– Меня Атором звать. – Он наконец-то выпрямился, но смотреть в лица гостей не решался, глядел куда-то в пустоту между ними.
«Боится».
– Я провожу вас, идемте. – И с неожиданным для своего увечья проворством Атор поспешил за дом. Кисей хотел было идти за ним, но Варий ухватил его за рукав, потянул на себя, а сам обогнал и оказался впереди. Так он напоминал об их уговоре еще в замке: теперь воевода должен быть втрое осторожнее, ведь Торей поручил ему жить и заботиться об Овтае.
– Почему вокруг деревни вырублен лес? – Наяна шла последней и оглядывалась по сторонам, будто ждала нападения.
– Так ведь знали же, что загорится, потому и вырубили, – добродушно отозвался хозяин дома.
«Сомнений у меня не осталось», – подумал Кисей и прибавил шаг. Они были в нужном месте.
Атор вывел их на задний двор, к маленькой стайке, где обычно держат кур. Она была сколочена из ветхих досок, прибитых друг к другу полотном, будто свет никогда не должен просочиться вовнутрь. Вместо двери на входе висела тяжелая ткань.
– Дочь внутри. – И чуть тише добавил: – Она у меня робка и незнакомцев боится, так что вы уж не ругайте ее, коли она что не по душе скажет.
Образ взрослой и волевой женщины, проделавшей длинный путь до Лесов, женщины, смелой настолько, что дерзнула обучаться ведунству у вирьсей, понемногу таял в мыслях Кисея. Сколько лет было той, что ждала его за этой тканью? Он протянул руку к стайке.
– Нет уж, – вмешался Варий. – Я проверю сперва, нет ли опасности.
И не дожидаясь ни от кого ответа, вошел внутрь.
Многих усилий Кисею стоило, чтобы не возмутиться, а лишь шумно вздохнуть. Такая забота начинала докучать ему, но высказать недовольство не позволяло лишь одно воспоминание: он точно так же защищал Торея до самых последних мгновений. Всегда и везде, с самой первой встречи в лесу детьми и до мига, когда их кони разошлись в разные стороны у опушки горящего леса. Варий вышагнул из стайки и посмотрел на друзей с недоумением.
– Ты удивишься, – только и уронил он, пропуская воеводу.
Кисея встретила темнота. Единственным источником света была зажженная лучина. Она стояла на деревянном ящике, который заменял стол. А за ним сидела худощавая девочка. Ребенок.
Темные волосы собраны в две косы, потрепанный черный платок прижимал выбившиеся волоски к макушке. Левый глаз вместе с бровью скрывала повязка. Серое полотно простецкой женской рубахи висело на острых плечах, подчеркивая худобу Ируны. Щеки ее тоже были впалыми. Посмотреть на гостя она не решалась, только указала ладонью на место напротив себя.
Кисей мельком взглянул на Вария, который остался с ним в этой темноте.
«Удивишься». Он угадал его впечатление от встречи. Где могущественная женщина, о которой говорил Викай? Может быть, она умерла, пока они скакали сюда, а теперь ее дочь пытается заменить мать? Чем ему может помочь ребенок? Не могла ведь она обучаться у вирьси, ей зим двенадцать от силы!
Ируна дернула ладонью уже требовательнее и на этот раз посмотрела на Кисея.
– Мой дар только в темноте есть, – промямлила она так тихо, что воевода почти ничего не расслышал.
– Не темнота меня смущает, – как можно мягче отозвался он.
– Но вы все равно примете мою помощь.
Она говорила робко, но держалась так, будто пережила не одну беду. Маленькая и напуганная, но отважная. Знавал Кисей уже одну такую. При этой мысли он едва улыбнулся и присел на указанный ящик.
Ируна тут же протянула к нему ладонь, избегая его взгляда.
– Сперва плата.
Он ухмыльнулся.
– Ты смелая для своих лет, это похвально. Быть может, в будущем ты вступишь в ряды княжьего войска, когда подрастешь.
– Мне немилы битвы.
– Мы бьемся только в темные времена.
– Времена всегда одни для тех, кто хоть раз прикоснулся к оружию. Им вы будете вырубать свою правду на телах тех, кто не согласен с вами. Такова сила оружия. А мне милее людям помогать.
– Но при этом ты берешь плату за свою помощь.
– Дружинники тоже получают жалованье.
Кисея забавляла эта малышка и ее упрямый нрав. Она ни разу за короткую беседу не взглянула на него, но по-прежнему держала ладонь в ожидании платы.
– Монеты у моего друга, он заходил сюда передо мной…
– Нам не у кого покупать. Торговцы здесь бывают редко, а еду мы худо-бедно выращиваем сами, – быстро ответила она.
– Тогда чего же ты хочешь?
– То, что лежит у вас за пазухой. Я видела, как вы отдаете это мне.
Ладонь Кисея легла на ткань, пальцы нащупали пузырек с настойкой полыни.
– У отца больное колено, а лекарств у нас нету, и в округе тоже. В лес за травами идти теперь опасно.
Ему будет очень плохо по дороге в замок без этого пузырька. Постучав несколько раз по стеклу, он выдохнул и поставил перед ней лекарство:
– Что же, отдавал так отдавал.
