его ребенка, – проворковал он.
Айнен остолбенела и испуганно прижала руки к животу, пытаясь стереть ощущения ледяного прикосновения к коже. Ладонь Роу обжигала даже сквозь ткань.
– Нет… – выдохнула она.
– Да-да! – На лице мага появилось странное выражение. – Я чувствую в тебе свою силу, а это значит, что мне удалось зачать дитя.
Айн вскочила с тахты и отбежала от Ледяного Короля на несколько шагов.
– Ты ничего этим не добьешься! – высоким от страха голосом воскликнула она.
– Ты ошибаешься, дорогая моя. – Роу ухмыльнулся. – Я уже добился. Теперь твоя сила и его жизнь будут моими. Ах, дорогая… Твой огонь будет жемчужиной моей коллекции… А эта маленькая непрожитая жизнь… Когда дитя появится на свет, я смогу отнять у него каждый из дней его будущего, продлив ими свое существование…
Маг коротко рассмеялся, наблюдая за тем, как Айнен отступает от него все дальше и дальше.
– Не сопротивляйся, – почти нежно сказал он. – Твоя судьба была распланирована задолго до твоего рождения. И ты не в силах ничего изменить.
Он сделал замысловатое движение пальцами, и правое запястье колдуньи расцвело болью.
Медный диск, почти вросший в ее руку, в одно мгновение стянулся, отсекая кожу, плоть и кости. Айнен закричала.
С неприятным шлепающим звуком на пол упала кисть, разбрызгивая кровь по прекрасной мозаике. Колдунья упала, пытаясь ладонью зажать истекающий кровью обрубок. Она не могла отвести взгляда от собственной ладони, такой белой и аккуратной, лежащей на плитке в луже крови.
Старательно обойдя алые брызги, Роу приблизился к бледной, как снег, ведьме. Он наклонился и слегка брезгливо поднял отсеченную кисть.
– Бродячие целители порой так талантливы. – Он улыбнулся колдунье. – Но мне не нужно, чтобы ты снова смогла использовать свою силу, верно?
Расширившимися от ужаса глазами Айнен смотрела, как часть ее плоти покрывается коркой льда прямо на глазах. Маг уронил замерзшую кисть на пол, и та рассыпалась на мелкие осколки.
Колдунья потеряла сознание.
Эринан проснулась так резко, словно ее выдернули из сна за волосы.
– С Айнен что-то случилось, – хрипло простонала она, прижав пальцы к вискам.
В голове темной хризантемой распускалась обжигающая боль.
Лин натянул поводья, останавливая повозку, перелез через бортик и забрался под тент.
– Она жива?
– Да… Но с ней произошло что-то ужасное. – Эри попыталась отодвинуть боль на задний план, чтобы понять, откуда она пришла. В том, что ее источником был вопль бьющегося в агонии сознания Айнен, у Эри не было ни малейших сомнений.
Целитель протянул ладонь к лицу колдуньи, но та мягко оттолкнула ее.
– Не сейчас. Я справлюсь. Ощущения так сильны, что я смогу найти ее, – тихо, почти шепотом, сказала Эри.
Первый шок прошел, и теперь она видела темные пряди боли своим внутренним зрением. Колдунья поднялась на ноги, сделала несколько неуверенных шагов к выходу из повозки, тяжело перевалилась через бортик и полуспрыгнула-полуупала на землю. Не особенно заботясь об одежде, женщина растянулась на земле, прижавшись к ней лбом и погрузив ладони в пыль. Расслабиться удалось с трудом, но Эри все-таки смогла отпустить свое сознание. И вот уже точка зрения сместилась вверх, захватывая панораму дороги и лежащую на ней женщину, поднялась еще выше, над расстилающимся по сторонам лесом, речушкой и небольшой деревней… Тонкие бордовые жилки чужой силы и естественного магического фона развернулись перед невидимыми глазами, неестественно пульсируя и извиваясь. Ладони Эринан свело судорогой от чудовищного напряжения, но ведьма продолжала удерживать образ, который ей удалось воссоздать. Внезапно ее сознание снова ужалила острая боль, окрашивая открывшуюся панораму алым и оранжевым. Женщина с трудом повернула свое воображаемое тело, чтобы проследить за вспышкой…
Лин прытко выскочил из повозки, схватил вопящую Эри за плечи и прижал к себе. Колдунья кричала и молотила руками по дороге, из ее ушей и носа текла кровь, глаза покраснели. Целитель развернул брыкающуюся женщину, оперев ее спиной о свою грудь, и положил ладони ей на затылок.
