Сквозь открытую дверь автомобиля были видны длинные элегантные ноги в черных чулках и туфлях на высоком каблуке. Лицо девушки скрывала широкополая шляпа с вуалью, придавая ей ореол таинственности.
– Идем. – Битти схватила Сисси за руку, не дожидаясь реакции Маргарет. – Посмотрим обручальные кольца.
Понимая, что Маргарет, наверное, невыносимо думать о кольцах, Сисси попыталась выдернуть руку, но Битти удержала ее.
– Она должна радоваться за тебя, как полагается настоящей подруге.
У дверей ювелирного магазина Сисси обернулась. Маргарет медленно шла за ними, не сводя глаз с такси.
Битти остановилась у витрины, в которой были выставлены кольца с бриллиантами, изредка поглядывая в отражение на машину и сидящую в ней женщину. Раздался переливчатый смех. Сисси обернулась. Ювелир отдал незнакомке бархатный футляр, но ничего не получил взамен. Дверь закрылась. Машина тронулась и вскоре исчезла из вида.
– Она что, украла драгоценности? – У Сисси в голове не укладывалось: как мог ювелир вот так запросто общаться с проституткой?
– Конечно нет, – снисходительно пояснила Битти. – У этих женщин есть счета в магазинах. Во время Великой депрессии хозяева привечали Хейзел и ее девушек. Не вижу причин, почему бы им не делать этого сейчас.
Сисси покачала головой.
– Просто не верится. И это среди бела дня! – Она подвинулась, освободив место для Маргарет. – Интересно, мои родители знают об этом?
– Еще как знают, – отозвалась Битти. – «Сансет Лодж» работает с тридцатых годов. Когда твой папа в своих проповедях клеймит блуд, он говорит именно про это заведение.
Казалось, рядом мяукнул котенок. Сисси огляделась, но никого не обнаружила. Тогда она перевела взгляд на Маргарет – та снова плакала, на сей раз совсем по-другому, тихо-тихо, будто ее боль заперта внутри и не может найти выхода.
Маргарет оперлась на витрину, вздрагивая от рыданий. Девушки тревожно переглянулись. Битти подхватила Маргарет под руку и отвела на скамейку, а Сисси встала рядом, прикрывая их от случайных зевак.
– Маргарет, пожалуйста, не молчи. Скажи, чем тебе помочь?
– Та… женщина… – наконец пролепетала Маргарет, всхлипывая и икая. – Мне нужно… поговорить… с ней.
– Зачем тебе разговаривать с проституткой? – Последнее слово Сисси произнесла шепотом.
– Потому что… она может… помочь. Научить… что делать. – Маргарет судорожно глотнула воздуха. – Говорят, они знают толк в таких делах.
Битти резко выпрямилась, будто не веря своим ушам.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Сисси. – Чем проститутка может тебе помочь?
– Даже не вздумай, Маргарет, – сквозь зубы прошипела Битти, не обращая внимания на Сисси. – Ты и сама знаешь, это не выход. Ты можешь умереть. Смерть гораздо хуже, чем позор, который ты якобы навлечешь на свою голову. Вы с Реджи любите друг друга, в этом нет позора.
– Какой такой позор? – вскричала Сисси, окончательно запутавшись.
Битти порылась в сумочке, вытащила сигареты и демонстративно закурила.
– Нам нужен Реджи. Сообщи ему.
Маргарет вцепилась в руку Битти. Сисси обратила внимание, что ее ногти неухожены и обкусаны чуть не до мяса.
– Если я расскажу ему, он вернется ко мне, правда?
– Не знаю, – тихо ответила Битти. – Нужно хотя бы попытаться. Для всеобщего блага.
– Кто-нибудь расскажет мне, что происходит? – громко воскликнула Сисси.
Проходящие мимо люди обернулись.
Битти улыбнулась им и, дождавшись, пока они отойдут подальше, затянулась сигаретой.
– Маргарет беременна. У нее будет ребенок.
Сисси тяжело опустилась на скамейку. В голове пронесся рой мыслей. Самая постыдная – Маргарет не сможет стать подружкой невесты, ведь к тому моменту, как Сисси пойдет к алтарю, беременность уже будет заметна.
– Ты сказала родителям? – спросила она.
– Как я могу? Это же позор. Они выгонят меня из дома.
Сисси обняла подругу за плечи.
– Понимаю, тебе очень тяжело, но ты любишь Реджи, он любит тебя, и у вас будет ребенок. Представляешь, ребенок! Ребенок Реджи. Конечно, вы не так все планировали, но это не конец света. Ты согласна?
Маргарет немного поразмыслила и кивнула.
– Надо все хорошенько обдумать и составить план, – продолжила Сисси. – Мы поможем тебе разобраться. Ты не одна, мы с Битти рядом. Дружба навек, помнишь?
Она посмотрела на Битти через плечо Маргарет, ища подтверждения. Битти невозмутимо ответила на ее взгляд, а потом выдохнула клуб дыма, скрывший ее лицо.
Двадцать один
Я припарковалась у дома Линчей, достала запеканку с макаронами, которую Сисси приготовила для похода в гости, и оглядела знакомый белый дом с террасой. На дорожке сквозь щели между плитками пробиваются сорняки, на клумбах и в цветочных горшках покачиваются астры. Я помнила – на третьей плитке с конца нацарапаны мои инициалы, а рядом – инициалы Мейбри и Беннетта, увековеченные в бетоне.
