– А мои ребята куда делись? – внезапно спросил крысоподобный незнакомец. – Бобон с Коляшей? Тоже в террикон провалились?
– А это еще кто? – изумился Иван. – Я их вообще никогда не видел! Это ошибка...
– Складно брешешь, козел вонючий! – Семиног отвел ногу, как футболист, собирающийся ударить по мячу, но передумал. – Ладно, после поговорим. Я вас тут оставлю ненадолго... Поговорите по душам. А не выйдет, придется в подвал отвести...
Разговор затянулся на полтора часа, но задушевности так и не получилось.
– Кто заказал этот сюжет? – в очередной раз спрашивал незнакомец. Сейчас он был похож на опасную крысу, готовую в любой момент вцепиться в горло допрашиваемому. – Кто вас навел? С какой целью?
Черепанов сидел на ковре в неудобной позе. Руки завернуты за спину, наручники до костей врезались в запястья. Болело разбитое лицо. Еще больше болела душа. В такой оборот он еще никогда не попадал.
– Да при чем здесь заказ? – в очередной раз повторял он. – Там же ничего нет, в этом сюжете! Ну, как мне вас убедить?!
– Заказчик метил не в кого-нибудь, а в Президента! – Крысоподобный наклонился к его лицу вплотную, злые глаза-бусинки были совсем рядом. – Понимаешь, во что ты вляпался? Поэтому рассказывай все, до конца!
– Да никто ничего не заказывал! – в сотый раз хрипло ответил журналист. В горле пересохло.
– Оно само собой так вышло! Снимите наручники, а то руки отвалятся!
– Как так «само собой»? – в сто первый раз повторил незнакомец, уже без особого напора. – Само собой ничего не бывает!
Юрист уже понял, что никакого заказа не было, а произошло просто роковое стечение обстоятельств, но это понимание не основывалось на фактах и документах, а потому не могло приниматься в расчет. И уж конечно, он не мог прийти со своими догадками к Баданцу.
– Пойми, Иван Сергеевич, сказать все равно придется! – по инерции говорил Юрист то, что обычно говорят в подобных случаях. – Со мной говорить не хочешь – придут другие. Они тебе яйца в тиски зажмут или за руки подвесят над костерком, а может, паяльную лампу разожгут...
– Да не было никакого заказа! Понимаешь – не было! По глупости ввязался в это дело, по незнанию!
Черепахину хотелось завыть. «И зачем я связался с этим долбаным сюжетом, почему гордился им, как последний дурак? Да лучше бы всю жизнь снимал спокойно свадьбы и юбилеи...»
Юрист вздохнул.
– Ну, как хочешь... Только не жалей потом...
Он вышел. Степан вывел Черепахина во двор, отпер металлическую дверь, ведущую под гараж, в котором стоял разобранный грузовик. Через несколько минут Черепахин оказался в таком же бетонном подвале, как тот, где провел не лучшие часы своей жизни профессор Михайлюк. И, судя по всему, участь его ждала не более веселая. Все пыточные подвалы одинаковы. Так же пахло пылью, страхом и угрозой неминуемой смерти. Томительно текло время. Интуиция подсказывала, что этим временем надо наслаждаться, потому что потом оно станет невыносимым...
Громко щелкнул замок, железная дверь с лязгом распахнулась. В подвал вошли два типа с дегенеративными физиономиями: высокий, с испещренным оспой лицом, и пониже, с деформированными ушами и перебитым носом. На них были замызганные черные халаты, как у автослесарей. В руках один держал обычную монтировку, второй – ножовку для металла. У Черепахина оборвалось сердце и покатилось куда-то вниз. Наверное, про такое ощущение и говорят: душа ушла в пятки... Оба деловито направились к журналисту, и Иван понял, что все закончится очень быстро и уже через несколько минут он превратится в окровавленный кусок мяса, безуспешно умоляющий о пощаде.
– Я правда ничего не знаю, – презирая сам себя, жалобно сказал он. Голос постыдно дрожал.
– Хотя нет, я скажу... Я все скажу...
Но как ни крутилась лента памяти, она была пустой – «перевести стрелки» не на кого: ведь материал действительно никто не заказывал! Потому что он никому не был нужен!
Впрочем, костоломы не собирались вступать в разговоры. Они стремительно приближались. Черепахину стало дурно.
Конец дня выдался у руководителя фирмы «Поток» очень напряженным. Только что позвонил Хан:
– В меня стреляли, брата убили! Это Кучерявый! – зловеще произнес он. – Я не собираюсь это терпеть. «Ответка» пойдет по полной программе!
Баданец выругался про себя. Мысль Ханыкова всегда отставала от его действий. Начинать войну в предвыборный период не стоило...
– Это надо обсудить, – дипломатично произнес Виктор Богданович, но тут на второй линии высветился номер Юриста.
– Подожди минуту, – сказал он Хану и переключился. – Ну что?!
– Черепахин ничего не сказал, – странным тоном произнес Юрист. – Сейчас его отвели в подвал. Думаю, что и там он ничего не скажет...
– Проследи, чтобы дело довели до конца! Все! – резко приказал Виктор Богданович и переключился обратно: – Слушай, Алик, сейчас надо проявить терпение и выдержку...
Ханыков что-то заорал в ответ, но Баданец не слушал: по второй линии звонил председатель предвыборного штаба Президента, и он переключился, даже не предупредив первого собеседника.
