«На кого?» Какой глупый вопрос. Она уже прекрасно знала, на кого поступила жалоба – пока она еще не стала старшим партнером, с ней никто не станет советоваться по подобному вопросу, если только она сама каким-то образом не вовлечена в дело. Жалоба поступила на нее. От Джессики Гамильтон.
– От кого? – Он даже не смотрел на нее. – Роберт, кто на меня пожаловался?
– Ты прекрасно знаешь, что я не могу тебе этого сказать.
– Тогда что я здесь делаю? – Она уже начала вставать, но подумала, что лучше не заставлять ноги работать, и снова опустилась на холодное кожаное сиденье. – Если мы делаем все по правилам, то почему ты вообще сказал мне об этом? Разве я не должна сейчас предстать перед советом? Горячие угли на полу, я пляшу на них, пока ваша компания точит вилы…
Роберт вздохнул. Очевидно, он предупреждал ее, чтобы она не устроила сцену перед другими партнерами. Не только из-за своей неоправданной преданности по отношению к ней, но еще из-за того, что считал ее достаточно слетевшей с катушек, чтобы поставить на карту и подвергнуть риску карьеры их обоих. Лучше дать фейерверку вспыхнуть здесь, а потом надеяться, что Карен успокоится к тому времени, как предстанет перед советом.
– Я посчитал, что обязан предупредить тебя. Нам нужно провести официальное совещание перед тем, как Генеральный медицинский совет[32] начнет расследование, но я не хотел, чтобы ты впервые услышала эти обвинения в присутствии других партнеров.
– В чем заключается суть обвинений? – Ее голос не казался дрожащим или надтреснутым, а звучал привычно. Привычно для той, кем она была до встречи с Джессикой Гамильтон. До того, как разрушилась ее жизнь.
– Утверждают, что от тебя во время сеанса попахивало алкоголем.
– Это глупость несусветная!
И это было невозможно. Она никогда не употребляла алкоголь перед работой. Да она приходила в офис еще до девяти утра, ради всего святого! И она ни разу не сделала даже глотка в обеденный перерыв.
– Ты должен знать, что я никогда не пью на работе. Почему ты вообще допускаешь, что я могла выпить?
– Жалоба поступила не только на это. Утверждают, что ты позвонила, чтобы перенести сеанс, затем тебя не оказалось на месте, когда пришел пациент, и ты подводила его вот таким образом не один раз. Утверждают, что во время сеансов, которые все-таки состоялись, ты была такой рассеянной, как будто выпила. Еще ты звонила пациенту домой, чтобы прокомментировать что-то с его личной страницы в «Фейсбуке», и посылала неуместные и неподобающие текстовые сообщения, не касающиеся сеансов.
– Это все ложь, Роберт. И легко можно доказать, что это ложь. Я не понимаю, почему кто-то считает, что ему это сойдет с рук.
– Если это ложь…
– Если?
– Хорошо, давай считать, что я тебе верю. Потому что я хочу верить, Карен, честно, несмотря на все, что я собственными глазами видел в течение последних нескольких недель. Но мы должны со всей серьезностью подходить к каждой жалобе.
– Но этот человек врет! Клянусь тебе, Роберт, я никогда не отправляла пациентам никаких текстовых сообщений, не говоря уже про «неуместные и неподобающие». И пить на работе? Я вообще в рабочие дни не пью …
Она запнулась, зная, что собралась произнести вслух то, что говорила себе на протяжении нескольких недель. Раньше она не пила вообще, десять лет не пила, но в последнее время она пропускала стаканчик или два вечером, чтобы расслабиться. По правде говоря, на этой неделе она пропускала их каждый вечер. Но она принимала душ, она чистила зубы, и от нее просто не могло пахнуть алкоголем в девять утра на следующий день. Точно не могло? О боже! Она закрыла лицо руками и потерла пальцами виски, чувствуя, что не нужно злоупотреблять хорошим к ней отношением Роберта.
– Я не пью на работе, – тихо сказала она.
– Я думаю, что тебе нужно немного отдохнуть, – заявил Роберт вместо ответа.
Карен опустила руки на колени и резко подняла голову. Она была шокирована.
– Ты шутишь? Если я исчезну сейчас, я как раз буду выглядеть виноватой. Я не собираюсь брать отгулы.
– Ты не будешь так выглядеть. Это будет означать, что ты серьезно воспринимаешь обвинения.
– Ну, я не воспринимаю их серьезно. И, честно говоря, меня злит, что ты воспринимаешь. Они абсолютно беспочвенны, и ты это знаешь! Если бы имелись хоть какие-то доказательства, что я отправляла пациентам неуместные и неподобающие послания или пила на работе, то меня бы от нее отстранили, как только я вошла в здание. Сам факт того, что я должна предстать перед советом, означает, что у тебя нет достаточного количества оснований, чтобы самому принять решение. Я никуда не ухожу, Роберт.
Он вздохнул.
– У меня было предчувствие, что ты скажешь именно это. Ты права, никаких явных доказательств нет. Слава богу! Я видел текстовые сообщения, и они приходили не с тех номеров, которые зарегистрированы на тебя. Несмотря на то, что ты сейчас на меня обижена, Карен, я твой друг, и я не хочу, чтобы дело дошло до временного отстранения от работы. Но случай нужно расследовать, и я предпочел бы, чтобы тебя здесь не было, когда мы будем это делать. Я хочу, чтобы ты взяла несколько отгулов. Съездите с Майклом куда-нибудь отдохнуть, ты полностью восстановишься, и все войдет в колею.