– Они по-прежнему там, – сказала Мейбри с крыльца.
Она сидела в кресле-качалке, держа Эллиса на руках.
Я опустила взгляд и убедилась, что она права. Свободное место на плитке, предназначенное для инициалов наших детей, покрывал лишайник.
– Кто бы сомневался. – Я прислушалась к музыке, доносящейся из дома. – «Что за дурак, думаешь ты обо мне». Билл Дил и группа «Ронделс».
– Та-дам, ответ верный. – Мейбри встала и поставила Эллиса на ноги. – То есть я полностью тебе доверяю, потому что сама не знаю.
– А вдруг я обманываю?
– Ха-ха, ты не в состоянии никого обмануть, даже если захочешь. Поэтому все ребята в школе тебя побаивались – знали, что ты без колебаний выложишь им жестокую правду. Сисси многому тебя научила, это качество – самое ценное.
– Неужели? То есть, по-твоему, нормально, что мои сверстники бегали от меня как черт от ладана?
– Конечно. Кто не хочет слышать правду, тот не достоин дружбы. – Она принюхалась. – Дай-ка угадаю… макаронная запеканка от Сисси.
– В точку. Некоторые вещи не меняются.
– И слава богу. – Мейбри приподняла Эллиса, чтобы ему было лучше видно.
На меня нахлынули воспоминания. Рот наполнился слюной.
– Твоя мама приготовила свой фирменный пирог?
– Разумеется. Она же знала, что ты придешь.
– Некоторые вещи не меняются, – со смехом повторила я.
Однако Мейбри не рассмеялась. Она пристально смотрела на меня зелеными глазами, точь-в-точь как ее брат.
– Понять, кто ты есть, и измениться – не то же самое. Иногда мы считаем, что изменились, но на самом деле просто стали теми, кто мы есть.
Пока я размышляла над ее словами, Мейбри взяла кастрюлю у меня из рук.
– Беннетт в гараже, разбирает дедушкины коробки с бумагами. Он просил передать, чтобы ты шла прямиком к нему. – И, предвосхищая мой вопрос, добавила: – Нет, маме не требуется твоя помощь на кухне.
Я улыбнулась ей вслед, недоумевая, как столько лет обходилась без подруги, которая знает меня лучше, чем я сама.
Я свернула на подъездную дорожку (две земляные колеи с полоской травы между ними) к гаражу. Линчи никогда не держали в нем машины. Там хранился всевозможный хлам, который нам с Мейбри и Беннеттом казался настоящим сокровищем: сломанные игрушки, вышедшая из моды одежда, инструменты, праздничные украшения и прочее старье. Для нас, детей, гараж был филиалом рая на земле. Меня охватил знакомый трепет предвкушения.
Беннетт сидел на сундуке перед старинным карточным столом и перебирал какие-то бумаги.
– Привет, Ларкин. – От звука моего имени внутри все сжалось. Беннетт встал, отодвинул сундук в сторону и поставил рядом кресло, обтянутое облезлым кожзаменителем. – Выбирай.
– Думаю, нам обоим хватит места. Не могу допустить, чтобы ты сидел на этом чудовище.
Я уселась на сундук и рассеянно похлопала рядом с собой, разглядывая стол. Там лежала стопка почти прозрачных бланков, заполненных расплывшимися чернилами, и несколько пожелтевших газетных вырезок.
– Что это? – спросила я, болезненно ощущая близость Беннетта.
При каждом прикосновении его руки меня словно ударяло током.
– Все эти документы из одной папки. Она лежала среди многих других в дедушкином рабочем столе. Ты ведь помнишь, он был начальником пожарной охраны. Я разобрал все папки, но не обнаружил ничего интересного или конфиденциального. А здесь, похоже, собрана информация по конкретному делу.
– Пожар в Карроуморе?
Беннетт кивнул, порылся в бумагах и достал газетную вырезку.
– Вот, я подумал, тебе будет интересно. – Я взглянула, и у меня перехватило дыхание. – Это фотография Маргарет, твоей бабушки. Она очень похожа на тебя.
С черно-белого снимка смотрело до странности знакомое лицо. Бабушка Маргарет была в свадебном платье и кружевной фате. Светлые волосы, глаза, нос и губы в точности как у меня. Подбородок помягче и скулы не такие резкие, но нет никаких сомнений – мы близкие родственники.
Мне страстно захотелось узнать ее поближе, услышать голос, почувствовать прикосновение. У меня запершило в горле, будто легкие наполнились пеплом. Я разглядывала ее лицо, отчаянно пытаясь понять, почему память о ней оказалась стерта из моей жизни. Маргарет смотрела на меня со снимка, словно умоляя выслушать ее историю. Возможно, выяснив правду, я наконец познаю себя.
– Это ее некролог, – тихо произнес Беннетт.
Я взглянула на дату смерти. Шестнадцатое октября пятьдесят четвертого года.
– На следующий день после урагана «Хейзел».
– Да. И в день пожара. Интересно, что дедушка сложил все эти вырезки и отчеты в одну папку и хранил у себя в кабинете, а когда вышел на пенсию, забрал домой.
– Наши семьи дружили?
– Мама говорит, что нет. Бабушка и дедушка познакомились с Сисси и Айви, когда те переехали в дом на Ривер-стрит после пожара. Айви с мамой вместе пошли в школу и стали лучшими подругами.
– Может, твой дедушка решил сохранить вырезки на память о трагедии.