Ллиан Роу удивленно изогнул бровь.
– Я рассчитывал пообщаться с Гилбертом как можно скорее.
Управляющий скривился от такого фамильярного обращения.
– Лорд Гилберт не любит суеты в отношении серьезных вопросов, – с нажимом на слово «лорд» ответил он. – Лорд Гилберт вообще не любит суеты. Я покажу вам ваши покои…
Не дожидаясь ответа, управляющий развернулся и решительно пошел в сторону замка. Колдун фыркнул и последовал за ним. Он не привык к такому отношению.
Когда они поднялись в отведенные гостю комнаты, слуги как раз заканчивали набирать в ванну горячую воду. В углу уютно потрескивал камин, на небольшом столике стоял кувшин вина и фрукты. Увидев это, Роу преисполнился благодушия.
– Скоро слуга принесет ваши вещи. – Управляющий удостоверился, что ванна набрана и для гостя приготовлены мочалка, мыло и полотенца. – Я зайду, когда лорд Гилберт будет готов принять вас.
Колдун кивнул и жестом приказал мужчине удалиться. Тот отвесил легкий поклон – впервые за все время общения – и вышел из комнаты.
К тому моменту, как слуга возвестил Роу, что хозяин замка ждет его, Ллиан Роу успел выкупаться, перекусить и задремал в кресле. Бросив взгляд в окно, колдун понял, что уже довольно поздно. Ему захотелось съесть что-то более серьезное, чем пара моченых яблок и горсть сушеных персиков.
Лорд Гилберт был крепким подтянутым мужчиной за пятьдесят. Его седая борода была аккуратно подстрижена, а короткие волосы опрятно зачесаны. Он стоял у окна кабинета, расположенного в башне замка, и задумчиво смотрел на деревню, расстилающуюся у его ног. Когда Роу вошел, лорд резко обернулся и наградил гостя тяжелым взглядом.
– Я не знаю, зачем вы пришли, но уверен, что мне это не понравится, – без приветствий начал он. – Но, как я понимаю, выбора у меня нет.
Роу не нашелся что ответить.
– Я знаю, кто вы… – продолжил лорд. – У меня неплохие… осведомители. Но я не собираюсь пренебрегать правилами гостеприимства.
Он указал рукой на стол, где был накрыт ужин на двоих. Колдун подошел к столу и приподнял крышку тяжелой утятницы. Вкусный запах разлился по кабинету.
– Я предлагаю вам работу. – Роу уселся за стол, отломил ножку тушенной со специями птицы и вгрызся в нее. – Вы должны напасть на владения вашего соседа. Все потери будут оплачены, как и услуги наемников.
Жир стекал с пальцев Ллиана, пятная столик.
Гилберт поджал губы и отвернулся.
– У меня с Орвином нормальные отношения. Я не вижу причин нападать на него. И я не желаю причинять вред деревенским жителям.
– Вы, кажется, не совсем понимаете ситуацию… – Роу прикончил ножку и отломил вторую. От его внимания не укрылось, что лорд не спешит присоединяться к трапезе, но колдун списал это на душевное состояние Гилберта. В конце концов, отравить мага не так уж и просто, да и репутация у здешнего лорда была совсем не такой.
– Я понимаю… – тяжело сказал лорд. – Вероятно, если я попытаюсь отказаться, тут же последует красочное описание руин, которые останутся от замка в этом случае. И тем не менее я хочу свести потери к минимуму, если выбора у меня нет.
– Сражаться будут наемники. Как на вашей стороне, так и на стороне вашего соседа. – Колдун даже не пытался запомнить его имя. – От вас требуется только разослать глашатаев по окрестным городам. Они должны объявить, что лорд Гилберт ищет служителей магического ремесла для военного вмешательства.
Гилберт обернулся и удивленно вскинул брови:
– Мы ищем колдунов? Но я думал…
– Детали вас не касаются. – Роу махнул обглоданной костью. – И, чтобы закрепить…
Он обтер руку салфеткой и потянулся к внутреннему карману сюртука.
– Я принимаю плату только золотом и камнями. – Лорд хмуро следил за движениями собеседника.
Колдун от удивления уронил бархатный мешочек на стол, и из него выпала золотая цепочка.
– Я не выдам нашего договора. – Гилберт буквально пригвоздил колдуна к стулу проницательным взглядом. – Мне дороги мои крестьяне и мой замок.
Роу улыбнулся. Он не часто испытывал восхищение.
– Думаю, мы поняли друг друга. – Он погладил цепочку пальцем и спрятал ее на место.
– Я сделаю все, что вы скажете, – обреченно ответил седой мужчина.
