– Да, правильно, – согласилась Битти.
Сисси сделала глубокий вдох.
– Я подумала, сейчас как раз подходящий момент нам с тобой поговорить.
– Поговорить? – переспросила Битти, ставя пепельницу на кофейный столик.
– О пожаре. Я слишком стара для тайн. Мне уже много чего не по возрасту, а тайны – особенно. Они требуют напряжения мозговых клеток, а их с каждым годом становится все меньше.
– Аминь. – Битти подняла воображаемый бокал. – Лучше и не скажешь.
Сисси набрала воздуху в грудь, ощущая утреннюю прохладу и вкус соли на языке, напоминающий, кто она и где ее место.
– Тогда я начну. На полицейском допросе я кое о чем умолчала.
Битти замерла.
– На одеяле, которым были укрыты мы с Айви, валялись фантики от «Тутси-роллов». Я знаю только одного человека, кто их ест.
Битти с невозмутимым видом затянулась. Сисси заметила, что ее руки дрожат.
– Наверное, выпали у меня из кармана, когда я наклонилась укрыть вас.
– Значит, ты была там. Айви нарисовала тебя в доме. – Сисси глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы задать главный вопрос. – Это ты устроила пожар?
– Я? Нет, что ты! – возмущенно воскликнула Битти. – Я не заходила внутрь. Когда я приехала, Карроумор уже горел, а вы с Айви лежали под магнолией, укрытые одеялом. Поскольку мне больше нечем было помочь, я просто укрыла вас получше, вот и всё.
Сисси покачала головой:
– Тогда почему Айви нарисовала тебя внутри дома?
– Не знаю. Может, чтобы показать, что я там присутствовала. Когда ураган утих, я решила поехать в Карроумор и найти вас. Представляешь, каково мне было видеть, что дом горит? Дороги затопило, я испугалась застрять в грязи, поэтому бросила машину, побежала через лес и в саду наткнулась на вас с Айви. Понятия не имею, как Айви узнала, что я была в Карроуморе. Я уехала еще до прибытия пожарных. Не хотела лишних расспросов.
– Но зачем? Если тебе нечего скрывать, почему ты не осталась?
Битти прищурилась:
– Ты никогда не задумывалась, почему все эти годы молчала про фантики?
– Потому что ты моя подруга, – без колебаний ответила Сисси. – Ты мне как сестра. Даже если ты устроила пожар, то ради меня.
– Это не я, – произнесла Битти, пристально глядя на подругу, словно ожидая, что та наконец задаст правильный вопрос.
– Значит, это был несчастный случай, – сказала Сисси. – Пожар начался из-за свечки. В белой гостиной горели свечи, и, уходя спать, я взяла с собой одну. Возможно, я не задула ее, когда легла в постель. – Она помолчала. – Я приняла снотворное, поэтому ничего не помню.
– И ты не помнишь, как выбралась наружу.
Сисси покачала головой:
– Нет, только обрывками.
Битти по-прежнему внимательно смотрела на нее, ожидая продолжения, но не дождалась.
– В тот вечер я позвонила Бойду и сказала, что ты поехала в Карроумор.
Сисси закрыла глаза и кивнула:
– Айви нарисовала в доме и его тоже. Значит, он был там.
– Был, – подтвердила Битти. – Я видела его в машине. Когда я приехала, он уже уезжал. Бойд меня не заметил – во всяком случае, ни разу не упоминал об этом.
Сисси вспомнила ощущение полета, чьи-то сильные руки и звук шагов. Конечно, Битти не под силу вынести ее из дома: она слишком маленькая и хрупкая. В глубине души Сисси хотела верить в чудо и отчасти поэтому никогда не пыталась дознаться до правды. Бойд вынес их с Айви из огня и уехал, чтобы никто об этом не узнал. Вот единственная причина, по которой он мог скрыться.
– Ты так никому и не рассказала, – хрипло прошептала она.
– Ну конечно нет! – с жаром заявила Битти. – По той же причине, по которой ты молчала про фантики. – Она выпустила в потолок струю дыма и рассмеялась. – Забавно, да? Мы всю жизнь храним секреты и держимся друг от друга подальше, чтобы кто-нибудь из нас не узнал правду.
– Ничего забавного не вижу, – буркнула Сисси. – Мне вот ни капли не смешно, что мужчина, которого я любила всю жизнь, возможно, убийца.
– Может, да, а может, и нет, – серьезно возразила Битти. – У нас нет доказательств. А еще мы не знаем, от какой именно свечки случился пожар, хотя в отчете сказано, что возгорание началось внизу. В этом и заключается настоящая любовь – в презумпции доверия.
Сисси вспомнила хорошего, доброго человека, за которого вышла замуж, прекрасного доктора, умевшего найти подход к любому больному; он даже голос ни на кого ни разу не повысил. Не верится, что Бойд совершил убийство. Нет, это невозможно.
– Ты ошибаешься, – сказала она. – Дело не в доверии. Любить – значит сердцем чувствовать правду, несмотря на доказательства обратного. Я никогда не верила, что ты могла причинить вред Маргарет. Видит бог, у тебя ужасный характер, но ты не способна на убийство, даже во имя справедливости.
Битти рассмеялась, смех перешел в надсадный кашель.
– Это ведь не острый бронхит, верно? – уточнила Сисси, дождавшись, когда припадок пройдет.
Битти на мгновение поколебалась, потом решила не лгать единственному человеку, знающему ее лучше всех на свете.
