преступления, и, конечно, афганские мотивы. В санатории присутствуют люди, которые были в Афганистане в то же время что и Романовский, ну и прочее, прочее. Слишком длинную и шебутную жизнь прожил Герой Советского Союза. Но, как утверждает та же математика: через две точки можно провести только одну линию и у нас такая точка появилась. Появилась тогда, когда преступник решил остановить расследование и прислал Ольге в Сартове угрожающую фотографию с изображением росомахи. Вероятно, оттуда ему доложили, что некто Ленина Ольга Анатольевна интересуется старым расследованием военного преступления, где главным свидетелем был Романовский…
— Ремарка! — Васенко поднял указательный палец, — сначала он узнал, что Ася подняла старые дела с участием росомахи и постарался её убрать. Он также был в курсе того, что из больницы её вывез Русаков и ещё: к Русакову прибыли два мужика, которые начали совать нос не в свои дела. Тут ему пришла весточка из Сартова об интересе Ольги, полагаю от старого знакомого, думаю знакомого на прикорме. Теперь продолжай…
— Спасибо, — кивнул Михаил, — посему версия получила вторую точку и теперь по законам той же математике через две точки можно провести всего одну линию и эта линия наша версия, она возникла после разговора Ольги со вдовой Романовского, а именно: наш старец, вероятно, один из по сей день разыскиваемых военных преступников — или Юрий Костюхин, что маловероятно, или Ефим Мессиожник. Мы уверены — это Мессиожник. Теперь у него есть тайное имя Чудь. Судя по рассказам вдовы Чудь, в прошлом Ефим, человек хитрый, изворотливый, не гнушающийся в годы войны скупать у страждущих дорогие вещи, то есть человек способный переступить любую чёрту…
Ася энергично заворочалась и Русаков помог ей присесть, подложив под спину подушку, спросил:
— Ты что-то хочешь сказать?
— Вы, вообще-то, представляете какого масштаба у него административный ресурс. Саша говорил о вашей встрече с Валентином и его рассказе. Старик Чудь не только имеет своих людей в Сартове он здесь распустил щупальца. Его подручный Кузьма Калашников с артелью старателей, добывает золото в огромных размерах и с его помощью покупает нужных людей. Эти люди имеют такую власть, что среди бела дня взрывают вертолёт. Вы понимаете: пилоту было приказано сесть ни где-нибудь, а именно в Мезенском аэропорту, рядом с алмазным прииском, где имеются классные подрывники. Значит, и там у него есть свои люди. Я не удивлюсь, если узнаю, что помимо золота старик не брезгует и алмазными разработками. Мало того, когда вездеход со спасателями шёл за парашютистами по указанным транспортным самолётом координатам, ты Саша говорил, что его сопровождал вертолёт, координирующий место приземления лётчика и Валентина, и пилоты вертолёта видели несколько снегоходов, рыскающих по тайге. Они их тоже искали… Теперь представляете каково у него войско? Я здесь много думала об этом. И с прискорбием замечу: даже если мы его возьмём…
— Что значит даже? — возмутился Роман, — мы его возьмём…
— Что мы сможем ему предъявить? — продолжила Ася, — только дрессировку росомахи-убийцы. Он непосредственно сам никогда в убийстве не участвовал. Валентин не слышал его команды на нападение и не видел его самого. Он только предполагает. Подсудную золотодобычу тоже не повесим. Из слов Валентина у бригады не было общей кассы: они каждый отстёгивал Калашникову процент от намытого лично им золота. Я уверена обыски у бригадира ничего не дадут. Сам Чудь тоже окажется чистым. Старатели не вели общего хозяйства, они просто жили в одной землянке, как в общежитие. Золота не перевозили и не продавали. Они просто его намывали, а это административный штраф. Да и от него они отвертятся. Ребята ушлые, не дураки: законы знают. Посему организованной преступной группы нет. Надо брать Калашникова, только он может уличить старика-разбойника. Плохо, что и Чудь это понимает. Мужику недолго осталось… торопитесь ребята…
— Да, да, — согласился Роман, — Работа в вашем крае старцем проделана огромная. Но мы ведь сюда приехали не артели старателей накрывать, а расследовать убийство Героя Советского Союза Романовского, в ходе которого напали на след военного преступника, оказавшимся ещё и человеком, использующим государственную тайну в корыстных целях. Но этот след не наше дело. Когда мы найдём убийцу Романовского, дело золотоискателей придётся передать ФСБ. А пока не подлежит сомнению то, что у старика помимо морды злодея есть второе лицо — публичное, причём с хорошей репутацией. Наверняка его официальное лицо хорошо известно в Архангельской области и вкупе с его возрастом даёт нам основание думать, что он известный в городе человек и обязательно ветеран. Не мог он запамятовать такой отрезок своей жизни, чтобы не покрасоваться. Точно придумал себе героическую молодость и обставил сочинённую жизнь документально. Его биография должна быть безупречна. Ведь он не только скрывался от правосудия, и не только руководил подсудным бизнесом, он имел возможность перекопировать строго секретную карту перспективных золотых месторождений. Значит, имел к ней доступ… а туда сунуть нос мог только совершенно чистый человек.