Постепенно спазмы Эри сошли на нет. Она бессильно уронила голову и ссутулилась.
– Госпожа? – тихонько позвал Лин. – Тебе лучше? Ты сильно перенапряглась.
– Нашла, – просипела колдунья и упала в обморок.
Целитель вздохнул. Он аккуратно подтащил женщину к повозке и усадил рядом с колесом. Кряхтя, залез внутрь, достал скатанные в валик одеяла и небольшой сундучок со своими снадобьями. На то, чтобы развернуть одеяла у обочины, развести недалеко от них костер и перетащить бессознательную Эринан на походную лежанку, у него ушло еще минут десять.
Отточенными движениями юноша поставил над костром треногу, сполоснул котелок и повесил его над огнем. Денег, которые отдал Гилберт, хватило на то, чтобы значительно улучшить быт путников. Была продана разбитая телега – вместо нее Лин купил вполне сносную крытую повозку с двумя секциями. Пополнился набор котелков и походной кухонной утвари. Эринан обзавелась бесформенными коричневыми штанами из тонкой шерсти, грубыми ботинками, рубашкой из плотного льна и бурой жилеткой с высоким воротом, который прикрывал отсутствие кадыка. Такой наряд и грубый голос полностью маскировали принадлежность колдуньи к слабому полу, так что путники теперь смело входили в любые селения, не опасаясь того, что они будут узнаны.
До этого дня они двигались наугад, полагаясь на смутные догадки Эринан. Каждый день ведьма раз за разом пыталась достучаться до сознания своей возлюбленной и раз за разом терпела неудачу. До сегодняшнего дня.
Лин дождался, пока вода нагреется, и опустошил в котелок небольшую баночку. Густая жидкость окрасила воду в коричневый цвет, и в воздухе сильно запахло лакрицей. Целитель зачерпнул теплый отвар небольшим ковшиком и бережно влил его в рот Эринан. После того как первые капли напитка попали на язык колдуньи, она вздрогнула, открыла глаза и протянула руки, забирая ковш у целителя.
– У меня скоро эта дрянь будет вместо крови по венам течь, – пожаловалась она, утирая подбородок.
Лин пожал плечами.
– Нам нужно двигаться дальше. Без этого тоника ты бы лежала пластом три-четыре дня, – спокойно ответил он, инспектируя содержимое своего сундучка.
– Сама знаю, – отмахнулась Эринан. – Но теперь мы хоть знаем, куда ехать.
Она закрыла глаза, воскрешая в памяти ту панораму, которую ей удалось увидеть.
– Где-то миль сто восемьдесят-двести вон туда. – Она махнула рукой куда-то на юго-запад.
– Это не очень точное направление, – с ноткой сарказма в голосе сказал юноша.
Эри нахмурилась и сердито фыркнула.
– Я помню направление и чувствую его, но объяснить тебе этого я не смогу.
– Я мог бы посмотреть его, если бы ты позволила, – предложил Лин.
– Ох… Нет, я не в состоянии пока. – Эри потерла виски и скривилась. – Для этого нужно привести силу в порядок и хорошенько сконцентрироваться, а я сейчас не могу даже глаза открыть толком.
– Ну хорошо… Тогда поедем вон туда. – Сарказм в голосе целителя стал еще более явным. – Но сначала поужинаем и дадим лошади отдохнуть.