– Рак легких, вторая стадия.
– И ты по-прежнему куришь.
– Ну да. Пробовала бросить, но не могу.
Сисси взяла пачку сигарет и смяла ее в кулаке.
– Можешь. Я помогу тебе избавиться от этой привычки и выздороветь.
Битти села.
– А ну отдай!
– Ни за что. Выброшу эту гадость в мусор. И больше никаких сигарет.
– Ты меня не остановишь.
– Еще как остановлю. Переедешь ко мне, и я буду заботиться о тебе, пичкать лекарствами и следить, чтобы ты не притрагивалась к табаку.
Битти ошеломленно смотрела на нее.
– Вот и договорились. – Сисси села рядом и обняла подругу за плечи. – Видишь? Я умею быть эгоистичной. Без Айви мне станет одиноко, но с тобой-то не соскучишься, верно?
Битти судорожно выдохнула, словно у нее свалился камень с плеч.
– Кажется, я советовала тебе начать жить собственной жизнью, разве нет?
– Советовала. А теперь говори, где прячешь сигареты. Я все равно найду твои заначки, так что отпираться бесполезно.
– Я подумаю, – лукаво ответила Битти. – Ты по-прежнему скучаешь по Маргарет? Помнишь, какой она была в детстве?
– Я скучаю по тому, какими мы были в детстве. Как там мама говорила? Маргарет придумывает какое-нибудь сумасбродство, я благоразумно предлагаю этого не делать, но ты встаешь на сторону Маргарет, и мы вместе участвуем в ее затее.
– Да, так оно и было, – согласилась Битти. – И я ничего бы не изменила. Ну, разве что пару моментов.
На сваю у пирса опустилась цапля и принялась наблюдать за водами реки Сампит, не подозревая о круговороте жизни и смерти, разворачивающемся под ее прекрасными крыльями.
– Может быть, Ларкин вернется домой и займет место Маргарет, – задумчиво произнесла Сисси.
– Она собирается вернуться? – удивилась Битти.
– Ларкин об этом не упоминала, но я уверена – она вернется. Бойд говорил о нашей Айви, у нее в жилах течет морская вода. Не знаю, как Ларкин выживала в Нью-Йорке, но ей определенно требуется вливание родной водички.
У дома остановилась машина.
– А вот и она.
Сисси подала руку Битти и помогла ей встать.
– Что бы там ни было в письме, мы выдержим, правда?
– Конечно. «Дружба навек», помнишь?
Сисси вспомнила, как они впервые положили ленты в дупло старого дуба. Нужно было просто сказать Маргарет «нет».
«Дружба навек», – произнесла она про себя, заходя в дом.
Беннетт встретил меня на крыльце. Слезы, которые я до сих пор сдерживала, при виде его наконец нашли выход и хлынули по щекам. С плеч словно свалилась огромная тяжесть. Беннетт всегда рядом, когда нужен. Прежде чем я успела что-нибудь сказать, он подошел ко мне и крепко обнял, утешая, облегчая боль.
– Я приготовил кофе, – произнес он, целуя меня в макушку.
От него пахло мылом, кожа была влажной после душа. Пожалуй, я смогу к этому привыкнуть.
– Спасибо, – прошептала я. На его рубашке остались пятна от моих слез.
Я вошла в кухню. В коридоре показались Сисси и Битти, с заговорщическим видом, рука за руку. Завидев меня, они бросились мне на шею, и мы все втроем разрыдались. Как будто мама ненадолго вернулась к нам.
Сисси тут же направилась к холодильнику и принялась деловито доставать оттуда сыр, яйца и все прочее для завтрака.
– Надо обзвонить знакомых и начать организовывать похороны, но нельзя же заниматься этим на пустой желудок, верно?
Я закрыла холодильник.
– Звонки и завтрак подождут. Давайте сначала прочтем письмо. Мама наверняка бы хотела. – Мне важно исполнить ее волю – только благодаря этому я хоть как-то держусь.
Сисси и Битти переглянулись и безропотно уселись за стол. Я поставила перед ними кофейник, четыре чашки и сливки. Беннетт принес письмо.
– Кто прочитает?
Я взглянула на Сисси, но та покачала головой:
– Айви хотела, чтобы ты прочла его. Давай, смелее.
Беннетт положил передо мной лист бумаги. Я взглянула на ровные строчки, написанные убористым почерком, сделала глоток кофе, откашлялась и прочла:
10 октября 1993 года
Моя милая Айви!
Я долго думал, кому написать, и решил адресовать письмо тебе. Ты стала матерью и теперь знаешь, каково это – любить кого-то больше жизни и совершать поступки, продиктованные голосом сердца, а не разума. На нашем пути открывается много возможностей, и каждый сам решает, чьим голосом руководствоваться в своих действиях.
Врачи говорят, мое время на исходе, и это письмо – последнее в списке дел, которые я должен уладить перед смертью. Список был невелик, но я все не решался браться за перо, хотя мое намерение высказаться обусловлено желанием скорее облегчить душу, чем признать вину. Давным-давно я сделал выбор, который затронул жизни многих, и ни на секунду не пожалел о нем. Тем не менее уже почти сорок лет эта история не дает мне покоя и тревожит по ночам. Похоже, мы с тобой видим одни и те же кошмары. Нам снится пожар. Ничего удивительного, ведь мы оба были там в день, когда погибла твоя мама.