Пока отмытое тело Айнен переносили с кушетки на богато украшенное ложе, служанка унесла испачканные банные принадлежности и вернулась с красивой шелковой сорочкой. Она обрядила спящую, живописно разложила огненные кудри колдуньи по подушке, накрыла пленницу покрывалом и вышла; охранники последовали за ней. Заперев дверь снаружи, женщина удалилась, оставив громил охранять вход.
Преодолев несколько крутых лестниц и длинных переходов, пожилая служанка постучалась в дверь покоев Роу. К ее удивлению, господин сам распахнул двери.
– Что случилось? – рявкнул он.
– Вы просили сообщить, когда можно будет увидеть пленницу, – сипло ответила женщина.
Маг грубо отпихнул ее и почти бегом кинулся к особой комнате.
Увидев пленницу, он остолбенел. Рассказы доносчиков не передавали ни властность черт лица, ни прелесть новых форм колдуньи, и Роу на мгновение потерял самообладание.
Как же она была похожа на… на ту, которую он когда-то мог полюбить. На ту, благодаря которой он узнал главный секрет своей власти… На Джендре.
Непрошеные, ненавистные воспоминания захлестнули его.
Вот он, испуганный и восхищенный, крадет золотое украшение с седла великой ведьмы, посетившей его деревню… Вот он прячется от обыска, молясь, чтобы золотая безделушка превратилась в камень и его не вычислили… Вот колдунья выхватывает камень из ослабевшей юношеской руки и бьет его по лицу в наказание за воровство. Каким же жестоким и прекрасным в тот момент было ее лицо!.. Вот Джейдре выкупает его у хозяина и берет в ученики… Вот они сидят над древними книгами так близко, что их дыхания смешиваются в одно… Вот жаркие объятья, грохот свадебного колокола… И вот странная, страстная и алчная дрожь пронзает его, когда он берет на руки своих детей… Свой билет в долгую, очень долгую жизнь. И боль на лице его ведьмы, почти такая же боль потери, как та, что отражалась сейчас на лице Айнен.
Роу прикоснулся холодными пальцами к вискам, изгоняя ненужные воспоминания. Это все случилось так давно, что никого, кто мог бы вспомнить об этом, не осталось в живых. Отчасти он сам позаботился об этом, отчасти ему помогло время. Это было давно. Это было не важно. Важным было то, что он собирался сделать здесь и сейчас.
В руках Ледяного Короля блеснула медь.
Айнен делала попытки бороться с туманом, который заполнил ее сознание, но у нее ничего не получалось. Реальность воспринималась так, словно между нею и ведьмой был проложен слой ваты в милю толщиной. Девушка смутно помнила, что сейчас ей надлежит бояться и скорбеть, но даже эмоции воспринимались отчужденно, а не как часть ее самой. В минуты просветления она успела осознать какую-то жуткую скачку, вонь лошадиного пота и впивающуюся в лицо колючую ворсу мешка. Ей в память врезались непонятные картины и образы: деревни, замершие в одном нескончаемом мгновении, оскалившиеся псы, люди с гротескно искаженными чертами лица… Оставив бесполезную борьбу, ведьма снова впала в мучительное забытье. Ей казалось, что бешеная гонка прерывалась несколько раз, а с ее головы сдергивали мешок, чтобы снова влить в горло тот самый пряный напиток, которым ее потчевали в гостинице, но она бы не поручилась за это. После каждого просветления она все глубже падала в тот туман, что заполнил ее сознание.
Айнен смутно ощутила, что ее сняли с лошади и потом долго несли по лестнице. После этого забытье перешло в обычный сон.
Из темноты проступало бескрайнее зеленое поле, покрытое нежной и сочной травой. Оно появлялось постепенно, словно незримые руки стряхивали с побегов пушистую черную пыль, которая скрывала зелень. Ведьма сделала шаг вперед, и ей показалось, что кто-то за спиной повторил ее движение. Она снова ступила по траве, и снова ее посетило это странное ощущение двойственности. И тогда Айнен побежала, просто из озорства, наслаждаясь ощущением мягкой травы под ногами и ветра, скользящего между пальцами. Незримый спутник повторял все ее движения, но ведьма решила перехитрить его и резко развернулась. Краем глаза она успела заметить высокую длинноволосую тень, которая так же быстро скользнула ей за спину. Но это не расстроило ведьму, наоборот, показалось безумно смешным, и она, расхохотавшись, продолжила свой бег. А поле все не заканчивалось. Вдруг что-то привлекло внимание девушки. У самого горизонта нечто сверкало, как зеркало. Айн быстро, как бывает только во сне, побежала к источнику блеска, мигом преодолев огромное расстояние. И замерла в удивлении – перед ней сверкали льдом две лошади, взвившиеся на дыбы. И не ясно было, искусные ли это скульптуры или животные, скованные ледяной броней.
Айнен проснулась в легком недоумении. Недоумение только усилилось, когда она поняла, что именно ее разбудило. Кто-то очень нежно, но настойчиво ласкал языком ее сосок. Ведьма открыла глаза. Ей удалось разглядеть белые локоны, рассыпавшиеся по ее груди.
– Лин? – тихо позвала она.
Мужчина поднял лицо, и у Айнен перехватило дыхание от отвращения и злости.
– Что ты себе позволяешь, разорви тебя демоны? – Ведьма ногой отпихнула от себя незнакомца, одновременно пытаясь завернуться в покрывало, которое, как мимоходом отметила она про себя, было покрыто вычурной шелковой вышивкой.
