Оценив структуру произнесённой фразы, Роман задал совсем не тот вопрос, который хотел:
— Что оканчивали и где?
— ТГУ философский факультет…
— Что такое ТГУ?
— Национальный исследовательский Томский государственный факультет…
— И как здесь? — разводя руки в стороны, спросил Роман.
— Здесь?! — Валентин также развёл руки в стороны, — здесь классно! Хотя и по необходимости. Когда встал вопрос: богатство или ум? Как умный человек, я выбрал богатство. И проиграл… Хотелось всего и сразу. После института взяли в аспирантуру. Зарплата нищенская. Наследства не предполагалось. Отец обычный инженер на заводе. Мама на этом же заводе всю жизнь в лаборатории. Квартира заводская, двухкомнатная, в панельном доме. Ребята рассказали о нефтянке? Вроде как можно завербоваться и хорошие деньги получать. Летом поехал в Архангельск. За три месяца в карманах завелось столько бабла, сколько за три года мои однокашники в бюджетных организациях не видели. Правда, вкалывал мама не горюй. Мышцу подкачал, оформил тело, бабы полетели как на мёд. Однажды в кабаке зацепил красотку. Получил от её хахаля в дыню. Завязалась драка и я в горячке съездил по морде менту. Кто-то постарался вызвать… Светил срок и немалый. В КПЗ познакомился с мужиком. Разговорились: оказался диким старателем. Выкупил у служителей закона себя и меня за «рыжьё». Увёз на заимку. Таких, как я, там обреталось ещё двое. Жила оказалась крепкая: золото ручьём текло. Тот, кто меня привёз, забирал семьдесят процентов. Вроде поначалу жаба заедала, а когда он нам сберкнижки с обозначенными в них суммами показал, понял, что теперь мне в дедушки Рокфеллера и не нужен. Сам скоро на собственную нефтяную вышку накоплю. Ребята, с которыми золото мыл, были все как один не дураки, что-то вроде меня — образованные, но с червоточиной в биографии. Наш Кузьма, так звали работодателя, в бригаду дураков и уголовников не брал. Сам он, как я потом понял, бывший геолог. Но он в этой истории был неглавный. За три года Кузьма перевозил нас с места на место три раза и всё время в богатые золотишком места. Он точно знал, где драгоценный металл водится. Перевозил обычно в спешном порядке… Мои напарники шепнули, что есть человек, у которого секретная карта золотоносных мест. Никто из них никогда этого человека не видел, а вот мне, на моё несчастье, довелось. Как-то приехал на заимку Кузьма, загнал нас в землянку, велел часа полтора не выходить… Следом за ним послышался шум машины. Я слюбопытничал: вылез через крышу, посмотреть, что за чудо объявилось. Подкрался к машине гостя и засел в кустах. В машине по облику голосу и манере говорить сидел старик. Голос хриплый старческий, но командный. Кузьма называл его Чудь. Он так и сказал: «Зачем, Чудь, сюда приказал приехать? Не по правилам это… Сам говорил: встречаемся только в потаённом месте. Что за срочность?!» Тот, кто отзывался на имя Чудь, рыкнул на Кузьму: «Времени мало! Этот участок до потаённого места самый дальний… До него в три раза дольше ехать. Слушай внимательно: сюда через три дня прибудет отряд строителей обустраивать новую государственную заимку. Времени убраться у вас в обрез. Главное, уничтожь следы пребывания. Завтра переедите в другую точку. Держи координаты. Там жила новая, думаю будет не хуже этой». Он протянул Кузьме листок бумаги. Кузьма взял листок и пошёл к ребятам. Старик откинулся на спинку сиденья, видно, решил передохнуть, снял с себя малахай. Я дёрнулся, хотел успеть прибыть в землянку до Кузьмы. Ветка шевельнулась, и мы со стариком встретились взглядом. Я замер и во мне всё заледенело. Было чувство, что внутри намерзает сосулька. Старик ощерился, прохрипел:
— До ветра захотелось, сынок? Ну-ну с облегчением тебя… Завёл машину и тронулся с места. Когда я влетел в землянку, Кузьма посмотрел в мою сторону с сожалением, сказал: «дурак ты, Валюня, дурак… и видел ты то, что не нужно видеть, и слышал то, что не нужно слышать…»
Я не обратил внимания на его слова, подскочил к нему и зашептал на ухо:
— Старик-то ряженый… У него на голове парик… Он лысый… Я видел, как он шапку вместе с волосами снял… Запарился…
Кузьма обеими ладонями оттолкнул меня от себя, закричал:
— Никогда больше не говори этого… Забудь! Забудь! Ты что думаешь я не знаю? Делаю вид, что не знаю. Поэтому и жив до сих пор. А ты дурак… дурак… Чтобы завтра к обеду тебя здесь не было. Понял меня?
На заре я побежал в лес до ветру и там на меня напала росомаха. Горло не перегрызла, капюшон спас, а сухожилия повредила. Теперь скособочившись живу. До сих пор лицо его помню… Приказываю себе — забыть! Не хрена… Помню! Зверь на меня не просто так прыгнул, а чтобы умерло во мне его лицо, чтобы забыл его слова. Знаю: он будет искать меня пока сам жив или пока жив я. Если бы не Ксюха, добили бы ещё в больнице… Удивляюсь: какой живучий гад оказался. Ему пять лет назад по виду больше восьмидесяти было и всё по земле ходит, сволочь!
