Это долгий процесс. Наша привычка убегать так глубоко укоренена, что сначала мы просто экспериментируем, пытаясь пребывать в настоящем моменте. Мы приходим к этому, практикуя медитацию. Год за годом мы учимся возвращаться к нашему непосредственному опыту, здесь и сейчас.
Принимая на себя обязательства самайи и вступая в необусловленные отношения с учителем, мы словно добровольно засовываем голову в пасть крокодилу. Нам требуется много времени для принятия решения о том, что мы доверяем этому конкретному крокодилу и готовы быть с ним, несмотря ни на что.
Как только стул под нами становится горячим, мы тут же спрыгиваем. задача в том, чтобы сидеть на горячем стуле и полностью переживать этот опыт.
Лично у меня этот процесс был очень постепенным. Впервые встретив Трунгпу Ринпоче, я подумала: «Вот человек, которого я не смогу обмануть». Я переехала в Колорадо, чтобы проводить больше времени рядом с ним. Я сближалась с ним, но определенно не была готова довериться ему полностью.
У этого была своя причина: Трунгпа Ринпоче часто пугал меня и приводил в ярость. Я не была уверена, что могу доверять ему, и, что самое главное, не была уверена, что люблю его. Помню, как на одном ретрите я смотрела на его фотографию и плакала, потому что не могла почувствовать должной, как я тогда считала, преданности.
Но в то же самое время я становилась к нему все ближе. Он был единственным, с кем я могла обсудить трудности жизни и практики и то, как их преодолевать.
Трунгпа Ринпоче был единственным, кто мог прорваться сквозь все мои барьеры. Он то и дело вдруг заговаривал со мной – иногда в толпе, иногда во время деловой встречи, но всегда в тот момент, когда я меньше всего этого ожидала. Он задавал мне вопрос или делал какое-то замечание, которое полностью останавливало мой ум.
После того как я стала его учеником и начала практиковать ваджраяну, мне понадобилось еще много времени, прежде чем я наконец смогла без сомнения сказать: я доверяю ему свою жизнь. Не важно, что Ринпоче говорил или делал, – он был моим связующим звеном с пробуждением. Без него я не имела бы ни малейшего представления о том, что это значит. Я просто следовала его учениям, шла по пути пробуждения и наконец осознала его необъятную доброту и безграничность его ума. В этот момент я поняла, что единственное место, где мне хотелось бы быть, – это пасть крокодила.
Когда я называю самайю уловкой, я имею в виду, что она обманом заставляет нас поверить: в наших отношениях с миром явлений выбор отсутствует изначально. На самом деле так оно и есть. Тот выбор, который, как мы думаем, у нас есть, называется эго. Он не позволяет нам осознать, что мы уже находимся в пробужденном мире. Мы так устроены: как только стул под нами становится горячим, или мы думаем, что он сейчас станет горячим, мы тут же спрыгиваем. Задача в том, чтобы сидеть на горячем стуле и полностью переживать этот опыт. Это самое важное – независимо от того, есть ли у вас формальная самайя или нет.
Какие обязательства мы на самом деле берем на себя? Решаем ли мы не рисковать, контролировать свою жизнь и весь мир, чтобы обрести чувство защищенности? Или берем обязательство все глубже познавать майтри? Вопрос всегда один: в чем мы принимаем прибежище? Принимаем ли мы прибежище в маленьких, приносящих нам удовлетворение действиях, словах и мыслях? Или мы принимаем прибежище в жизни воина, в том, чтобы преодолеть препятствие, выйти из зоны комфорта?
Глава 21Поворачивая вспять колесо сансары
Обычно нам кажется, что у нас серьезная проблема и ее обязательно надо решить. В этот момент остановитесь. Сделайте что-нибудь необычное, выходящее за рамки ваших привычных действий.
Почему-то мы все время отдаляемся от дхармы, словно считая ее философией или ускоренным курсом по самосовершенствованию. Сколько бы нас ни призывали применять медитацию и учения в повседневной жизни, мы теряемся и забываем о них, оказавшись в сложной ситуации. Когда мы злимся или страдаем от разбитого сердца, когда хотим отомстить или даже покончить жизнь самоубийством, мы не верим, что медитация или учения помогут нам, что они соответствуют реальной ситуации.
Многие считают, что одной лишь медитации недостаточно и что для работы со своими глубоко укорененными шаблонами поведения и мышления нужны психотерапия и группы поддержки. По мнению некоторых, дхарма недостаточно глубоко проникает в нашу запутанность.
Я часто предлагаю своим ученикам пройти курс психотерапии. Можно рассматривать это как своеобразные искусные средства. Некоторым из нас работа с психотерапевтом, который не оценивает нас и наши действия, позволяет преодолеть свои страхи и в конце концов развить любящую доброту по отношению к себе. В то же время я знаю: дхарма способна кардинально изменить нас, в ней есть все необходимое, чтобы мы могли открыть свою собственную красоту, свою проницательность, свою способность работать с болью и неврозами. Но необходимо обладать достаточной верой в дхарму, чтобы она из бесполезной теории превратилась в лекарство без побочных эффектов, которое можно применять везде и всегда.
