– У тебя работы нет? – спросила его она.
– Полно. Но ты не даешь мне ее делать.
– Ты разве не моторист?
– Он самый. Но я еще и матросом подрабатываю. И сейчас мне нужно прибраться на корме.
– Полы помыть?
– Отдраить палубу, – с улыбкой поправил ее он. – Но сначала ящики перенести, а ты на одном из них сидишь.
Он говорил спокойно, даже вежливо. И смотрел не колюче. Лизе стало стыдно за свое поведение: парень вкалывает за двоих, а она ведет себя как капризная принцесса.
– Извини. – Она встала и сделала два шага назад. – Я просто не хочу туда, где все. Толпа меня утомляет.
– Оставайся, только не мешай.
И принялся за работу. Но перед этим стянул с себя тельняшку, чтобы она не сковывала движения.
У парня оказалось очень мускулистое тело. Гладкое и смуглое. На шее серебряный крестик на шнурке, под грудью маленькая синяя татуировка. Кажется, рыбка.
– Тебя как зовут? – спросила Лиза.
– Марк. Но на судне я для всех Пушкин.
– Почему?
Он стащил с головы бандану, и оказалось, что его волосы завиваются пружинками. Они довольно длинные на макушке, но сбритые на затылке, поэтому, если Марк в головном уборе, не поймешь, насколько он кудрявый.
– Вопрос снят, – рассмеялась Лиза. – А меня зовут…
– Я знаю, как тебя зовут. Как и то, что Воблер за тобой увивается.
– Кто?
– Владик, сын капитана.
– Разве они Воблеры? Не Панасовы? – Такая фамилия была написана под портретом капитана, что висел в рубке.
– Это кличка Владика. Он так вихляется, как искусственная рыбешка, которую в рыбалке используют как приманку.
– А ведь правда! – Лиза только сейчас поняла, что было не так с капитанским сыном и почему он напоминал ей Кена. Влад следил за своей мимикой и жестами, потому что как только расслаблялся, начинал дергаться, жестикулировать… Вихляться! – Но мы с Владом просто приятели. И он не увивается, а пытается меня развлечь.
– Не особо у него получается, раз ты прячешься от него на корме главной палубы, – усмехнулся Марк.
– Если честно, он меня достал, – шепотом ответила ему Лиза.
– Верю. Воблер надоеда и хвастун. Никто из команды его не любит. Поэтому мы все перекрестились, когда узнали, что он проходит практику на другом судне.
– Кстати, почему?
– Нашли золотому мальчику блатной теплоход с интуристами. Дед подсуетился. – И прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего. – А твой батя кто?
– Бизнесмен.
– Крутой мужик. Простой. И щедрый. Боцману ящик джина пожаловал. Сказал, друзья подарили, а он такое не любит.
Он еще что-то говорил, не забывая при этом работать, но Лиза его плохо слушала. Она больше смотрела на Марка. Любовалась его грацией, разворотом плеч, играющими под смуглой кожей мускулами, крепкой шеей, спутанными влажными кудряшками…
– Не хочешь отвечать? Тогда ладно…
– Что? – не сразу Лиза поняла, что ей задали вопрос. – Извини, не расслышала.
– Да, тут шумно из-за машины. Спрашиваю, сколько тебе лет?
– Семнадцать. А тебе?
– Восемнадцать… Почти.
– Ровесники, значит. Тоже только школу окончил?
– Нет, я уже в речном училище два года отучился. Так что я тоже практикант, как и Воблер.
На этом пришлось прервать общение, а все из-за Владика. Он увидел Лизу с прогулочной палубы и начал вопить:
– А мы тебя потеряли! Даже беспокоиться начали, не случилось ли чего.
– Все со мной нормально.
– Ты зачем там стоишь? Выхлопные газы нюхаешь? Поднимайся, мы в музыкальном салоне собираемся играть в преферанс.
– Иду!
Но перед тем, как двинуться к дверям, спросила у Марка:
– Ты на дискотеку ходишь? – Она вчера видела нескольких ребят из команды.
– Нет, у меня вахта в это время. Да и неинтересно мне. А что?
– Ничего, просто, – застеснялась Лиза. Она уже представляла, как будет танцевать медляк с ним, а не с пластмассовым Владом. И плевать на то, что Марк ниже ее чуть ли не на полголовы.
Об этом Лиза думала все оставшееся до дискотеки время. А когда отправилась на нее, не смогла себя заставить танцевать с Воблером. Родителям также не удалось ее уговорить. Кавалер разобиделся и ушел, что только порадовало Лизу.
– Какая муха тебя сегодня укусила? – недоумевала мама. Сама она с удовольствием танцевала не только с папой, но с бравым ветераном Великой Отечественной. И все бабули ей завидовали.
– Голова болит, я же сказала.
– Это не повод срываться на друзей.
– Влад мне никто. Я жду не дождусь нашего прибытия в Нижний Новгород, где он сойдет.
– Боже, какая ты капризная, – простонала мама и дала себя подхватить под локотки двум хмельным тетушкам-поварихам. Этих тоже отец напоил, но уже мартини.
А Лиза отправилась на прогулку по палубе…
Главной палубе. Той, где они с Марком провели вместе целых полчаса! Она надеялась его увидеть, но увы.
