И я, и Торей рухнули на землю, откашливаясь. Мы оба промокли, с волос капала вода. Ветер пронизывал тело.
Я оттолкнула камень подальше от себя и села.
Все валгомцы, кто услышал приказ Торея, отпускали мечи и вынимали их из земли. У стен двора лежали люди, но издали было неясно, живы ли они.
– Ава.
Я повернулась, и Торей приложил ладонь к моей щеке. Это было иное ощущение, не как от прикосновения нитью. А как…
– Ты не дух.
– Что?
Он сгреб меня в объятья, и сквозь мокрую одежду я ощутила теплоту его тела. Я чувствовала его дыхание, и оно приятно обжигало кожу. Из груди вырвался судорожный вздох. И стоило Торею ослабить объятия, я сама обхватила его шею руками и уткнулась в нее носом. Что бы это ни было, как бы это ни выглядело, мне хотелось запомнить миг, когда я впервые обняла дорогого сердцу человека.
– От тебя пахнет полынью, – засмеялась я сквозь слезы, прижимаясь к нему как можно крепче.
Должно быть, в комнате Викая всегда так пахло и ткань хранила запах, а может, и во всем замке, я не знала. Но я чувствовала аромат полыни, я чувствовала Торея рядом, милостивая Светава!
Он тоже засмеялся и провел ладонью по моим волосам, задержав ее на затылке.
Мир смолк, и я упала на землю сквозь него.
Торей поджал губы, а затем, ухватив нить, подал мне руку.
– Что это было? – спросил он, вглядываясь в мое лицо.
– Должно быть, из-за Каргаша. Не вытянул душу, потому что я и есть душа. – Я быстро покачала головой. Меня охватывала обида. – Не знаю. Не спрашивай лучше.
– Не буду.
Я запустила пальцы в волосы, стараясь не смотреть на него. Стало неловко за столь пылкие объятья.
Люди вокруг поднимались с земли, помогали друг другу.
Море уже шумело вдали на своем привычном месте.
Торей наклонился и поднял камень, посмотрел на него и повертел в руках.
– Он все-таки засиял.
– Прости, я не придумала ничего другого. Ты лежал там, перед Мирославом и… А где он?
Я огляделась, но Торей указал рукой в сторону ворот. Подле них распластался Мирослав: ноги были задраны к небу, а голова подогнута так, что вряд ли ему было удобно дышать. Если он еще мог дышать.
– Надеюсь, помер.
– Ава!
Я отмахнулась от Торея и двинулась вперед. Мне хотелось, чтобы всех лжеиирданцев поскорее заключили под стражу.
Большинство мятежников были у стен, но нескольких могло и выкинуть за них, предположил Торей, поэтому отправил туда двух дружинников. Немногие валгомские воины еще были в состоянии держаться на ногах, а погибло большинство тех, кто охранял замок.
Торей приказал связать всех «гостей» и отправить в темницы. Мирославу же он велел выделить особое помещение, в которое он и сам скоро спустится, чтобы получить все ответы.
– Не думаю, что он тот самый Дамай. Вряд ли бы предводитель отправился сам, скорее уж послал кого-то, кому доверял.
Мы сидели у входа в замок. Торей перетягивал свои раны, и иногда ему приходилось держать повязки зубами.
Я выжимала ткань штанов. Уже и забылось, до чего же неприятно носить мокрую одежду.
– Ты как, к слову? Тонар…
– Не хочу об этом. Не сейчас, ладно? – со всей вежливостью, на которую только способен, улыбнулся Торей. – Я должен сохранять хладнокровие, пока не буду знать, что хотя бы жители замка в безопасности. Разговоры о брате лишат меня разума.
Я примирительно подняла ладони.
Тонар был жив. Более того, он был заодно с мятежниками… Торей был прав, он обезумеет, если начнет думать об этом.
Он в очередной раз ухватился зубами за повязку и натянул ее, но замер, смотря за мою спину. Глаза расширились, а лента выпала изо рта.
– Что еще? – Я обернулась.
Лес вокруг Овтая горел.
– Милостивая Светава.
Мы поднялись с места и бросились к воротам. Но стоило нам выбежать на середину двора, стало ясно, что горели не несколько деревьев, а каждое.
– Не могли же мятежники враз поджечь их? – спросила я.
Пламя поглотило стволы, но дальше не переходило, хотя рядом была сухая трава.
– Я думаю… – Голос Торея дрогнул. – Я думаю, это плата за то, что Каргаш засиял.
25. Тебе пора идти
Пламя так и не перешло на траву или дома и продолжало гореть ровно, устремляясь к небу. Треск огня было слышно даже из двора замка. Деревья не сгорали в огне, они будто готовы были гореть так вечно.
Торей приказал пока оставить тела, раненых отвести к лекарям, а мятежников – в темницы. Одна половина дружинников выполняла поручение, а другая – стаскивала на телегу ведра и бочки с водой.
Овтай был окружен огнем, и что бы там ни было, воздух наверняка становился тяжелым и людям была нужна вода.
Я бродила вдоль стены. Возле нее остались тела, и мне хотелось убедиться, что среди них не было Тифея. Часть меня понимала, что его не могло там быть, но другая стонала и твердила, что нужно проверить.
Проходя мимо одного из мужчин, я остановилась.
Это был он.