Главное – это изменить свои привычки, в частности привычки своего ума. Я помню тот день, когда поняла, что мы сами создаем свою реальность: тем, как используем свой ум, как предсказуемо реагируем на происходящее. В тот раз проблема была связана с деньгами. Деньги стали заканчиваться. Я начала напрягаться. Меня как будто придавило тяжелой ношей. Я запаниковала. Мне надо было найти выход. Я не могла расслабиться, пока вопрос оставался нерешенным. Я не могла наслаждаться игрой солнечных бликов на поверхности воды или видом орла, сидящего на дереве прямо перед моим окном.
Все это было до боли знакомо. Не знаю, почему в тот раз я так драматично восприняла ситуацию. Возможно, это был результат всех тех лет, что я честно и некритично смотрела на свой опыт. Возможно, это был результат всех медитаций, во время которых я отвлекалась на свои мысли и снова возвращалась в настоящий момент.
В любом случае в тот день я все поняла: я увидела свою реакцию и остановилась. Я отказалась следовать привычному плану и спасать положение. Я решила не суетиться в попытках предотвратить катастрофу. Мысли «только я могу спасти нас» приходили, и я отпускала их. Мне стало интересно, что произойдет, если я не буду вмешиваться. Иногда вы просто должны позволить всему разрушиться.
Решение ничего не предпринимать стало моим первым и самым сложным шагом.
Это в корне противоречило тому, как я привыкла действовать. Мне казалось, что я стараюсь покатить огромное колесо вспять.
В этом суть дхармы; мы меняем свои привычки, чтобы повернуть вспять колесо сансары. Все начинается с того, что мы ловим себя на старых привычках. Обычно нам кажется, что у нас серьезная проблема и ее обязательно надо решить. В этот момент остановитесь. Сделайте что-нибудь необычное, выходящее за рамки ваших привычных действий.
В буддийских учениях есть много наставлений о том, как изменить реальность. Можно услышать, например, такой совет: «Медитируй на то, что вызывает огорчение». Когда Трунгпа Ринпоче все еще жил в Тибете, его учитель кхенпо Гангшар учил его поступать именно так. Он называл это наставлением по недвойственной природе реальности. Однажды мы спросили Ринпоче, что случилось с кхенпо Гангшаром, когда все они бежали из Тибета. Он сказал, что точно не знает, но, по слухам, в то время, как все шли в сторону Индии, кхенпо Гангшар двигался в сторону Китая.
Эти наставления мы можем применять в своей жизни, и это может кардинально изменить наше восприятие.
В качестве первого шага я решила, что не буду действовать привычным образом. Это было испытание, исследование действенности буддийских учений, которые утверждают, что мы сами создаем свою реальность и что воспринимаемое нами всего лишь наша проекция.
Все во мне умирало от желания поступить старым, привычным способом. Но я вспоминала учения, которые говорят: пока мы не перестанем цепляться за понятия добра и зла, мир продолжит проявлять себя в виде дружелюбных богинь и вредоносных демонов. Я хотела узнать, правда это или нет.
Я могла экспериментировать таким образом, без опасения стать негибкой или резкой, потому что до определенной степени уже успела подружиться со своими мыслями и эмоциями. Без безграничного дружелюбия к самим себе мы не сможем далеко продвинуться на пути. Медитация и учения напоминают нам о необходимости развивать любящую доброту.
Однажды я вела обучение в Остине, Техас. После окончания курса ко мне подошел мужчина и сказал, как важно ему было услышать о необходимости обращать внимание на тон голоса, когда мы отмечаем свои мысли как «процесс мышления». Если тон резкий, нам надо снова сказать это с мягкостью. «Я по-настоящему принял это близко к сердцу, – сказал он, – и теперь, когда мой ум начинает блуждать, я просто говорю себе: это процесс мышления, приятель».
Но многие из нас даже после нескольких лет практики не могут избавиться от резкости. Мы практикуем с чувством вины, будто нас исключат из сангхи, если мы будем делать это неправильно. Мы практикуем так, чтобы нам не было стыдно за себя. Мы все время опасаемся, что кто-нибудь обнаружит, насколько мы на самом деле «плохие» практикующие. Как говорится в старой шутке, «буддист – этот тот, кто или медитирует, или испытывает чувство вины за то, что не медитирует». В этом мало радости.
Возможно, самое важное учение заключается в том, что мы должны уметь ослаблять хватку, расслабляться. Нашему запутанному, беспокойному уму полезно помнить, что своими действиями мы раскрываем мягкость, уже присутствующую в нас. Она сглаживает острые углы самокритики и недовольства собой.
Иногда гораздо легче принять других такими, какие они есть, чем принять себя. Нам кажется, что сострадание предназначено для кого-то другого, и нам не приходит в голову направить его на себя.