В эту ночь Лиза спала плохо, ворочалась. Еще сны эти, томление создающие… В них она с Марком не только танцует, но сидит в обнимку на корме, и купается в Волге, и валяется на песчаном бережку под тенью ив. Пушкин во всех сновидениях полуобнаженный и вспотевший, как утром. А лицо его всегда близко… Так близко, что не нужно менять положение тела, когда хочешь поцеловать. Вытягивай губы и касайся ими его рта, носа, щек…
– Кошмар снится? – услышала она обеспокоенный голос отца и разомкнула веки. – Мечешься, стонешь.
Знал бы папа, ЧТО ей снилось до того, как он тронул ее за плечо, чтобы разбудить, со стыда бы сгорел.
– Я не помню, – ответила Лиза и отвернулась, чтобы он не видел ее раскрасневшегося от вожделения лица.
Впервые с Лизой такое! У нее были парни, и она с ними обнималась и целовалась (не во сне – наяву), с барабанщиком даже до откровенных ласк дошла, но ни один из этих бывших не разбудил в ней женщину. С ними было прикольно, и только. Поэтому она легко отказывала им в близости. Только барабанщику пообещала ночь любви. Но не из-за жгучего желания, просто, если бы они вместе поехали в Крым, глупо было бы воздерживаться. Остальные подружки давно со своими парнями сексом занимались, и у половины они были не первыми партнерами, а Лиза все в целках ходила. И ладно бы берегла девственность, так нет (считала, что ценность плевы в век операций по ее восстановлению утрачена), просто не горела желанием начинать половую жизнь лишь потому, что у всех она есть.
…Если бы после поцелуев с барабанщиком ей снились такие сны, как сегодня, любовь между ними свершилась бы задолго до предполагаемой поездки…
И как хорошо, что этого не произошло, ведь тогда бы он остался с ней и Лиза не влюбилась в Марка!
«Все равно влюбилась бы, – самой себе возразила она. – Но досталась бы ему не девочкой, а я хочу, чтоб он понял – я ждала именно его!»
– Лизок, смотри, что я под дверью нашел, – окликнул дочь Борис. Она обернулась. – Как думаешь, для кого это? – И потряс в воздухе букетом полевых цветов. Большущим, немного бестолковым, чуть увядшим и все равно прекрасным. – Маме от поклонника-ветерана или тебе? Ночью в шлюзе долго стояли, оба могли слезть с теплохода и сбегать в поле за цветочками.
– Ставлю на деда. Он шустрый.
– А ты, мать? – Она как раз вышла из ванной с толстым слоем крема на лице. За последний год она сильно похудела, о чем давно мечтала (после родов поправилась и не могла скинуть), но не учла того, что кожа провиснет.
– Тоже.
– Не на Владика?
– Это точно не он. Мы перекинулись парой слов через открытые окна: мальчик сказал, что во время шлюзования находился в рубке и помогал бестолковому рулевому.
– Какой хвалюжник, – фыркнула Лиза.
– Доча, у тебя еще поклонники появились? – обратил на нее взор Борис.
– На нее многие поглядывают, – заметила мама. – Но подойти стесняются.
– Почему?
– Это матросы. Они тут все молоденькие, симпатичные, но простоватые. Боятся подступиться.
– И правильно делают, – сделал грозное лицо Борис. – Не для матроса я дочку растил. – И хотел выкинуть букет, да мама не дала.
– Цветы тут ни при чем. Пусть стоят, глаз радуют.
– Знаешь, от кого они? – спросил у Лизы отец.
– Откуда?
– Смотри у меня! – И, погрозив пальцем, пошел бриться.
После завтрака Лиза вместе с родителями спустилась на главную палубу. Теплоход подплывал к Рыбинску.
Марка она увидела издали. Он стоял возле трапа, еще не перекинутого, и ел дубовую грушу. Вгрызался в нее своими крепкими зубами, смачно разжевывал, а потом сплевывал в воду шкурку. Почувствовав ее взгляд, обернулся и быстро вытер рот. Сегодня его голову покрывала панама. Чудаковатая, похожая на женскую или детскую. Но в ней была одна неоспоримая прелесть: между дырочками для вентиляции был просунут стебель полевого цветка. Точно такого же, что в подброшенном под дверь букете.
Лиза широко улыбнулась парню. Он подмигнул ей в ответ.
– Смотрю, сегодня у тебя настроение лучше вчерашнего, – услышала она надоевший за два дня голос. Надеялась на третий его не слышать, но где там! Влад за ночь отошел от обиды и вернулся к своим обязанностям ухажера.
– Ты собираешься в город? – спросила Лиза, едва скрыв раздражение.
– Составлю вам компанию, – кивнул он. По случаю приоделся: напялил на себя отглаженные брюки, белую рубашку, ботинки начистил. Жених, да и только!
Лиза бросила взгляд на Марка. Но тот занимался делом, и она не поняла, увидел ли он подошедшего Воблера. Ей не хотелось, чтоб Марк ревновал.
Когда трап был подан, пассажиры хлынули на набережную. Влад хотел помочь Лизе спуститься по нему и подал руку, но его опередил Марк. Девушка схватилась за его мозолистую ладонь и в один миг поняла, что ей делать дальше.
– Ой, что-то мне нехорошо, – выпалила она, едва они отошли от причала.
– Что с тобой? – обеспокоилась мама.
– Живот скрутило.
– А я говорила тебе: не ешь ты эту запеканку, она подозрительная.
– Нормальная запеканка, – не согласился с ней Борис. – У меня даже отрыжки не вызвала.