Валентин замолчал, выпил одним залпом полстакана пуро и налил ещё. Гости тоже пригубили напиток. Роман поставил стакан, начал размышлять вслух:
— Судя по тому как его прячут, и по его фразе: «этот участок от потаённого места самый дальний», старик организовал в области параллельную разработку золотодобычи. От него зависит благосостояние не одного десятка людей. Они не захотят провалить хорошо организованное дело… Вероятно, предыдущие вылазки росомахи тоже были как-то связаны со стариком. Чудь — интересное имя. Ты, Александр Егорович, его когда-нибудь слышал?
Русаков задумался, а потом резко вскинул голову:
— Знаешь — слышал! Когда батя работал в областном управлении нефтеразведки, в его подчинении был странный паренёк. Я после занятий в школе иногда к отцу заходил, там мы и познакомились. Он был всего на год старше. Курьером служил. Однажды разговорились. Я спросил: из каких он? Больно уж говор его был интересный… Слыхали, как горлица поёт? Вот так и он голосом журчал… Тогда паренёк сказал, будто род свой ведёт из народа «чуди белоглазой». Рассказал легенду. Чудью звался народец маленького роста. Жил в землянках. Когда чудцы узнали, что их хочет покорить Белый царь, они подрубили столбы своих землянок и погребли себя.
— Кто такой Белый царь? — полюбопытствовал Пашай, который за весь рассказ Валентина так и не осилил рюмки пуро.
— Вроде как люди из московских княжеств. Христиане. Народ чуди белоглазой не захотел общаться с ними, не захотел поработиться христианством. Он ещё говорил, что, уходя, чудь оставила много кладов. Клады эти заговорённые. На них наложен завет: найти их могут только потомки чудского народа. В последнюю нашу встречу парень сказал, будто собирается идти те клады искать и, действительно, в скором времени исчез. Я у отца спрашивал, куда он подевался, отец отшутился: «вероятно, его тараканы из башки разбежались, и он пошёл их искать…».
Васенко задумался:
— Значит, наш Чудь из староверов. Скажи, Валентин, сможешь ли ты вспомнить что-нибудь о Кузьме? Ты говоришь он вроде бывший геолог? Напрягись вспоминай. Может, от Кузьмы оттолкнёмся и старика найдём?
Валентин вновь опрокинул в себя полстакана пуро. Роман заметил: хозяин выпил много, но не хмелел, просто кисти рук в конце рассказа перестали подрагивать.
— Помню, когда из ментовки нас выпустили, на обочине дороги ждал вездеход. Едва устроились в машине, водитель предложил кофе из термоса. Я выпил и вырубился. В себя пришёл уже на точке. Как везли, куда — ничего не видел. Кузьма рядом был. Всё пояснил, познакомил с напарниками и уехал. Золото мыть дело нехитрое. Увидел я своего благодетеля только дней через десять. Всё лето и осень наша бригада мыла золото, зимой плавили в слитки. Тогда, наконец, выяснил: неслучайно я туда попал. Все мы на одну девку клюнули, всех нас спровоцировали на драку. С разными, правда, исходами, но сроки светили всем. Видать, нас специально подбирали.
— Как это вы установили, что девка была одна и та же? — с недоверием спросил Роман.
— Я в девках разборчивый. Мне абы какая не нужна. Почему на эту внимание обратил? — ухмыльнулся Валентин. — Глаза у неё разного цвета. Один карий, другой голубой. Такое нечасто встречается. И мои напарники на это же клюнули. Когда разговорились, остальное тоже совпало.
— Кузьме об этом сказали?
— Зачем? — пожал плечами Валентин, — нам всё нравилось. Деньга большая шла… В России золото просто так добывать частному лицу нельзя. Можно только предприятию с соответствующей лицензией. Стоит она миллионы, частному лицу не потянуть. А наш Кузьма лицо очень-очень частное и нам при нём было хорошо. Мы семимильными шагами шли каждый к своей мечте. Так, зачем нарываться?! — Валентин на секунду запнулся и добавил, — ну вот, больше помочь ничем не могу… Всё что знал, рассказал.
— Опишите Кузьму. Получается он иногда появляется в Архангельских питейных заведениях. Убывших ведь надо заменять…
— Надо. Несчастные случаи нередки. Поленился шурф закрепить — сам себя похоронил. Выкапывать из-под завала тебя никто не будет…
— ?!
— Пока лопатой докопаешься, там уже живых нет… Вы спросили, как выглядит Кузьма?
Валентин задумался, говорить начал медленно, нанизывая слова одно на другое:
— Большой, жилистый, хмурый, тайгой и жизнью побитый…
— Это как? — спросил Роман.
— Лицо морщинистое не по годам. Ему лет сорок пять, а выглядит на десять старше. Да! — воскликнул Валентин, — у него нервный тик! Довольно сильный… Подёргиваются мышцы у правого глаза.
Валентин допил пуро и, чуть помедлив, спросил:
— И что теперь?
— В смысле? — уточнил Роман.
— Что со мной будет?
Роман усмехнулся:
— Жить будешь дальше, детей воспитывать… Думаю старик не Дункан Маклауд, не бессмертный воин. Что до нас? Так мы выйдем за порог и знакомство с вами забудем…
Русаков добавил:
— Не беспокойся, Валентин, Пашай предпринял все меры, чтобы никто не узнал, куда мы поехали и к кому.
Большую часть обратной дороги ехали молча. Каждый думал о своём. Первым молчание прервал Роман Васенко.