое с чем более опасным, тем, что бушевало в его груди, когда он смотрел на Антона. Тем, что заставляло его сомневаться не в себе, а во всем, что он знал. Ордене. Пророках. Тем, от чего, как ему уже начало казаться, он никогда не избавится.
А может, он этого и не хотел.
35. Хассан
Самой сложной была первая пара ночей. Хассан точно не знал, куда ему идти после ухода из Библиотеки. В итоге он вернулся в район, где они с Кхепри прятались до встречи с Крылом Скарабея, и провел следующие несколько ночей в разных заброшенных домах. Ему приходилось часто перемещаться, потому что принц знал: стража Летии все время патрулирует улицы. Возможно, они ищут именно Хассана.
Без Крыла Скарабея и без собственных солдат, которые теперь подчинялись повстанцам, Хассану нужно было хорошо продумать следующий шаг.
Вот почему через шесть ночей после того, как он покинул Библиотеку, Хассан подошел к воротам дворца и объявил свое имя страже.
– Меня зовут Хассан Сеиф, – представился он двум мужчинам, бездельничающим у ворот.
Он вспомнил, что Летия сказала ему в тронном зале в тот день, когда он впервые узнал о ее предательстве, – что она не хочет проливать его кровь. Он поверил, что это так – в конце концов, она много раз могла избавиться от него в Паллас Атосе.
И все-таки она оставила его погибать в маяке.
Страж засмеялся.
– Отличная попытка. Но принц…
– Мертв? – спросил Хассан. – Умер в том пожаре в маяке? Они так говорят?
Стражники переглянулись.
– Меня зовут Хассан Сеиф, – повторил он. – И у меня есть послание для королевы Летии.
Солдаты притащили его в тронный зал. Хассан все еще помнил, как его привели сюда пленником в последний раз. Шок от предательства, когда он увидел Летию на троне. Сейчас гнев тоже вспыхнул: она явно чувствовала себя здесь как дома. Летия восседала в темно-зеленом с черным кафтане с изумрудами, а ее темные, с сединой волосы были убраны в изысканные косы.
– Племянник, – поприветствовала она его. – Я удивлена, что ты решил нанести мне визит. Я-то думала, ты прячешься вместе со своими маленькими друзьями – теми, что попытались испортить мою коронацию.
– Они мне не друзья, – ответил Хассан.
Летия вскинула бровь. Хассан так хорошо знал это выражение лица, и внезапно часть его так заскучала по ней. Это чувство было словно удар в живот.
– Но ты же с ними работаешь, разве нет? – спросила она.
– Работал, – ответил принц. – Оказалось, что у нас не так много общего, как я думал.
– Так что ты тут делаешь?
– Я знаю, что они твоя головная боль, – сказал Хассан. – Они напоминают всем в этом городе, насколько законно твое право на трон. Показывают людям, что можно сражаться.
– И?
– И я могу помочь тебе их обезвредить.
Это действительно удивило Летию, но она быстро взяла себя в руки.
– И почему я должна в это верить? В конце концов, ты же известен как обманщик, – эти слова сопровождались ухмылкой.
– Потому что их лидер меня ненавидит, – ответил Хассан. – А я не восторге от него.
– Ты и меня ненавидишь.
Хассан сглотнул. Он не хотел показывать, насколько это неправда. Часть его ненавидела ее. А другая часть любила, даже после всего, что она сделала.
– Ну, я подумаю над твоим предложением, – сказала Летия. – Очевидно, я не могу позволить тебе уйти.
– Очевидно, – ответил Хассан и увидел, что снова удивил ее. – Нельзя позволять кронпринцу Херата бродить по округе, когда все думают, что он погиб в маяке.
– Если от этого тебе станет легче, я и правда думала, что ты погиб в маяке.
– Тогда считай меня восставшим из мертвых.
Летия повернулась к ближайшему солдату.
– Отведите его наверх.
Солдаты повели Хассана по знакомой лестнице и коридору.
В его покои. На мгновение он задумался, проявление ли это доброты со стороны Летии – ведь она позволила ему вернуться в безопасное для него место. Но он знал, что она лишь старается сделать ему еще больнее: теперь он пленник в собственном дворце и в собственных покоях.
Слуги принесли ему ужин и даже десерт. Некоторых из них Хассан узнал. И они его узнали и обращались с ним хорошо.
Но он все равно оставался пленником.
С наступлением ночи Хассан переоделся в мягкие шелка, в которых когда-то спал, и лег на кровать. Грудь давило. Комната оставалась такой же, какой он ее оставил, словно ему было четырнадцать и он только что вернулся из путешествия по реке с родителями. Он уткнулся лицом в подушку, его плечи сотрясались от рыданий.
Через пару минут ему удалось успокоиться. Он перевернулся на спину и, дрожа, смотрел на потолок. В комнате было невыносимо холодно без Кхепри, слишком тихо без ее смеха и успокаивающего голоса. Всего неделю назад он вслух читал ей стихи и объяснял некоторые непонятные аллюзии, а она играла с завязкой его рубашки, положив голову ему на колени.
А потом она предала его. Сказала уходить, словно потеряла всякую веру в него. Неужели все между ними кончено? Он не хотел в это верить, но она сделала свой выбор. И теперь пора ему сделать свой.
На следующее утро его вызвали, но не Летия.
Иерофан выглядел именно так, как Хассан помнил его по маяку – в белоснежных одеяниях и со скрытым под блестящей золотой маской лицом.
– Ваша светлость, – мягко поприветствовал он Хассана, когда тот вошел в дворцовую библиотеку. – Как я рад, что вы присоединились ко мне.
– Надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду обращаться к вам «Безупречный», – ответил Хассан.
Иерофан издал какой-то звук, напоминающий смех.
– Конечно, нет.
– Ну, вы хотели поговорить со мной, – продолжил Хассан. – Вот он я.