м улеглись, но рядом с сараем ходили и разговаривали, видимо, вооруженные охранники.
— У вас есть вода? — первым прервал тяжёлую тишину Кондрат. — Наша кончилась.
— Всего одна бутылка, — отозвался Антон, но бутылку с водой кинул Кондрату.
Сделав глоток, тот пустил воду по кругу.
— Зачем вас здесь держат? — спросил Антон.
— Собираются продать какому-то Бабеку. Ему нужны для каких-то целей пленники из России.
— А как вы попали в плен?
— Хозяин баркаса обманул, закрыл в трюме и продал пиратам.
— Зачем сюда приехали? Туристы?
— Ты задаёшь много вопросов. Ты сам как здесь оказался?
— Меня хотели убить.
Снова повисла напряжённая тишина.
— Видели, сколько здесь вооружённых людей? Полный посёлок, — заговорил Борис. — Как здесь сбежишь? И когда? Ночью?
— Совершим побег при первом удобном случае, — ответил Антон, закрывая глаза.
Его тело наполнилось свинцовой усталостью — за несколько неимоверно тяжёлых суток впервые представилась возможность передохнуть. Сон мягкой пеленой стал окутывать мозг. Теперь шанс обрести спасение казался Антону очень высоким, ведь их стало много. А оружие было за стеной сарая — полный посёлок. Главное, набраться сил, а там…
Толчок в бок разбудил его. Антон тряхнул головой. Сквозь щели в двери было видно, что занимался рассвет, — Антон проспал всё это время не шевелясь, в одном положении, поэтому всё его тело затекло и каждое движение отдавалось болью.
Прогремел засов, и дверь отворилась.
Внутрь сарая вошёл сомалиец с факелом, осветил все углы, кивая на дверь, что-то закричал. По его движениям головы было понятно, что он требует, чтобы пленники выходили наружу.
— Надеюсь, не на расстрел, — пошутил Гамид. Это он разбудил Антона.
Ворча, пленники поднимались, отряхивались. В глазах многих Антон видел испуг и смятение. Он сам подумал: вдруг сейчас убьют, и всё прекратится раз и навсегда.
Пленников построили в одну шеренгу. Несколько сомалийцев, одетых в камуфляж, руководили построением и объясняли задание своим более молодым подопечным. Получив инструкции, те сбили пленников в кучу и погнали из посёлка.
Антон оценил силы конвоиров — около десятка вооружённых автоматами и двумя гранатомётами, в основном молодёжь лет двадцати, и два командира, с длинной бородой, в чалме, с английскими карабинами.
Весёлые, довольные, пленников не задирают, только покрикивают, но не бьют. Тех уродов, что захватили их на границе, не было. Настроение у Антона улучшилось. Он даже улыбнулся.
Его весёлость не укрылась от амбала, шагавшего рядом.
— Чему так радуешься с утра?
— Так, мысли в голове…
Амбал протянул для пожатия руку:
— Борис.
— Антон.
Они обменялись крепкими рукопожатиями.
— Судя по твоему виду, ты не простой парень, Антон. Мент?
— Военный.
— Ну, тогда тебе и руководить нашим освобождением. Мы все здесь люди гражданские, хотя и дерзкие, с оружием обращаться умеем. Вон его здесь сколько, наши отечественные калаши, два РПГ…
— Ты потише говори, — зашептал Антон, боясь, что их беседа привлечёт внимание конвоиров.
— Не бойся. Они ничего не смыслят по-нашему. Дикие люди. Те, которые немного балакали, когда нас пригнали в посёлок, ушли обратно. На промысел. Они нам и сказали, что нас погонят к какому-то Бабеку. Он в районе Могадишо крутит-мутит, и ему для чего-то нужны русские пленные.
— Они русские? — хмыкнул Антон и кивнул за плечо, имея в виду спутников Бориса с явно армянскими лицами.
— Для местных кто из России — тот русский.
— Что же вас сразу к нему не повезли, морем?
— Нас захватили как идиотов, обвели вокруг пальца… Главный идиот, тот здоровяк, Кондрат — он договаривался с владельцем баркаса. Нас захватили, продали недалеко от моря, а уже те решили перепродать Бабеку.
— Посёлок этот далеко от моря.
— Далековато. К морю лучше не соваться — там самые осиные гнезда. Там для них белый человек — лучшая добыча. Мы с тобой, Антон, находимся в самом эпицентре современной мировой работорговли и на данном этапе рабы. Товар. Источник получения прибыли.
Антон усмехнулся:
— Откуда ты такой умный?
— Я телохранитель Данилова.
— Ого. Только я тебя рядом с ним не видел, когда его облепила свора псов.
— Он правда погиб, как сказал Савва?
— Я, лично, мёртвым Данилова не видел.
— Данилов оставил меня за дочерью присматривать… Тут у нас такие разборки… Тебе лучше не знать.
— Согласен. Дома свои дела решите, сейчас надо вырваться из Африки.
— Ну так как, возможно перебить наших конвоиров и вооружиться?
— Надо выждать.
— Понятно.
Через полчаса пути конвоиры велели пленникам остановиться и передали им пластиковую бутылку с мутной тёплой водой.
— Заботятся о нас. Берегут свои инвестиции, — продолжал куражиться Борис. Сделав пару глотков, передал бутылку Антону. — Много не пей, а то жажда замучает. Я, пока нас от моря гнали, на себе это испытал. Советую до ночлега пить очень немного, маленькими порциями.
