– Не плачь, – твердо сказал Демьян, и ему хотелось поверить. – Лёша жив. Он не умрет, слышишь? Выздоровеет, и все будет хорошо.
– Спасибо, Дём, – пробормотала Тася.
– Не стоит. Леший и мой друг тоже. И напали на него, скорее всего, из-за меня. Но сейчас все, что мы можем сделать, – это сохранять спокойствие и быть с ним.
Таисия кивнула. Конечно же Дёма прав. Она взяла себя в руки, сложила документы в папку. Действовала, как автомат. Каждый шаг давался с трудом, но Тася не собиралась сдаваться. Ее брат в беде. Нужно ехать к нему. Немедленно!
Казалось, будто минута промедления подобна смерти. Пока они добирались до больницы, в голове у Таси кружили самые тяжелые воспоминания. Первое – гибель родителей. Она тогда была подростком, гостила у бабушки, когда той позвонили и сообщили страшную новость. Тася помнила, как надрывно кричала бабушка, а потом старалась успокоиться, чтобы не пугать внучку. А затем на год из ее жизни пропали не только родители – увы, мертвых не вернуть, – но и старшие брат с сестрой.
– Не потяну троих детей, – говорила бабушка подругам, вздыхая. – И жалко их, но мне бы хоть Таську поднять на ноги, она самая маленькая.
Тася даже сбегала от бабушки, пробиралась в родительский дом, но их нынешнее жилье оставалось пустым. Си снимала квартиру – не могла пересилить себя после смерти родителей и жить здесь, Леший находился в детском доме. Никого, только бабушка – и пустота вокруг. А потом бабушка упала на глазах у Таси и больше не поднялась. Умерла мгновенно. У Таси тогда был ступор. Она даже скорую вызвала через десять или пятнадцать минут – внутри все заледенело, превратилось в ничто. Хорошо, что Симоне разрешили забрать младшую сестру. Хотя, стоит признать, с Тасей в основном возился Леший – он к тому времени успел бросить учебу в консерватории и вернулся домой. Если бы не Лёшка, Тася не пережила бы. Сломалась, сошла с ума. Что угодно! Но с Лешим сложно спорить: он никогда не забывал проверить, поела ли сестра, спрашивал, как дела в школе, даже на родительские собрания перед выпускным ходил. А Си играла в свою игру… Доигралась. Эта третья страшная новость застала Тасю в университете. Она как раз спускалась на первый этаж и собиралась ехать домой, когда зазвонил мобильный. Это был Лёша, он сначала тяжело дышал в трубку и только потом выдал:
– Тась, Симона умерла.
И больше ничего! Кажется, Тася плакала. Она не помнила. Лишь хотела как можно скорее добраться домой, к брату. Почему-то казалось, он не выдержит еще и этой беды. Но Лёша был сильным. Когда Таська приехала, он методично занавешивал в доме зеркала белыми простынями. Кстати, не помогло: Си все равно вернулась. Правда, зеркала к этому не имели никакого отношения. Тася попыталась узнать, что случилось, и Леший ответил, как будто говорил вообще о чужом человеке: да, отравилась. Умерла у него на руках. Да, позвонила, попросила приехать, и он нашел ее уже при смерти, врачи не успели. И Тасе оставалось только слушать и понимать: мир рухнул. В который раз! У нее теперь есть один Лёша, а у Лёши – лишь одна сестра. Младшая, потому что старшая умерла. Вчера звонила и рассказывала о новом назначении на работе, а сегодня ее нет.
И теперь больше всего Тася боялась единственной вещи: услышать, что ее брат мертв. Дёма держал ее за руку. Он был очень бледным, поджимал губы, смотрел прямо перед собой, но для Таси именно Демьян сейчас оставался островком спокойствия.
– Спасибо, – прошептала она.
Дёма повернул голову, посмотрел на нее долгим взглядом и кивнул. А впереди показалось здание центральной городской больницы. Они выбрались из такси и поспешили на санпропускник, чтобы узнать, куда нести документы, что вообще делать. Оттуда их направили в регистратуру, а там уже указали на врача.
Тася и Демьян поднялись на лифте на третий этаж, замерли перед дверью отделения реанимации. Конечно же туда их никто не пустил, и врача звать сначала не желали, но он появился, словно узнал об их приезде. А на самом деле просто шел по делам, когда на лестнице его встретили Тася и Дёма.
– Виктор Константинович? – уточнила Тася.
– Да. А вы кто такие? – спросил молодой симпатичный врач.
– Я Таисия Верховцева, сестра Алексея. Нам сообщили…
– Ах да. – Виктор кивнул.
– Что с Лёшей?
– Его нашли на улице. Ушиб ребер. Подозревали разрыв легкого, но не подтвердилось. Множественные гематомы, переохлаждение. Одним словом, могло быть и хуже, радуйтесь, что его вовремя нашли и доставили в больницу. Пока побудет в реанимации, завтра к вечеру, если все будет в порядке, переведем в травматологию. Тогда и навестить сможете. А сейчас оформляйте все необходимые документы и поезжайте домой. Вы тут ничем не поможете.
– Не поеду, – тихо сказала Тася. – Я там не смогу!
– Тогда спуститесь на первый этаж, там есть зона отдыха. Только бессмысленно это, до завтра все равно брата не увидите. Ему ничем не поможет то, что вы здесь сидите.
На этом доктор счел разговор исчерпанным и вернулся к работе, а Тася беспомощно посмотрела на Демьяна.