– Здравствуйте, Панас Родионович!
– У меня к вам дело, Виктор Богданович, – как всегда обстоятельно начал Рыбачек. – Я обращаюсь к вам по совету Константина Марковича...
– Слушаю предельно внимательно! – Баданец даже привстал.
– Дело в том, что сейчас очень важной, можно сказать, ключевой фигурой избирательной компании стал один журналист, его фамилия Черепахин...
– Как?! – изумленно переспросил глава «Потока».
– Черепахин, Иван Сергеевич, из Лугани. Как сказал Константин Маркович, от него очень многое зависит... Президент, как всегда, прав. Нам очень, очень нужен Иван Сергеевич, но он почему-то уехал из города... По некоторым сведениям, он находится в Москве... Вы не могли бы, используя свои возможности, его отыскать?
«Твою мать! Если его уже не превратили в котлету! Сколько времени прошло?»
– Сию минуту займусь, Панас Родионович! Извините, вынужден отключиться!
Баданец вскочил и забегал по кабинету, нервно тыкая пальцами в клавиатуру телефона. Трубка завибрировала, на экране требовательно высветился номер Хана, но он сбросил входящий звонок и все же соединился с Юристом.
– Слушаю, Виктор Богданович, – сразу же отозвался тот. – Специалисты спустились в подвал и приступили к работе. Но пока новостей нет.
– Останови их немедленно! Это наш друг! Очень ценный соратник! Ты понял?! – заорал Баданец.
– Не понял, Виктор Богданович, – растерянно произнес Юрист. – Я говорю об этом журналюге, о Черепахине...
– И я о нем же, идиот! Останови их немедленно! И привези журналиста в Киев! Беги, быстро!
Кучерявый принял все меры предосторожности. Он сменил машину, укрылся на даче своего заместителя Колтуна, утроил личную охрану, объявил мобилизацию всей группировки и послал бригаду Жилы на ликвидацию Хана. Теперь оставалось только ждать.
Дом Колтуна не шел ни в какое сравнение с резиденциями самого Кучерявого, но хозяин им очень гордился. К тому же он проявлял чудеса гостеприимства, чтобы произвести на шефа благоприятное впечатление. Они вдвоем сидели за покрытым белоснежной скатертью длинным столом, и целая бригада официантов в смокингах с черными «бабочками» порхали вокруг, как настоящие бабочки.
Один разлил половником наваристый борщ из фарфоровой супницы, второй налил вязкую ледяную водку из хрустального графина, третий поставил вазу с хрустящими солеными огурчиками и тугими стеклянными помидорами, пересыпанными черным перцем, зелеными листьями смородины и белыми зубочками чеснока, четвертый принес тонко нарезанное прозрачными ломтиками потеющее сало с толстыми розовыми прожилками. Еще по одному стояли за спиной, готовые упредить каждое их желание. Все это Колтун увидел в кино, воплотил в реальность и сейчас явно этим наслаждался.
– Надо было одеть их в ливрею и парики, – снисходительно пошутил Кучерявый.
– А что, это прикольно, – кивнул Колтун. Его образование ограничивалось семью классами, поэтому с фантазией и чувством юмора имелись явные проблемы.
– И охрану нарядить в гусарскую форму, с саблями, – без улыбки сказал Кучерявый.
– Да не вопрос!
Федор ел и пил без особого аппетита, то есть не так, как всегда. И Колтун тоже. Несмотря на шутки, атмосфера за столом была напряженной, как будто они чего-то ждали. Собственно, так оно и было.
– Силы неравные, получается... – начал хозяин, но гость поднял руку.
– Не болтай! Убери вначале своих клоунов!
Подчиняясь резкому жесту, официанты ушли.
– У Хана рыл двести, да еще из Крыма вызовет сколько надо, – продолжил Колтун. – А у нас сколько? Ну, пятьдесят наберется, ну восемьдесят...
– Ну и что, – отмахнулся Кучерявый. – Я сколько раз дрался один против пяти. И всегда побеждал!
Колтун вздохнул и сквозь густые спутанные волосы почесал зудящее темя.
– Давай тогда за победу!
– Ты прям стратег, как Тучка! – усмехнулся Федор.
Но выпил, закусил соленьями, крякнул. И тут у него в кармане прогудел телефон. Кучерявый выхватил аппарат со скоростью ковбоя, выхватывающего кольт.
– Слушаю! – напряженно рявкнул он. Но тут же расплылся в улыбке. – Молодцы, пацаны! Всем премия! – И повернувшись к Колтуну, торжественно объявил: – Они достали твоего Хана! Жила ему башку прострелил, прямо из леса! Вот тебе и двести рыл! Сейчас подчистим верхушку, а остальные разбегутся! Давай выпьем!
Настроение за столом изменилось. Теперь Кучерявый и Колтун со вкусом ели, с удовольствием пили, рассказывали анекдоты, шутили и смеялись. Но когда обед подходил к концу, телефон прогудел снова. На этот раз лицо Федора мрачнело.
– Они обстреляли из гранатомета мой дом, – угрюмо сообщил он. – И сожгли офис. Кто там ими командует, не пойму!
Но вскоре раздался еще один звонок, и Кучерявый помрачнел еще больше.
– Хан жив! Жила, мудак, его брата завалил! Правда, они похожи, как близнецы... Ладно, теперь наш ход!