— Необязательно, — возразил Исайчев, — он мог купить карту у до времени чисто человека. Золотишко многих способно сбить с пути истинного. Из какого фильма не помню, но фраза…
— Миш, — укоризненно взглянув на мужа, бросила Ольга.
Исайчев обиженно махнул рукой:
— Что ты будешь делать, ну не даёт блеснуть эрудицией…
Покряхтев, Исайчев продолжил:
— Итак, мы упёрлись в ветеранов и завязли, как в болоте.
— Тьфу! — неожиданно воскликнул Русаков, — мне надо позвонить отцу, успокоить старика…
Увидев вопрошающие лица коллег, Александр Егорович, пояснил:
— Позавчера, в нашем управлении в Архангельске, кто-то испортил стенд ветеранов. Содрал часть фотографий. У отца там висела дорогая его сердцу фотка его юности. Она у него единственная… распереживался старик, давление подскочило, даже «скорую» пришлось вызывать… Я сегодня утром позвонил начальнику управления, хотел пожаловаться. Оказалось, он это безобразие видел и дал нагоняй инспектору, который отвечает за оформление стендов, а тот оправдался тем, что прежде чем повесить стенд снял со всех документов копии и через недельку доску восстановит, будет лучше прежнего.
— Во! — воскликнул Васенко, — может кто-то не просто стенд испортил? Может, там фотография злодея была? Много ли у вас ветеранов?
Русаков недоумённо поднял бровь:
— Он золото добывает, а не нефть. Что ему делать в нашем управлении?
— И всё же, Саш, пусть инспектор отправит фотографии с доски ветеранов на этот телефон и на этот. Первый телефон Валентина, второй Ольги. Пусть посмотрят ради интереса. Я думаю, то что мы упёрлись в ветеранов может быть и не плохо. Был бы он лет на надцать моложе, где бы мы его искали? А так их конечно много ну и не так много, чтобы непочатый край. Оль, что ты молчишь? Ты ведь пылишься в архивах. Мысли какие-нибудь появились?
Ольга до этого отрешённо смотревшая в окно, встрепенулась:
— Мне кажется наш сомик в данный момент залёг на дно. Подчистил за собой всё и ушёл под коряжку. Оттуда за нами наблюдает. Он знает о нас больше чем мы о нём. Чудь где-то близко, я его чую. Он сделал всё, чтобы нигде не пересечься со своим вторым лицом. Я же сказала: лысых много подходящих нет. И потом, Чудь здесь дома, а мы в командировке, которая не может длиться долго. Старик нас пересидит… Посему предлагаю пошевелить дно, может сомик всплывёт?
— Или, наконец, умрёт от страха и старости, — ухмыльнулся Роман. — Он хоть и залёг под коряжку, но чувствует себя там неуютно. Предлагаю пустить слух, будто Валентин очнулся и начал просматривать фотографии, а ещё сказать, что у Валентина способности открылись к рисованию и он по памяти набрасывает портрет, а?
— Как запустим? — удивился Русаков, — через кого? Мы вроде расследование ведём негласно?
— Ты своему отцу звонить собираешься? — спросил Исайчев, — давай очень мягко посвятим его в суть дела и расскажем про Валентина. Я думаю он непременно поделиться с товарищами о том, какой гад затесался в их ряды.
— Не хотелось бы его расстраивать…
— Сашка, — воскликнула Ася, — твой дед никакой не слабак. Он на медведя ходил в одиночку. Он тебя воспитал в одиночку и ничего выдюжил…
— Тогда не по телефону, — согласился Русаков, — сейчас поедем домой, он обед приготовил. За рюмочкой всё ему расскажем. Пора вас перед батей легализовать. Он и так давно понял, что вы здесь вовсе не нефтяные вышки открывать приехали. Раньше всё вопросы задавал, а сейчас пришипился и ни гу-гу… В глаза не смотрит… Думаю, если сказать, что вы ловите диких старателей и их престарелого вожака, к вечеру ветеранская братия будет в курсе. Они ребята дружные, они нам ещё и подсобят.
— То есть мы теперь кто? Легенда у нас какова?
Русаков задумался, уткнувшись отрешённым взглядом в потолок. Исайчев решил ему помочь, направить забуксовавшие мысли в нужное русло:
— Мы из столицы, из отдела по борьбе с незаконным оборотом драгметалла.
Васенко продолжил:
— Засекли большую партию песка родом из ваших мест. Взяли дилера, он раскололся и сообщил, что в группе диких старателей верховодит немолодой человек.
— Точно! — воскликнул Русаков, — Одно условие: про Романовского и всё связанное с убийствами старателей говорить не будем. Про вашего военного преступника тоже. Не к чему старикам все эти ужасы.
Русаков встал с места, давая понять, что пора и честь знать: Ася устала. Подвёл итог:
— Ну что разбежались?! Я на работу, Ася продолжает думать, а вы куда?
— Я в архив, — тускло обронила Ольга — к ветеранам…
— Я, как всегда, в злачные места, туда где тусуются дикие старатели, разговоры слушать, — сообщил Роман Васенко.
— Ага и пивко попивать, — не радостно заметил Исайчев, — а мне прямой путь тоже в архив, но в военный, вдова рассказала, что у Романовского был период, когда он служил здесь в спасательной авиации, может мелькнёт что-нибудь интересненькое помимо военного эпизода.