мелкими шагами шел к своей мечте и победе! Путь хоккеиста был нелегок и тернист. Ему не сразу удалось завоевать доверие команды и легендарного тренера. Такие фильмы необходимы в наши дни, чтобы не забывать героев, чтить память о них, об их достижениях. Филъмучит патриотизму и верности своей мечте».
Легким движением пера парень с клюшкой тоже превращается в героя с патриотизмом: в него превращается любой герой, например, Муму была патриотка, кто не знал.
Все это – автоматически, привычно, это стиль: чтоб не приставали.
По-моему, так же делали (и делают) люди моего поколения. Доказать это проще пареной репы: именно наше поколение, X и Y, сперва поощряет такие писульки (мои ровесники сами учат школьников так писать) – а потом оценивает их на «пять»!
Люди всегда найдут угрозу: и когда она есть – и когда ее нет. И врут на всякий случай.
Из вежливости вроде не грех приврать: идет какое-нибудь чучело, до того противное – век бы не видал. Ну что ж теперь с ним – не здороваться? Это нехорошо.
Но когда врут письменно, заранее уверенные, что за вранье – грудь в крестах, а за правду – голова в кустах (хотя вся мировая литература давно доказала обратное) – получается довольно безрадостно и заунывно.
Кто бы помнил Бунина, если бы он «уверенными, мелкими шагами шел к своей мечте и победе»?
Он к ней не ходил, но высказался так: «Чем теперь стала русская литература? Исчезли драгоценнейшие ее черты: глубина, серьезность, простота, непосредственность, благородство, прямота. И морем разлилась вульгарность, лукавство, хвастовство, дурной тон, напыщенный и неизменно фальшивый. Испорчен русский язык».
Насчет утраты серьезности я бы, конечно, поспорила с Иваном Алексеевичем: прямо-таки ничего, кроме серьезности, в работах юных авторов нет.
Хотя в жизни эти ребята – веселейшие, с живым юмором, обожают пошутить и посмеяться.
А в остальном – согласна.
Третье сходство
с моим поколением – непобедимая лень.Многие преодолевают себя, что есть сил копошатся, но все равно же лень, лень и лень!
Например, очень ломает посмотреть слово в словаре.
Мне тоже это было лень: тащишь тяжелый двухтомник, листаешь, ищешь, закладочки туда пихаешь…
Сейчас все иначе. Берешь телефон, впечатываешь слово и жмешь на экранчик.
Слово мигом переведено, произнесено, примеры с ним приведены. Чудо!
Но жать на экранчик тоже ж лень.
Вот раньше воду из реки таскали, дровами печь топили, как растопится – в печи водичку согревали и одежду стирали вручную в этом теплышке. Еще рожали в поле по пятнадцать детей и, как родят, бежали сено ворошить. Закаленный был народ, богатыри!
А тут – на экранчик жать. В конце трудового дня, когда подушечка пальца устала.
Тяжело все это.
Ну что, Пузырек, о сходствах я вспомнила. Можно об отличиях подумать.
Пора взрослеть
Первое отличие
: сегодняшние подростки взрослее своих родителей.– Я в Москве буду поступать, там папа живет, он с жильем поможет, – сказала Света.
– Хочешь уехать от мамы?…
– Да. С меня хватит. Мама котов заводит. Это никогда не кончится!
– А чего? Такие милые коты, и крыска у вас прикольная…
– Я тоже люблю животных, но все хорошо в меру, – строго сказала Света.
Это началось пару лет назад. Светина мама завела черного котенка. Он вырос большим, пушистым. Света не возражала: завела и завела, мур-мур.
Вскоре Светина мама завела белую крысу – то ли для контраста с котом, то ли – в тон чернобелой мебели, то ли для сохранения охотничьего инстинкта домашнего хищника.
Кот ее ловить не стал, тем более, ему в клетку не пробраться.
Крыса поселилась в маминой спальне.
В ноябре замела пороша. Светина мама принесла с улицы рыжего котенка.
Котенок стал сидеть на подоконнике и печально смотреть на улицу. Это выглядело трогательно, но Света уже воспротивилась.
– Нет с мамой сил, сколько можно! Как маленькая! – сказала Света. – Чуть отвернешься – она кого-то в дом тащит! Вот зачем мне ее зоопарк? А?
Постепенно Света привыкла к рыжему котику.
И все бы ничего, но появился белый с оторванным ушком.
Он сидел у подъезда и жалобно мяукал, так что Светина мама просто не могла его не приютить.
Она дала объявление, чтоб люди забрали это невесомое создание, писающее мимо лотка. Но никто его почему-то не забрал. И он остался.
– Знаешь, Света, однажды я принесла домой кролика Толика, – говорю.
– И что?
– Ну, что… Моя дочь еще суровее тебя. Ей и годков побольше. Она сказала – чтоб завтра же здесь Толиком и не пахло, или я – или вонючий Толик! Пришлось его пристроить, что ж поделать. А я все вспоминаю его. Он был очень мягкий! Так потешно скакал! Могу понять твою маму.
– Маме пора взрослеть! – укоризненно сказала Света.
