Карен с трудом сдержалась, чтобы не ахнуть, – звук уже был готов сорваться с ее губ. Теперь она поняла, почему Элеонора так на нее посмотрела перед тем, как начать говорить. Она думала о том, что Карен рассказала ей про Адама, про ее предупреждение быть осторожной, но очевидно, она пока не решалась поделиться этим с Би. Карен не знала почему, но могла догадаться, что Элеонора просто не хочет произносить слова вслух. Вдруг в момент, когда она признает, что ее муж может иметь любовную связь на стороне, это станет реальностью.
– А потом угнали мою машину… У меня такое ощущение, будто я схожу с ума.
Би склонилась к Элеоноре и стала говорить тише:
– Сейчас ты точно говоришь, как сумасшедшая. Ты же сказала, что забыла, где поставила машину.
– Тогда я убедила себя, что именно это и произошло, но теперь я не уверена, – вздохнула Элеонора. – Или, может, я пытаюсь убедить себя, что в деле замешан кто-то еще, а на самом деле просто не могу признать, что сама по себе так все порчу и рушу. Мы с Адамом почти не разговариваем, мы оба так устали; Тоби считает, что меня волнует только Ной. Кажется, что я постоянно всех раздражаю, а я только хочу сделать все как можно лучше. Моя дурацкая идея об открытии собственного дела испарилась как дым, а мой дом бывает чистым раз в неделю. Я не знаю, как решить все проблемы, не знаю, как со всем справиться, и, вполне возможно, я виню кого-то еще, чтобы не взваливать ответственность себе на плечи.
Карен перевела дух. Если она собирается поделиться с ними своими подозрениями по поводу Джессики, то делать это надо сейчас, но она никогда раньше не нарушала врачебную тайну, и это для нее был очень серьезный вопрос. Но она не могла игнорировать слова Элеоноры.
– Послушай, Элеонора, я не думаю, что ты сумасшедшая. Сейчас я собираюсь вам сказать кое-что, но вы никогда не должны говорить это никому другому. – Карен оглядела кафе, чтобы проверить, не может ли их кто-то услышать. – У меня есть пациентка. Я не могу назвать вам ее имя и фамилию, но я думаю, что она почему-то на мне зациклилась, и эта ее зацикленность может распространиться на одну из вас или на обеих. Больше я ничего сказать не могу, правда, но я думаю, вам обеим следует проявлять осторожность и следить, не происходит ли вокруг вас чего-то необычного.
Карен откинулась на спинку стула и наблюдала за их реакцией. Они обе явно пребывали в недоумении.
– Как мне кажется, ты говорила… – Элеонора запнулась. – Почему нам угрожает опасность, если она зациклена на тебе?
– Каким образом зациклена? – спросила Би.
– Я правда больше не могу вам ничего рассказать. Из-за любой более конкретной информации у меня могут возникнуть проблемы. Но вам не нужно беспокоиться: я как-нибудь разберусь с этим вопросом. Пока я не уверена, как именно, но я найду способ.
– Вы обе сумасшедшие, – объявила Би. – Сталкеры с навязчивыми идеями, автомобильные воры – послушаешь вас, и кажется, что вы вдруг оказались в «Холлиоксе»[21]. – Она повернулась к Элеоноре. – В жизни постоянно случается всякое дерьмо. Помнишь, когда у тебя только появился Тоби, ты поехала в город, чтобы переделать кучу дел, но вернулась и забыла обо всем? За тобой тогда кто-то следил, нашептывал заговоры тебе в ухо, заставляя обо всем забыть?
– Нет, но…
– И ты залила в машину бензин, а не дизель, она у тебя сломалась и…
– Поняла, – перебила Элеонора. – Согласна. Но не нужно в деталях вспоминать все случаи из моей жизни, когда я напортачила.
Би повернулась к Карен.
– Карен, я не хочу тебя обидеть, но ведь если бы у тебя имелись хоть какие-то доказательства того, что эта девушка представляет опасность, ты бы к этому времени уже точно что-то предприняла. Поэтому очевидно, что их у тебя нет. Не знаю, как вы обе, но мне совсем не хочется жить, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не собирается ли кто-то спрятать мою зубную щетку или воспользоваться моим рулоном туалетной бумаги только для того, чтобы заставить меня думать, что я схожу с ума. У меня и так достаточно всего происходит в жизни, чтобы не спать по ночам. Не надо так на меня смотреть, Карен. Я тебя люблю, но ты драматизируешь события, а бедная Элеонора и так не высыпается. И она в таком состоянии, что может воспринять твои слова серьезно. Уж тебе ли не знать. Готова поставить сотню фунтов стерлингов на то, что эта девушка не представляет никакой опасности.
Глава 40
Карен
– У меня сегодня опять была та пациентка, которая спит с женатым мужчиной.
Карен попыталась произнести эту фразу непринужденным тоном, но Майкл многозначительно посмотрел на нее – так он смотрел, когда у нее появлялась какая-то навязчивая идея, которую он не мог понять. Он чуть слышно вздохнул, такой вздох обычно не замечают и обращают внимание, только если его ждут. Однако после того как Би сегодня днем отреагировала на ее слова, она отчаянно хотела поговорить с кем-то о происходящем. На минуту ей показалось, что у нее есть союзница в лице Элеоноры, но после короткой речи Би Элеонора замкнулась и больше не желала все это обсуждать. После того как они разошлись, Элеонора прислала Карен сообщение, в котором спросила, имеет ли ее сумасшедшая пациентка какое-то отношение к тому, что Карен рассказала ей про Адама. Карен ответила только:
«Я скажу тебе больше, как только смогу. Хх».