Эринан кивнула, встала со своей лежанки и направилась к повозке за крупой и копченым салом.
Айнен лежала в постели и смотрела в потолок. Она не могла сказать, сколько времени прошло с тех пор, как она оказалась здесь. Это могла быть неделя, а мог быть и месяц, – колдунья не считала дней. Она чувствовала себя легкой и пустой, как раковина древесной улитки. Даже боль в обрубке руки доносилась как-то издалека, словно ее от Айнен отделяли тысячи миль ледяных просторов.
В комнату иногда заходили какие-то люди. Они о чем-то говорили, наверное, даже спрашивали что-то, сменяя повязки на ране, но колдунья не могла разобрать слов. Человеческая речь распалась для нее на отдельные звуки, которые потеряли всякий смысл. Утром из окна на потолок падал солнечный луч, и колдунья провожала его взглядом, пока он не исчезал. Иногда она поднимала изуродованную руку с покрывала и долго смотрела на то место, где раньше была ладонь. Потом снова опускала ее и проваливалась в полубессознательное состояние.
Роу не появлялся на глаза. Несколько раз в комнату заходил Брин, но Айнен не смотрела на него. Тогда стекольщик подгадал момент, чтобы зайти к ней без слуг. Женщина, казалось, разом постарела на те двадцать лет, на которые ее новое тело было моложе, чем душа. Волосы потускнели, глаза выцвели, под ними залегли темные мешки. Ведьма словно истончилась, стала нереальной. Брину казалось, что если он сейчас моргнет, Айн исчезнет, словно ее никогда не было. На худом теле колдуньи, накрытом тонким белым покрывалом, явно проступил округлившийся живот, и Брин с горечью подумал, что его хозяину опять удалось достичь своего. Стекольщик внутренне негодовал. Он не верил в то, что никто никогда не осмелится бросить вызов Ллиану Роу. Но вот одна из сильнейших ведьм Кордейла догнивает в лесу с перерезанной глоткой, а вторая абсолютно раздавлена и лишена сил.
Повинуясь неясному чувству вины, Брин регулярно навещал Айнен. Та продолжала лежать, не шевелясь, и глядеть в потолок. Лишь один раз она повернула голову на скрип открываемой двери. Поймав глазами взгляд Брина, женщина прошептала:
– Убей меня…
Стекольщик вздрогнул.
Он шагнул было к кровати, но снова отступил. Потом потупился и дернул указательным пальцем свою золотую цепь. Колдунья едва слышно вздохнула и снова перевела взгляд на потолок. На этом их общение закончилось.
По подсчетам Брина, Айнен лежала без движения около двух с половиной недель. Все это время слуги Роу кормили ее, омывали и переодевали. В начале третьей недели Ледяной Король позвал Брина к себе и приказал ему самому ухаживать за колдуньей. Он запретил появляться в ее покоях кому-либо, кроме стекольщика. А сам стекольщик обязан был поднять ведьму с постели. Брин не смел ослушаться.
С тем, чтобы менять повязки на рубцующейся плоти, проблем не было никаких. Но вот заставить ведьму поесть было сложно. Сначала мужчина сам кормил Айнен. Потом приносил ей еду и ставил на тумбочку недалеко от кровати, а сам садился на стул в углу. В первый день Айн проигнорировала угощение, и стекольщику пришлось выкинуть еду. На второй день колдунья с какой-то болезненной грацией выскользнула из-под простыни и уселась возле тумбы. Она попыталась снять крышку с супницы отсутствующей рукой, уронила культю на колени и больше не двигалась. Брин присел с ней рядом, взял ее левую руку в свою, снял рукой колдуньи крышку и вложил ей в ладонь ложку. Айнен долго рассматривала ее, словно не видела никогда столовых приборов, а потом аккуратно опустила ложку в супницу и начала есть. С непривычки она то и дело разливала суп, покрывая тумбочку, одежду и Брина каплями жирного бульона, но стекольщик молча сносил это.