Заскрипел дверной замок, и в квартиру вошла Светина мама – молодая женщина, очень славная.
Мы поздоровались.
У нее было робкое, виноватое лицо. Она растерянно стояла в прихожей и не снимала обувь, как бы ожидая от Светы страшного.
– Нет! – сказала Света. – Мама! Нет!!!
Тут я заметила, что кто-то живой, не крупнее детского кулачка, шевелится у мамы за пазухой….
Стулья и люди
Второе отличие
: сегодняшние подростки не поступают по-рыцарски (или по-тимуровски) в ущерб своему покою.Например, не кидаются переводить старушек через дорогу: машина всегда пропустит тихо ковыляющего пешехода (что ни в 80-е, ни тем более в 90-е абсолютно не было принято).
Не носят продукты одиноким инвалидам из соседнего дома: существует «Яндекс-Еда».
В красных следопытов сегодня тоже не играют, что касается помочь девочке донести рюкзак (или, как раньше было, «портфель») – и это не принято. Многих забирают из школы на авто – и куда, собственно, нести рюкзак. А кто ходит пешком – тоже не рассыпется.
Ребята не рвутся уступать инвалидам место в метро: ну прешься куда-то – ну и прись, к тому же, кого я там замечу, если сижу в наушниках и пялюсь в телефон? Можно уступить, если навис – но истеричного вскакиванья не будет.
Это же поведение проявляется в отношении к репетитору в виде дамы (например, ко мне).
У многих детей шикарные кресла, купленные именно для их попы и больше ни для чьей.
Репетитору ученики дают запасной стул.
Чаще всего приходишь и садишься не глядя, потом встаешь и уходишь, так и не взглянув, на чем сидел.
Нормально.
Я не претендую на трон, я и на подоконнике умещусь, и на коврике у двери мне удобно, мне вообще-то пофиг, лишь бы нормально занимались да исправно платили.
Но вот я, «поколение X», вспоминаю себя школьницей. Допустим, ко мне постоянно приходит взрослый человек.
Мне лет пятнадцать, я сижу в шикарном кресле с массажной спинкой, оно снабжено регулятором температуры, обито негорючим биэластиком с микрофиброй и прочей ласкающей попу синтетикой.
А взрослому (который, что не модно вспоминать, случайно дама) я который месяц любезно двигаю табуретку на трех ножках, раскладной матерчатый стул или пуфик.
И ничто меня не смущает. Хотя она говорила: «Дай-ка нормальный стул, этот качается».
«А другого нет, – говорю я, – сделав печальное лицо».
В общем, такую сцену, которую я постоянно наблюдаю с другой (если можно так выразиться) стороны, мне представить трудно.
Когда ко мне в детстве за каким-то рожном приходил взрослый человек, я мигом предлагала ему лучшее место в своей свинской комнате: шикарный стул, который я собственноручно обила плюшем. Сама я или почтительно стояла (как бы намекая, что на долгий визит не надеюсь), или устраивалась на бортике дивана.
Ну и кто я после этого? Невротик типичнейший.
Ведь что делает невротик? Он всегда выбирает малость убогое место из всех свободных, чтоб не грызть собственную душу, что он кого-то подсидел. В пустом зрительном зале невротик сядет на боковушку у прохода и облегченно вздохнет. В центре первого ряда он будет крутиться-вертеться – и уползет-таки, улучив момент, подальше и вбок. И только там ему будет уютно.
Так что за нервную систему поколения Z можно радоваться: она в порядке.
Я и радовалась, не обращая внимание на такие мелочи, пока однажды не кувырнулась с одного из предметов обстановки прямо на половое, извините, покрытие.
У меня некрупная попа, она легко умещается на любом кубике, но в данном случае это был табурет-одноножка, вроде когтеточки.
Мы с ученицей подняли предмет, поставили на место и, решив не отвлекаться от процесса посева разумного и вечного, продолжили урок. Тем более ни перелома, ни вывиха, о чем говорить, ну не удержалась Ольга Васильевна на когтеточке, с кем не бывает?
Означенный одноногий престол предлагался мне к использованию до самого выпускного вечера милой девушки, а она сидела в красном кожаном кресле с подогревом и поддувалом. И все были довольны.
Но есть один человек, а именно – тот самый Коля, который «за свою недолгую жизнь не видел……. всяких героев, «…но убежден, что именно они двигают страну вперед».
Как и другие ученики, Коля иногда спрашивает, как я думаю, какой профессии он мог бы себя посвятить.
На что я отвечаю, что он может посвятить себя любой профессии, где имеешь дело с людьми, потому что ты, Коля (говорю я) – на редкость добрый и воспитанный человек, внимательный к другим, и это в тебе – самое главное.
Как я сделала такой вывод? – спросите вы.
А к Коле придешь – он тут же пересаживается на высокое устройство для кормления младшей сестренки, а взрослому (который к тому же дама, как уже говорилось выше) придвигает свое микро-фибровое кресло на колесиках, снабженное кнопкой для управления ракетами во всей галактике.
Правда, за Колю я немного волнуюсь – как он будет жить в этом жестоком мире эгоистов. Но думаю, все будет хорошо.