– Мне казалось, тебе должно понравиться такое приветствие. – Мужчина мягко улыбнулся.
Айнен прикусила губу. Черты наглеца показались ей смутно знакомыми, но из той неразберихи, что сейчас царила в ее памяти, было невозможно что-то извлечь. Колдунью охватывала паника. Она отползла подальше, стараясь незаметно спрятать правую руку под покрывало. Мужчина наблюдал за ней с легким интересом, словно его забавляло поведение Айн, и он ждал, что та вот-вот отколет что-то крайне любопытное. Ведьму его спокойная улыбочка раздражала все больше и больше. Она сосредоточилась, сжала правую руку в кулак, направляя в нее внутренний огонь…
И пронзительно закричала от боли. Забыв про покрывало, Айнен высвободила обе руки и поднесла их к лицу. На запястья были надеты тонкие медные браслеты, прилегавшие к коже настолько плотно, что казались татуировками. Вокруг браслета на правой руке распухал серьезный ожег. Улыбка мужчины стала чуть шире.
– Боюсь, что колдовать ты не сможешь. Как и снять эти браслеты.
– Кто ты? Что тебе от меня нужно? – Колдунья постаралась не выдать своего страха, но голос ее звенел от напряжения.
– Да, конечно, я забыл представиться. Меня зовут Ллиан Роу, но крестьяне и прочий сброд часто называют меня Ледяным Королем. – Мужчина плавным движением соскользнул с кровати и отвесил шутовской поклон. – Мне нужен твой ребенок.
Айнен растерялась.
Роу… Длинные белоснежные волосы, серые глаза и бледная кожа, удивительное мастерство в изготовлении магических предметов, жуткие сказки, не похожие на правду, и не менее жуткая правда, похожая на сказку.
– Я не позволю… – пискнула она, спрыгнув с кровати так, чтобы та оказалась между нею и магом.
Роу искренне расхохотался.
– Милая, ну кто тебе сказал, что твоего позволения кто-то спросит? Но я милосерден. Я не хочу брать тебя силой и причинять тебе боль. В твоей жизни было много боли, правда? В твоей юности? – Колдун неторопливо обошел ложе и бережно, но крепко взял за запястье оцепеневшую Айнен. – Я мог бы пленить твой разум и заставить тебя наблюдать за тем, с каким удовольствием твое тело подчиняется моим приказам. Мог бы просто сковать твое тело и делать с ним все, что мне захочется. Но я предлагаю тебе стать моей добровольно. В конце концов, ты делила постель со всякими отбросами. Чем же я хуже?
– Нет, – одними губами ответила охрипшая от страха колдунья. – Я не позволю…
– Мать моего сына не должна излишне нервничать. – Роу уложил Айнен обратно на кровать. – Но я могу добиться этого разными способами.
Его палец замер в нескольких сантиметрах ото лба колдуньи.
– Последний шанс? – весело спросил маг.
Айнен закрыла глаза и выдохнула. Потом опустила руку, которой до этого попыталась было оттолкнуть Роу. В конце концов, она знала, что у магов редко бывают дети. Скорее всего, это чудовище вскоре устанет от бесплодных попыток, и у нее будет возможность сбежать отсюда. Нужно только потерпеть.
– Я выбрал тебя за это тело. – Роу сел колдунье на бедра, ласково оглаживая ее живот и грудь. – Оно такое молодое. Конечно, южанки более плодовиты, но твоя подруга была слишком стара. У тебя больше шансов понести. Я рад, что так получилось… Если бы ей не удалось тебя воскресить, пришлось бы мучиться с ней.
Айнен распахнула глаза. Перед ее взором воскрес образ истекающей кровью Эринан, сползающей по стене.
Роу склонился над ней и прикоснулся губами к ее губам.
Он был прав. Боли не было. Было очень холодно.
Потолок в комнате был роскошным. Его покрывала затейливая роспись серебряными и жемчужными красками, изображающая птиц, бабочек и стрекоз. Решетки на стрельчатых окнах, которые начинались гораздо выше человеческого роста, повторяли мотив росписи на потолке. Они весело поблескивали в лучах солнца, будто металл недавно начистили до блеска и он еще не успел потускнеть. Но Айнен было не до окружающей красоты. Стиснув зубы, она целеустремленно пыталась просунуть нож, который ей удалось украсть за обедом, между кожей и ненавистным медным браслетом. Но магическая побрякушка прилегала слишком плотно: нож то и дело соскальзывал, оставляя на коже неприятные царапины. Закусив губу, Айн вогнала нож под браслет, прорезая кожу, вывела лезвие острием вверх и попыталась перерезать медную полоску. Хотя та была тонкой, как бумага, на ней не осталось даже следа от ножа. Подвигав лезвие под браслетом, пока от боли не стало дурно, колдунья оставила бесплодные попытки освободиться и отбросила бесполезный прибор. Она подавила всхлип и задрала лицо к потолку, чтобы не выпустить рвущихся на свободу слез.
Последние дни превратились в сплошной кошмар. Айнен никак не могла поверить в смерть своей возлюбленной, а проклятые браслеты не давали ей возможности нащупать незримую нить, которая связывала их сознания. Колдунья сходила с ума, не понимая, то ли этой связи действительно больше нет, то ли она просто слепа без возможности воспользоваться своими силами. И Роу… Маг посещал ее каждый день. Он наряжал ее в красивые платья, угощал деликатесами и редкими напитками, водил за руку по своему замку… Но Айнен не покидало ощущение, что мужчина просто играется с ней, как с куклой.