– Призвать Аву. Если ты прав и заклинание ее уже не связывает, она должна попасть в Тонаши. Я слышал о людях, которые могут говорить с умершими, нам нужно лишь найти такого!
Он понимал: даже если найдет этого человека и Ава заговорит его голосом, то сказанное ею может стать громом для Кисея. Торей мог быть мертв уже долгое время, а Ава – обратиться неупокоенной душой, которой нет места ни на земле, ни в забытии. И все, что получит Кисей, – осознание, что дальше ему придется идти одному. На его плечи по-настоящему ляжет ответственность за Леса. Но так он хотя бы будет знать, что Торея в этом мире больше нет. От этой мысли сжало горло.
– Твоя правда, молодец. – Викай поставил тарелку на столик. – Если Ава тебе не снится, а является, значит, хочет что-то сказать. Милое дитя, она и из другого мира пытается помочь нам!
Впервые за два семиднева с пропажи князя Кисей ощутил тепло в груди. Так отзывалась надежда на то, что тьма неизвестности вокруг вот-вот рассеется.
Викай рассказал о женщине, что живет в деревне почти на границе с Великими Равнинами. Якобы она пришла издалека и славится тем, что общается с давно умершими, а еще заглядывает в скорое будущее. Поговаривали, что к ней даже сам покойный князь Торай однажды наведывался, да только на это Кисей лишь усмехнулся. Отец Торея не покидал замок с тех пор, как умерла княгиня, потому-то о бедности людей и голоде знал лишь по слухам. Ируна. Так звали ведунью, которую Кисею предстояло найти.
Они гнали коней весь день и к ночи, одолев половину пути, добрались до трактира. Рана после стрелы все еще не давала Кисею покоя, а потому он бесконечно пил настойку из полыни и зажевывал ее листьями мяты.
– Захмелеешь ведь, – напомнила ему Наяна, помогая снять кафтан.
– Столько выпил, что уже вряд ли, – отшутился он.
После лекарства боль ненадолго утихала и двигать рукой становилось легче, но держать меч он сможет еще нескоро. Потому и пришлось взять с собой в сопровождение друзей: если Кисей наткнется по пути на мятежников, то окажется беззащитен. Замок пришлось покинуть тайно, оставив Юрея следить за порядком. Чем меньше людей знает, что взбрело в голову Кисею, тем лучше.
Пока Варий отправился раздобыть еды, он и Наяна расположились в крошечной комнате.
– Думаешь, она скажет нам, что произошло с Тореем?
Кисей бросил кафтан на одну из двух кроватей и уселся рядом. Благо, была еще и лавка, не то кому-то бы из мужчин пришлось спать на полу. А зная характер Наяны, это место заняла бы она.
– Конечно, мы хорошо заплатим ей за то, что она потревожит Аву.
– Я о ней и говорю.
Он поднял на нее взгляд. Все эти дни Наяна только и твердила, что Ава могла предать Торея, чтобы обрести свободу, а то и вовсе мятежники-шиньянцы все придумали и заставили Торея ошибиться в заклинании, подсунув неверные слова! Мысль о том, что Торей просто был неучем, никак не хотела приживаться в ее душе.
– Если она откажется или попросит что-то взамен? У нас нет времени потакать капризам мертвой девчонки.
Усталость Кисея боролась с его природным спокойствием. И еще ему надоело повторять всем одно и то же: Торей доверял Аве. Какие еще нужны были доказательства?
– Я ей не доверяю. Никогда не доверяла, – словно услышав его мысли, закончила Наяна.
– Дух или живая, но не припомню ни одну женщину в его окружении, которой бы ты доверяла.
Наяна фыркнула, и пряди у лица колыхнулись от дыхания.
– Ты словно не понимаешь, на что способны женские чары! Она могла его одурачить, а сама…
– Хватит, – выдохнул он и прикрыл глаза ладонью. – Вот свидишься с ним и скажи уже о своих чувствах, потому что в безмолвии они обращаются ненавистью ко всем, кто рядом с ним.
Рваный вздох Наяны означал, что каждое слово Кисея пришлось точно в ее сердце. Он посмотрел на девушку и увидел, как она залилась краской и опустила взгляд на свои сапоги. Кашлянув для привлечения внимания, он похлопал по месту рядом с собой. Наяна сразу же забралась с ногами на кровать и прильнула лбом к здоровому плечу воеводы. «Давненько такого не было», – пронеслось в его голове. Это в дружине она была подчиненной, но наедине они снова становились друзьями, которые выросли вместе и пополам делили если не все, то многие невзгоды. Это в дружине она была бойкой и ничем не уступала многим бравым воякам, но только близкие знали, насколько трепетной была душа Наяны.
Кисей до сих пор помнил день, когда его дядя вернулся из долгой поездки в горную деревню на севере и привез с собой двоих детей. На вид ровесники Кисея, они были робкими, а их лица и руки покрывали ссадины. Виски парнишки были выбриты, а остатки темных волос собраны в хвост на затылке. Он казался тощим и слабым, но глаза горели решимостью в любой миг вступиться за сестру. Однако девочка тоже не собиралась давать себя в обиду: сжала кулаки и зыркнула на Кисея, который по сравнению с этой смуглянкой выглядел белым, словно первый снег. И какими же неряхами были эти дети! В Овтае даже простолюдины были не так грязны! И все же, хоть они казались дикими зверятами, но жались к дяде Кисея как к единственной защите.