– И что?
– Она оговорилась – произнесла имя мужчины, с которым встречается. Похоже, она не поняла, что назвала его, и стала сразу же отрицать это, но я знаю, что слышала его.
– Но тебе же нельзя мне это говорить. Врачебная тайна и все такое?
– Она не назвала его фамилию, так что ты не сможешь его опознать.
– Так в чем дело-то? Здесь где-то собака зарыта, или мы не обсуждали бы этот вопрос вместо того, чтобы… – Он опять многозначительно посмотрел на нее, и Карен прекрасно поняла, что он предпочел бы делать.
– Ты прав. – Она покрепче прижалась к нему, а он провел теплой рукой у нее по бедру. – Только получается немного странно, потому что его зовут Адам.
– Это странно, потому что?.. Погоди, позволь мне догадаться. В «Космополитене» написали, что мужчины по имени Адам наименее склонны к любовным связям с молодыми женщинами, имеющими психические отклонения?
– Прекрати паясничать. Я просто посчитала это странным, потому что, знаешь ли, у Элеоноры муж Адам.
Майкл улыбнулся, и Карен поняла, что совпадение имен для него не повод подозревать мужа ее лучшей подруги в изменах с Джессикой.
– Ты знаешь, что Адам – это одно из наименее распространенных имен в Великобритании? Например, когда я рос, в моем классе и всех параллельных насчитывалось только три Адама, а во всей школе восемь или девять. С такими шансами встретить Адама я понимаю, почему у тебя возникли подозрения.
Карен должна была почувствовать себя глупо после его остроумных замечаний, но она ощутила только раздражение. «Расскажи ему все остальное…»
– Его жена только что родила. Элеонора только что родила ребенка.
– В таком случае я и правда не знаю, что и сказать. – Майкл говорил с невозмутимым видом, но Карен знала, что он не относится к делу серьезно. – Я только что использовал весь свой сарказм, когда говорил про имя.
Карен хотелось рассказать ему про то, что видела Адама вместе с Джессикой, но Элеонора ей не поверила, и она не хотела утруждать себя, пытаясь убедить еще и Майкла. Ему совершенно точно было плевать на ее обеспокоенность из-за Джессики Гамильтон. Она же совершенно точно знала, что видела и что происходит, но, похоже, больше никто не собирался верить ей на слово.
– Ладно, отвали. – Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за руку и притянул к своей груди.
– Не надо так. Не заводись из-за какой-то пациентки. Я же говорил, тебе нужно оставлять работу за дверьми кабинета. Ушла и забыла. А то это все тебя погубит.
– Да, ты прав. – Она знала, что звучит ворчливо. И вообще она была не в настроении.
– Не сердись. – Майкл положил ноги на диван и притянул Карен поближе к себе. «Ноги в чистых носках», – подумала она, с неудовольствием вспоминая грязную обувь Джессики Гамильтон. Она откинулась назад и позволила себе расслабиться на его теплой широкой груди. – Судя по тому, что я слышал, она кажется мне отвергнутой женщиной.
– Отвергнутой? – Карен приподняла и повернула голову, чтобы посмотреть на Майкла. – Почему ты это сказал? Как будто она проиграла в каком-то сражении?
Его красноречивый взгляд дал Карен ясно понять, что она додумывает за него и сейчас сама же начнет спорить с этими домыслами.
– В любом случае мне не следует о ней говорить. Я уже сказала больше, чем обычно. Но, наверное, она меня немного напугала.
– Ты не должна этого допускать. Она будет использовать тебя еще несколько недель как тестового слушателя и пойдет по жизни дальше. Но ты не должна выходить из кабинета вместе со всем этим багажом.
Он был прав. К ней приходили многие другие пациенты с гораздо более серьезными проблемами, чем у Джессики Гамильтон, и она никогда раньше не допускала, чтобы они ее беспокоили. Одним из правил ее работы было не допускать личной вовлеченности. Если возникало чувство, что кто-то из психиатров не может сохранять профессиональную отстраненность, то этот вопрос поднимался на еженедельном совещании, и пациент переходил к кому-то другому, или тот же врач продолжал вести пациента, но сам получал профессиональную помощь. Это может показаться странным – психотерапия для психиатра, но в их сфере деятельности все регулярно проходили сеансы психотерапии, чтобы проверить: справляется ли их сознание и готовы ли они и дальше работать. Но Карен считала, что не может предоставить этот случай другим партнерам. Она рисовала в воображении картины развития событий: они отнесутся к делу точно так же, как Майкл, – эта женщина никак не отличается от других пациентов, и в действительности даже представляет меньшую угрозу для душевного здоровья Карен, поэтому она должна с ней справиться. Ее коллеги могут даже заподозрить, что у нее есть другая причина для дискомфорта на этих сеансах, а за ее опасениями стоит нечто более серьезное. Ведь они же профессионалы.