Тот мужчина, кого я встретила за оградой на Очижи. Кто-то в битве рассек ему горло и грудь. Его глаза были полузакрыты, а пальцы рук распухли от переломов, словно по ним случайно прошлись. Он был крупным и широким, волосы – темными, руки – крепкими и громадными. Я по-прежнему не помнила лица, но была уверена, что это он убил меня. И мне стало его очень жаль. Теперь его закопают где-нибудь за конюшней, и он не вернется в родной дом, по нему не зажгут поминальный костер, он не найдет дорогу в Тоначи. Я хотела бы сказать, что поделом ему, но не могла.
– Пусть милостивая Светава позволит тебе блуждать по ее владениям, – прошептала я напоследок.
Из замка вышли Кисей и Дагар. Первый, завидев Торея, бросился к нему и обнял, хлопнув по спине.
Я оставила бессмысленные поиски и поспешила к ним.
– Что тут было? – удивился Дагар, разглядывая двор.
– Вы не поверите, но битва. – Торей вытащил из кармана Каргаш и впихнул ему в руки. – Убери это куда-нибудь под замок, а лучше под два. И, Дагар, – он улыбнулся, – благодарю за стрелы. Я думал, ты с мятежниками.
– Видава меня упаси! – без привычной надменности ахнул тот. – Ты, разумеется, не подарок, но все же мой князь.
Торей ему учтиво поклонился.
«Не говори пока о Тонаре никому, хорошо?» – попросил меня Торей чуть раньше. Пусть в замке пока думают, что у них есть князь и он не с предателями.
Советник уложил камень в рукав охабени.
– Торей, лес горит и дальше Овтая. Я поднимался на крышу, чтобы посмотреть, что случилось. – Кисей посмотрел на телегу. – Куда это?
– В город. Я пока не понимаю, что происходит, поэтому будем считать, что пожар и людям нужна помощь. Ты сможешь держаться в седле? После битвы уцелело слишком мало людей.
– Я могу. – Он кивнул. – Могу.
Торей с благодарностью ему улыбнулся.
Я стояла рядом, но молчала. Мне было стыдно, что я воспользовалась Каргашем даже после всех предупреждений, и оправдание, что я хотела спасти Торея, не утешало. Теперь и вовсе было неясно, что станет с Лесами и Равнинами. Там тоже горел огонь? А что, если мой поступок потянет за собой череду бедствий?
– Эй, – прозвучал мягкий голос рядом.
Я подняла взгляд.
Торей положил ладонь мне на плечо и покачал головой.
– Разберемся. – Он ободряюще сжал пальцы, а я только кивнула. Разберемся, как и со всем, что уже свалилось на наши головы.
Воевода уже закреплял веревками бочки с водой.
– Как Викай?
– Он с Атютой, – отозвался он, чуть повернувшись ко мне. – Сказала, что не даст ему умереть, а она упертая, сами знаете.
Когда все было готово, я, Торей, Кисей, Юрей и еще двое дружинников выдвинулись в Овтай. Воевода вел повозку, а мы на конях держались клином.
Кисей заставил Торея надеть доспехи, и теперь при движениях князя они скрипели.
«Тебе больше непозволительно быть дуралеем», – только и добавил воевода.
Чем ближе мы оказывались к лесам, тем яснее я видела – огонь был необычным. Деревья точно не подожгли мятежники. Это был тот самый хаос, который пророчила вирься.
– Торей, что же я наделала, – пропищала я ему в спину.
Мы были справа от повозки и замыкали ряд, поэтому никто не мог слышать меня.
Он ничего мне не ответил, и я была благодарна, потому что в мире не существовало речей, которые бы меня оправдали и утешили. Нужно было швырнуть камень в Мирослава, а не загадывать желание!
На подъезде к городу мы заметили несколько человек, пытающихся потушить огонь: они выплескивали на деревья воду, но толку не было никакого.
– Юрей, скачи с северной стороны леса, убедись, что там нет еще людей. Я пойду с южной. Кисей, воду на главную площадь. Остальные – сопровождать воеводу. Встретимся там!
– Понял, – отозвался Кисей, а остальные кивнули.
Торей повернул Тьму направо, и мы помчали вдоль леса.
Пламя не съедало деревья, и они напоминали мне тонкую лучину. Огонь обнимал стволы и ветви, еще не успевшие нарастить листву, но вблизи они казались мне руками, сухими и изогнутыми, жуткими и пугающими.
Мы проскакали достаточно далеко, и въезда в город уже не было видно.
Впереди показалось несколько человек. Они мчались верхом в нашу сторону.
Торей поднял руки, показывая, что мы не враги. Его голова была непокрыта, поэтому люди должны были признать в нем князя. И они признали. Потому и обнажили клинки.
Мятежники.
Торей выругался и потянулся к своему мечу, попутно хлопнув Тьму по боку. Он не собирался разворачиваться, потому что тогда бы привел этих людей к Кисею и остальным, подверг бы опасности и их, и мирных людей.
Поджидали ли нас здесь или встреча была случайной – неважно! Я вытянула душу из меча Торея и приготовилась драться.
Их было шестеро.
– Мы не будем сражаться, пока не уведем их дальше от города, – сообщил Торей. – Сейчас нужно только пробить дорогу.
– Поняла.
Я покрепче сжала рукоять и вовремя подставила сталь, когда меч врага едва не коснулся ноги Торея.