— Угу. — Антон сделал несколько глотков, хотя жар уже наседал и хотелось выпить как можно больше. Передав бутылку Лолите, утёр губы, спросил Бориса: — Далеко до Могадишо?
— О-го-го. Я почём знаю? Может, нас вообще гонят в другую сторону.
— Нет, судя по солнцу, гонят на восток.
И тут по округе разнёсся невероятный ужасающий рык.
— Мать моя! — Борис, а за ним и все остальные, в том числе сомалийцы, испуганно присели.
Рык раздался издалека, в нескольких километрах, но произвёл на всех ошеломляющее впечатление.
— Это львы? — пролепетала Лариса.
— Не похоже. — Борис кивком указал на перепуганных сомалийцев. Сразу бросилось в глаза, что, даже вооружённые, они не чувствовали себя защищенными и рык этот был им знаком.
Сомалийцы нервно закричали что-то друг другу, взмахивая руками.
Новый раскат рыка вмиг оборвал крики.
Вдали загремели выстрелы и тут же перешли в автоматные очереди, затем раздался один взрыв гранаты, другой.
Тревога и растерянность обуяли всех.
Сомалийцы, сбившись в кучу, шепча и затравленно оглядываясь на звуки очередей, перемежающиеся с рычанием и завыванием каких-то адских созданий, разделились, и оставшиеся трое конвоиров (два автоматчика и один с гранатомётом) истерично крича погнали пленников вперёд. Семеро сомалийцев побежали обратно к посёлку — там происходили ужасные события.
Пленным пришлось перейти на бег — конвоиры торопили.
Антон прокричал Борису:
— Это те твари, что порвали всех! Дикие собаки! Их сотни!
— Нет! — Лола, скорчившись от переполнявшего её ужаса, мотала головой. — Нет! Нет!
— Борис, отбежим чуть подальше и берём оружие! — сказал Антон.
— Понял. — Тот обернулся к остальным: — Все слышали?
— Он здесь не командует! — неожиданно рявкнул Кондрат. Его осунувшееся и озверелое лицо выражало тупую решимость не упускать контроль из своих рук.
Борис, указывая рукой на гранатомёт бежавшего рядом конвоира, прокричал:
— Кондрат, вот этой хренью я тебе проломлю башку, если не закроешь сейчас свою пасть! Он военный, а ты…
— Всё! — закричал Антон, кидаясь на сутулого, худого парня с автоматом. — В атаку!
Атаки не случилось, просто все пленники враз остановились, надавали невысоким, сухощавым сомалийцам оплеух и забрали оружие. Те сразу смирились с поражением, испуганно присели на корточки и обхватили голову руками. Борис захватил трубу РПГ, его оппонент Кондрат — длинную гранату к нему. Автоматы оказались у Антона и Гамида — это решило вопрос, кто в группе будет руководить.
Сомалийцы ожидали немедленной расправы и, затравленно взирая снизу вверх, на своём наречии молили о пощаде.
Антон отстегнул магазин, проверил наличие патронов — полный рожок. Молча отобрал у конвоира подсумок с ещё двумя магазинами, бутылку с водой и часы.
— Что с ними делать? — спросил Гамид.
Антону показалось, что тот готов был расстрелять их, так кипела в нём злость из-за унижений, пережитых его возлюбленной.
— Гони в шею! — велел Антон.
Со стороны посёлка ещё трещали очереди автоматов и гремели разрывы ручных гранат, но ужасающих рыков диких псов уже не было слышно.
— Пусть бегут к своим. Их там ждут.
— Бегом! — Гамид со злостью дал пинок одному из сидевших сомалийцев. — Пора покормить тварей! Бегом домой!
— Гамид! — взвилась Лолита. — Не бей их!
— А они тебя!
— Это же не те…
Гамид сразу остыл, обернулся к стоявшим и смотревшим выжидающе друг на друга Кондрату и Борису, сказал с ухмылкой:
— Эй, вы, гранатомётчики! Видите вот это? — Он потряс автоматом. — Вопрос о главном считаю решённым — главный здесь я, поэтому слушаемся все, и я в том числе, вот его — Антона. Кому не нравится — пулю в живот; воды у нас мало, а идти далеко!
Поправив ремень автомата на плече и видя, что его слова дошли до остальных, он снова переключился на сомалийцев, но, как он их ни гнал, они ложились на землю, закрывали голову руками и не трогались с места. Но как только обретшие свободу пленники начинали двигаться, они поднимались и плелись следом, что-то говоря на своём непонятном языке и жестами умоляя взять их с собой.
Вся эта возня мешала движению. Требовалось как можно быстрее уйти подальше от посёлка, где продолжался стрекот автоматов и изредка грохотали взрывы гранат.
— Гамид! — Антон решительно остановился и, обернувшись, посмотрел на замыкавшего шествие Гамида.
— Сам сказал не стрелять, — произнёс тот в оправдание.
Сомалийцы тут же подбежали к нему и сели на корточки, закрыв голову руками.
— Хорошо. Веди их сюда.
Антон внимательно всмотрелся в лицо каждого из парней. Да они совсем дети, подумал он. Какие двадцать лет, хорошо, если пятнадцать, — просто высокие для своего возраста, но совсем низкие для европейцев и очень худые. Понятно, почему они так напуганы — огромные дядьки забрали автоматы, а в родном посёлке идёт резня и мерзкие твари рвут соплеменников. Выход нашёлся сам собой.