– Он прав: здесь мы ничего не изменим, – проговорил Дёма. – Ты подожди в зоне отдыха, а я решу оставшиеся вопросы и приду за тобой. Хорошо?
– Хорошо.
Тася по-прежнему не собиралась никуда ехать из больницы. Она вместе с Дёмой спустилась по лестнице, он усадил ее на диванчик у небольшой зеленой пальмы и пошел прочь, а Тася замерла, превратилась в статую вместо живого человека. Ей хотелось кричать! Рвать на себе волосы, заливаться слезами, но она только сидела и ждала, когда вернется Демьян.
Он появился через четверть часа.
– Идем, – сказал ей просто, будто ничего не случилось.
– Не хочу, – беспомощно проговорила Тася. – Не хочу! Я останусь.
– Зачем? – прямо спросил Дёма. – Леший в реанимации, тебя туда не пустят. Он даже не знает, что ты здесь. Поехали, Тась, а завтра приедем обратно.
Она позволила поднять себя на ноги и увлечь прочь. Дёма действовал решительно: усадил ее в очередное такси, привез домой, накормил Бетховена, а Тасю разместил на кухне и вручил ей чашку чая вместо привычного кофе. Вскоре пришел с улицы, принеся с собой запах мороза.
– Погода окончательно испортилась, – сказал Дёма. – Как бы к утру не замело.
– Я все равно поеду в больницу! – упрямо заявила Тася.
– Конечно. И я поеду, только рано утром – у меня в девять экзамен. Правда, не представляю, как его сдавать после такого…
Лишь на миг Тася разглядела в Демьяне слабость. Это ради нее он старался казаться сильным, суетился. Ради нее и Лешего. А на самом деле Дёма тоже был напуган, беспокоился, возможно, даже боялся. Однако он умело держал себя в руках, делал вид, что справляется с ситуацией, а значит, все будет хорошо.
– Садись, – вздохнула Тася. – Давай вместе пить чай. Ты прав, никому не станет легче от моих слез и переживаний. Надо держаться – ради Лёшки.
Дёма не противился. Минуту спустя он уже сидел напротив Таси с дымящейся чашкой. Но выглядел усталым. Да уж, экзамен у него будет тот еще.
– Что сдаете хоть? – спросила Тася.
– Практику, – ответил Дёма. – Будем рисовать натюрморт.
– Это хорошо, натюрморт хотя бы не может ожить.
Демьян усмехнулся – тяжело и вымученно. Мало ему своих проблем, еще теперь и болезнь Лёшки, боль от которой Дёма разделил с Тасей. И она была безумно благодарна за эту молчаливую поддержку. Чай таял в чашке, Тася постепенно успокаивалась. Врач сказал, Лёше ничего не угрожает, они просто понаблюдают за ним. Понаблюдают! Не отправят в патанатомию на вскрытие. Значит, рано паниковать. И вообще нельзя! Не то сейчас время. Суперлуние со дня на день начнется, а они с Дёмой так ничего и не придумали. Тупик. Куда ни взгляни – один только тупик! И все же нельзя опускать руки. И сдаваться тоже нельзя, это Тася понимала предельно ясно и говорила себе раз за разом. Надо быть сильной! Не ради себя – ради брата и друга. А они будут сильными ради нее самой.
– Тебе надо отдохнуть перед экзаменом, – проговорила Тася, глядя на бледное лицо Демьяна.
– Да как-то не до отдыха…
– Все равно надо, Дём! Не хватало еще, чтобы ты потерял…
– Контроль над силой?
– Стипендию.
Они произнесли это слово хором и блекло улыбнулись друг другу. Сила силой, а необходимость получить не ниже заветного «хорошо» никто не отменял. Деньги не сыпались Демьяну на голову, и стипендия являлась залогом нормальной жизни в чужом городе.
– Я так и не позвонил по поводу аукциона, – вспомнил вдруг Демьян.
– Какого аукциона? – спросила Тася потерянно.
– Помнишь Ферзеву на выставке? Я говорил, мне предлагали продать картины. Средства нам сейчас не помешают. Главное, чтобы визитка нашлась.
Он умчался куда-то, а Тася почти сразу потеряла смысл его слов. Картины, аукцион… Она поднялась и поплелась в свою комнату, включила компьютер – это всегда успокаивало, а затем погрузилась в мир Интернета: сайтов, кодов, логинов и паролей. Ей это давало силы жить. Правда, ничего нового она так и не нашла. Зато полчаса спустя в комнату заглянул Демьян.
– Я послезавтра поеду на встречу, – сказал он. – Попробую договориться о продаже «Весны». Конечно, мне не предложат какие-то баснословные деньги, но лучше синица в руках, как говорится.
– Повременил бы ты пока со встречами, – задумчиво произнесла Тася.
– Надо хвататься за возможность, пока она есть. На лечение нужны деньги, значит, если я по-быстрому продам картину, это поможет Лёше.
– Спасибо.
Тася отвела взгляд. Она не привыкла к чужой помощи. У нее всегда были только брат и сестра. Потом остался брат, и как реагировать на желание Демьяна помочь, она просто не знала. Наверное, в какой-то момент Дёма стал частью их маленькой семьи. Сложно было представить, как они могли жить без него.
– А если это ловушка? – вдруг встрепенулась Тася. – Эта женщина с ее аукционом…
– Нет, точно нет. – Демьян покачал головой. – Павел Владимирович знает госпожу Ферзеву, Вихрев тоже. Кстати, я рассказал Павлу Владимировичу об аукционе, он поддержал идею. И от «Весны», если честно, хочется избавиться. Слишком свежи мои воспоминания о том, как она ожила.