Айнен бесцельно шаталась по улицам Охтеда. Этот маленький и скучный городишко нервировал ее, но сидеть взаперти уже наскучило. Ведьма с тоской вспоминала вычурную архитектуру и роскошные лавки Олувьена, куда в ближайшие несколько лет дорога ей была закрыта. Сама она плохо помнила свои приключения, которые поставили на уши весь город, но Эри милостиво пересказала ей все в подробностях после того, как их выставили за городские ворота. Ну кто же знал, что у лорда-феодала такие красивые и такие юные сыновья, да к тому же еще и близнецы? А она-то думала, что у нее просто в глазах двоится…
А в Бьер их просто не пустили. Ведьма почувствовала укол злости. Оказалось, что за время их отсутствия какой-то ушлый проходимец, прикинувшийся магом, начисто обнес отделение гильдии купцов. Те надавили на хозяина города, и ворота Бьера закрылись перед всеми колдунами. А поскольку вычислить ведьм было так же сложно, как заметить павлина в курятнике, стража при воротах не дала им сделать и шагу по мощеным улицам города. Эри едва-едва удалось угомонить разбушевавшуюся подругу, которая горела желанием снести ворота вместе с их караулом. Колдунье пришлось дать начальнику смены немалую взятку только для того, чтобы попасть на несколько часов в город и закупиться у алхимика. А закупиться было просто необходимо – ингредиенты для некоторых снадобий самостоятельно достать невозможно, да и стеклянная посуда на деревьях не росла. В итоге порядком утомив лошадей и друг друга своим нытьем, троица нашла прибежище в первом более-менее крупном городе. Охтед был уныл, неинтересен, но в нем было достаточно лавок, а базар отличался неплохим разнообразием товаров. Однако с наступлением ночи жизнь в городке практически замирала, и Айнен не представляла, куда себя деть. К тому же на такой периферии трудно было услышать свежие новости, да и шансы получить заказ уменьшались с каждым днем. Колдунья успела возненавидеть это место за те месяцы, которые она тут прожила. Она любила шумные торговые города, в которых роскошь сочеталась с бедностью и грязью, с шумом, вонью и жестокостью. Ей были по душе долгие поездки по безлюдным местам, где она оставалась с Эри наедине под огромным небом, и можно было неделями не видеть людей. Но вот такие захолустья выматывали ее до предела. Айнен не любила скучать: когда ей нечем было убить время, в голову приходили ненужные мысли и воспоминания, которые она безуспешно пыталась вытравить из своей памяти. Чем меньше был город, тем больше он напоминал ей родину. И от этих воспоминаний во рту появлялся привкус желчи.
Вспоротые мешки, мука, вмешанная в грязь, хохот, адская вонь гнилых зубов и дым… И вот уже лопасти ветряной мельницы кружат в безумном огненном танце и рассыпаются на угли, потому что жар так силен, что даже кости превращает в пепел.
Колдунья сплюнула на мостовую и подняла голову. Солнце садилось, заставляя каждое стекло Охтеда пылать огнем. На мгновенье Айнен позволила себе поверить, что город действительно горит, и улыбнулась. Но ей следовало торопиться. Проснулась женщина поздно – капризный желудок заставил ее поспешно покинуть теплую постель и отправиться на поиски курятины. Женщина, которая приносила еду, с сожалением развела руками, но пообещала приготовить куриный суп, если хозяйка добудет где-то курицу. Но базар закрывался рано, а Айнен и так потратила много времени на бесцельные блуждания. Теперь ей следовало поторопиться, если она не хотела провести всю ночь со сведенным от голода желудком. Однако колдунья лучше ориентировалась в местных кабаках, чем в торговых лавках, так что успела порядком поплутать по узким улицам, прежде чем поступилась своей гордостью и спросила у прохожей старушки дорогу к рынку. Теперь же ей пришлось двигаться чуть ли не бегом, с трудом узнавая описанные ориентиры. Айнен волновалась не зря – к тому моменту, как она все-таки дошла до базарной площади, последние лавочники прибирали свое добро. Самое шумное в городе место укуталось в слегка вонючее одеяло молчания, которое иногда прерывали звуки падения особо ценных товаров, сопровождаемые руганью их хозяев. Но Айн удалось расслышать слабое кудахтанье, и она рванула на звук. Под ногами противно чвякали разбитые овощи и воняло навозом; на одном из поворотов колдунья едва не упала, поскользнувшись на рыбьей требухе, но, несмотря на все препятствия, ей удалось добраться до птичницы. Полная пожилая женщина упаковывала последнюю клетку в свою тележку. Айнен обрадовалась ей, как старой подруге, – вопреки всем потугам Лина желудок колдуньи периодически превращал ее жизнь в ад, существовать в котором можно было только на курином бульоне и сухарях.
Птичница окинула необычную клиентку настороженным взглядом. Пытаясь совладать со своим дыханием, Айн подверглась тщательному осмотру. От продавщицы не укрылись ни драгоценные камни в ушах, прикрытые густой шевелюрой, ни добротная ткань одежды, ни штаны с длинным сюртуком, ни дорогие мягкие сапоги, которые, к сожалению, сильно пострадали от уличной грязи. Так что колдунье снова пришлось обзавестись золотой курицей. Недовольно ворча, Айнен извлекла из кошеля монету и мертвой хваткой вцепилась в клетку с кудахчущим ужином. К чести торговки, ее птица оказалась действительно хорошей: тяжелой и жирной, откормленной на славу. Проводив тележку птичницы недобрым взглядом, Айн решила не торопиться домой. Она неспешно двинулась от рынка в сторону ратуши: обычно именно там можно было узнать новости. Она слабо верила в возможность заказа, но полностью исключать такой вариант не следовало. Поэтому день за днем кто-то из их маленькой компании наведывался к городской ратуше со смутной надеждой на нормальную работу.
У главного здания Охтеда всегда царило небольшое оживление. Там собирались местные нищие и недовольные властью, ожидая если не подачки, то хотя бы толики внимания сильных града сего. Брезгливо переступая через груды вонючего тряпья, которыми попрошайки отмечали свою территорию, колдунья приблизилась к широкой доске, к которой обычно прибивали объявления и указы лорда-феодала.