Наконец она нашла в себе силы встать.
– Мы не можем просто взять и сбежать куда-то отдыхать, в жизни у всех не все так просто. И в любом случае я не выбивалась из колеи. Я не буду брать отгулы; тебе придется меня временно отстранить от работы.
Она подхватила сумку и двинулась к двери, шагая гораздо более уверенно, чем себя чувствовала. Только глухо стучавшее в груди сердце, которое, казалось, ударялось о ребра, говорило о том, что ее охватила паника. Карен не могла потерять работу, она была всем для нее. Без работы она даже не знала, кто она есть.
– По крайней мере, отдохни оставшуюся часть дня, – с надеждой крикнул ей в спину Роберт.
Она была на грани того, чтобы сказать «нет», но внезапно увидела свое отражение в черной стеклянной двери. Цвет лица казался мертвенно-бледным, в особенности на темном фоне, не белыми оказались только темно-пурпурные мешки под глазами. Она заснула с мокрой головой, и поэтому обычно прямые и блестящие волосы сейчас свисали завитушками, которые она не успела выпрямить, а на левой груди Карен заметила белое пятно от зубной пасты. По крайней мере, сегодня утром она не забыла почистить зубы. Ее мучила пульсирующая боль у основания черепа с самого момента пробуждения, вначале она просто выбивала какой-то ритм, а теперь у нее в голове был настоящий концерт.
– Да, хорошо. Отлично.
– Что? Что отлично? – подозрительно спросил он.
– Я отдохну оставшуюся часть дня. Может, и завтра. Вернусь после выходных, только если у вас с другими партнерами не окажется еще каких-нибудь доказательств моих проступков, чтобы официально отстранить меня от работы. Что ты собираешься представить совету?
Он показал на бумаги, лежавшие на письменном столе, и Карен внезапно поняла, что папка с жалобой находилась перед ним.
– Мне придется представить им доказательства, которые у меня есть, но подозреваю, что это будет неофициальное заседание, а не слушание. Вероятно, нам не понадобится тебя подключать.
Теперь Роберт говорил более расслабленно. Может, он только хотел, чтобы она осознала всю серьезность ситуации. Может, если бы она просто ушла, отдохнула, как он ей предлагал, все сложилось бы по-другому. Но теперь этого уже не узнать.
Глава 58
Все будто вставало на свои места или, наоборот, разваливалось на части – я не понимала, что именно происходит. Время от времени в последние несколько недель я чувствовала, что зашла слишком далеко – я не желала им зла, вы должны это знать, я просто хотела заставить их понять. Я много думала о концепции добра и зла – чем я лучше нее? У меня имелись веские основания для того, что я сделала, разве в конце концов все не говорят именно так? В тюрьмах полно «невинных» людей. Иногда я замирала на месте, смотрела в будущее и приходила в ужас при мысли от того, как все это закончится, я цепенела от страха, думая, в кого превращаюсь. Я могла бы остановиться в любой момент. Или нет? Если бы могла – если бы остановилась, – все вышло бы по-другому. Они все еще были бы живы.
Глава 59
Карен
Карен сидела у тихого пруда и неотрывно смотрела на воду. Только крошечные пузырьки воздуха, поднимавшиеся из глубины на поверхность, давали понять, что под ней живет и дышит целая экосистема. Ее всегда очаровывало то же самое в человеческом разуме – сколько всего может происходить в подсознании так, что сами люди об этом даже не подозревают. Столько всего невидимого плавает вроде бы совсем рядом, но вне пределов досягаемости – пока пузырек не доберется до поверхности и не лопнет.
Временно отстранена. Слушание на заседании Генерального медицинского совета длилось сорок минут, но она помнила всего лишь одну фразу: «Временно отстранена от работы в ожидании служебного расследования».
По большей части она не беспокоилась. На протяжении многих лет ей говорили, каким ценным сотрудником она является, до этого она все годы была лучшей студенткой группы в университете, сдавала все экзамены так легко, словно сама составляла вопросы, и поэтому чувствовала себя профессионально неуязвимой. Она была любимчиком у преподавателей, Роберт совершенно точно выделял ее и ценил гораздо больше других сотрудников. С нее совершенно точно снимут эти смехотворные обвинения. Роберт просто действует по инструкции – в таких случаях положено официально временно отстранить от работы. Ему нужно думать о своей практике, и Карен с уважением отнеслась к решению, которое они с другими партнерами приняли. Она сама точно так же поступила бы, если бы кто-то из коллег оказался на ее месте.
Но была и другая ее часть. И она нашептывала слова «комитет по этике», «позорит профессию», «временно отстранена от работы в ожидании служебного расследования». Это навсегда останется пятном на ее репутации, черной меткой на ее имени. Даже если ее оправдают по всем статьям и она останется работать в том же месте, ее коллеги всегда будут украдкой переглядываться при виде нее. Все захотят усесться рядом с ней на собраниях, чтобы принюхаться – не попахивает ли у нее изо рта алкоголем, будут сомневаться в правильности любого ее мнения, которое она выскажет по поводу лечения пациентов. Пока она временно отстранена от исполнения обязанностей, ее пациентов передадут другим врачам, и очень маловероятно, что их ей вернут, даже