«Этих бедных детей нужно спрятать и обогреть. Справишься, Кисей?» – сказал он тогда и мягко подтолкнул оборванцев к племяннику.
Наяна не плакала, но крепко сжимала его руку, сидя рядом.
– Он знает, что мы не поженимся и чувств, кроме братско-сестринских, у нас с тобой нет, – протянул Кисей, стараясь говорить как можно мягче. На самом деле у него не было сил на душевные муки подруги, но отвернуться от человека, когда тому тяжко, он не мог. – А вот если скажешь, что считаешь Аву предателем, – шибко его разозлишь.
Наяна пробурчала что-то о несправедливости, но Кисей не вслушивался. Рана уже снова ныла.
Вскоре вернулся Варий с едой. Есть в общей комнате с остальными постояльцами было рискованно – Кисею не хотелось лишний раз сталкиваться с мятежниками. И пусть за два семиднева не было нападений ни на замок, ни на соседние деревни, думать, будто все закончилось, было бы глупо. И это тоже вселяло надежду на то, что Торей жив, – мятежники не стали бы убивать его сейчас, скорее всего, захватили в плен. Тогда почему так долго ничего не происходило? Затишье раздражало не хуже шума.
А ночью он снова увидел ее. Ава стояла рядом с постелью. Взгляд скользил по его лицу, а губы безмолвно дрожали. Она часто дышала, будто все это время бежала, ее волосы растрепались, а красная лента, всегда висевшая у лица, исчезла.
– Скажи, где вы! – произнес он, вскакивая и опираясь рукой на тонкую перину. Резкая боль в плече пробудила разум, и Ава растворилась в воздухе, оставив лишь послевкусие бессилия.
Они покинули трактир на рассвете и прибыли в нужную деревню к полудню. Кисей никогда здесь не бывал, хотя подолгу разъезжал по Лесам. Место казалось малолюдным, но что удивило его больше всего – это деревья. Их не было.
Пока они сюда добирались, воевода с грустью отмечал, что проклятье Каргаша коснулось всего княжества – огонь не угасал, наполняя воздух гарью, а от дыма даже ясный весенний день становился смурным. Но эту деревню окружали лишь пеньки.
– Они не могли вырубить их горящими – дома стоят рядом, пламя бы перепрыгнуло на крыши. – Варий поравнял лошадь с конем Кисея.
– Видимо, о даре предсказания ведуньи не лгут, – только и улыбнулся воевода. Он всерьез рассчитывал на этот дар и собирался заполучить его любой ценой. Даже если для этого придется опустошить казну, очаровать ведунью или угрожать ей. С каких земель она сбежала и что искала в Лесах? Защиты? Он предложит ей как дружбу, так и гибель, если потребуется. Почему засиял Журавль, Кисей тоже не знал. Он едва ли перемолвился парой слов с Тореем с момента, когда на Викая напали, но по лицу Авы догадывался: предупреждение вирьси все же сбылось.
Их отряд привлекал внимание, хоть все трое оделись не как воины, а воевода и вовсе натянул на голову капюшон, скрывая цвет волос. Но люди все равно смотрели им вслед и перешептывались. Кисей хлопнул поводьями, подгоняя коня. Чем ближе они были к нужному дому, тем меньше терпения у него оставалось. Он никогда не верил в колдовство, духов и Тонаши – ровно до мига, пока не увидел полупрозрачную Аву в покоях княжича. И теперь эта новоиспеченная вера – все, что у него осталось с тех дней. Нет уже ни друга, ни его духа-хранителя, только вера в невозможное.
Дом был последним в деревне и стоял в окружении множества пеньков. Казалось, он его построил много зим назад; кое-где покосился, и крыльцо прохудилось, но двор выглядел опрятно: ровный забор из свежей древесины, корыто для воды, аккуратно скошенная трава, поленья и сложенные рядом дрова. А еще лавка и колодец. От этого места веяло покоем, которого Кисей не ощущал уже давно. Ни в привычном ему лагере, ни в замке, ни где-либо еще ему не было так спокойно, как здесь, в чужом незнакомом месте. Это удивляло и настораживало. Неужто на них напустили какие-то чары?
– А деревья просто так не пропали, – усмехнулся Варий, кивая на новые постройки.
Из дома показался мужчина в расцвете лет: седина едва припорошила его темные волосы и негустую бороду, но выглядел он молодо – высокий, с прямой осанкой и широкими плечами. Статность в его облике обычно была свойственна тем, кто с детства воспитывался при дворе или в дружине.
«Воин?» – подумал Кисей.
Мужчина хромал на правую ногу, но будто этого не замечал. Он улыбнулся гостям, и морщинки разбежались по лицу. Он быстро спустился с крыльца и произнес, кланяясь:
– Уж не из столицы ли гости?
Кисей удивленно дернул бровями. Неужто?..
– Воистину слухи не лгут, – кивнул воевода. – Тогда вы знаете, зачем мы здесь?
Мужчина быстро покачал головой и склонился еще ниже.
– Не так, сударь. Узнали давеча, что приедете, а в головы дочь не смотрит, не умеет.
Дочь? Они искали взрослую женщину, но едва ли этот мужчина мог быть ее отцом.
– Меня зовут Кисей, а это Варий и Наяна. Мы прибыли к Ируне.