Ируна сгребла его другой рукой и упрятала под ящик, а затем снова требовательно дернула свободной ладонью.
– Так чего вам надобно от меня?
Кисей вздохнул. Не нравилось ему, когда люди боялись его беспричинно, а по тону Ируны становилось ясно: она ждет, чтобы гости поскорее покинули их с отцом дом. Не было у Кисея времени на вежливость, он пришел сюда за одним ответом.
– В Тонаши есть душа, с которой я хочу поговорить. Ее зовут Ава, она из Радоги Великих Равнин…
– Нет ее там.
Воевода опешил. Нет где? В Радоге? В Тонаши?
– Она за вами по пятам бродит. Зовет вас, нужны вы ей. Сказать что-то хочет, да не может, она теперь немая тень.
Кисей ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Ируна требовательно дернула ладонью, и Кисей вложил свою руку в ее крохотную.
– Ты можешь…
– Т-ш-ш-ш, – резко отозвалась девчушка и закрыла глаза. – Я слушаю.
В Кисее смешались чувства. Вид этой маленькой, но серьезной девочки его и смешил, и настораживал. Выглядела она младше своих зим, так откуда ж пошли слухи о том, что здесь проживает женщина? Откуда они с отцом пришли? И хватит ли у него средств расплатиться? Что она попросит взамен? Его жизнь? Что же, он и ее будет готов отдать, если это вернет Торея.
Вдруг Ируна в ужасе отбросила руку Кисея от себя, как дохлую крысу.
– Не делайте этого. Нельзя ее сюда, душа будет гореть.
Кисей лишь покачал головой, не понимая, о чем она. Ведунья обреченно выдохнула и мягко оттолкнулась от стола:
– Но вы все равно это сделаете. Князя иначе не вернуть.
– Так он жив? Где он?
Ируна замотала головой.
– Я не знаю. Но она знает.
– Ава?
Ируна кивнула. Кисей шумно вздохнул и приложил ладони к вискам.
– Пожалуйста, Ируна. Я не понимаю твоих слов. Скажи, что я должен сделать, чтобы найти князя Торея?
– Обратиться к Калмоланго[17]. Старик с голубыми глазами вам поможет.
– К Калмоланго?..
И стоило произнести это имя, смысл ее слов дошел до его разума. От этого дрожь пробежала по телу во второй раз.
2. Мой далекий свет
Он стер большим пальцем слезу на моей щеке.
– Теперь тебе пора идти. – Он сглотнул и снова мне улыбнулся. – Ава из Радоги, я считаю твою клятву исполненной…
Я распрямила плечи и ухватила его за пальцы.
– Торей, нет! Постой!
Голоса были уже рядом. Я слышала, как доставали мечи из ножен.
Он не сводил с меня взгляд.
– Уходи в Тоначи…
– Подожди! – Я вцепилась в его плечо.
– И обрети покой.
Мое тело засветилось, и я невольно ахнула. Было снова тепло, как под лучами солнца, но это не приносило покоя. Я бросилась вперед, чтобы обнять его, но сжала пустоту. Меня окружало поле, покрытое густым вязким туманом. Лишь вдали мерцал мутный свет, как от лучины. Свет, до которого мне не дотянуться.
В груди разрастался страх.
– Торей! – позвала я, будто бы он мог мне ответить.
Место напоминало поле, где мы работали с родителями, только оно было блеклое, словно покрыто пеплом. Над ним – темное небо без звезд, затянутое хмурыми тучами. И ни души в округе.
– Торей?
Он правда отослал меня? Вирься его задери, он отослал меня!
Я огляделась. Это Тонаши? Царство мертвых выглядело как поле после пожара? Я сделала шаг и поняла, что ощутила движение. Под ногами была земля, и на ней остался мой след. Когда я топнула с новой силой, вверх взмыли клочки тумана, и это почему-то рассмешило.
«Ты мертва, Ава», – напоминал разум, будто это можно было забыть.
Ладонь скользнула по воздуху и рассекла белесую пелену. Та потянулась за пальцами, словно паутина. Свет вдалеке напоминал звезду на небе морозной ночью: тусклый, неприступный и холодный. И неизбежно притягивал.
Торей?
Шаг, другой, и я перешла на бег.
Мне страшно.
Но сколько бы я ни бежала, поле тянулось следом и не было ему конца, а свет так и оставался далеким, недосягаемым. Вдох отзывался болью, а слезы щипали глаза. Позади меня никого, лишь темнота. И стоило сойти с места, следы тут же пропадали.
Как меня звать?
Я остановилась. А действительно, как? Взглянув на ладони, будто там нацарапан ответ, я сжала и разжала их. Сжала, разжала. Сжала. Разжала.
Я куда-то бежала?
Темнота за спиной разрасталась, тянулась, желая обнять. И я чувствовала стремление двинуться ей навстречу, протянуть руку, но ноги, упрямые ноги продолжали уводить прочь, к зажженной лучине.
Я так устала. Можно мне остаться?
– Скажи, где вы? – донесся знакомый голос. Я точно слышала его раньше.
Недалеко от меня показался огненновласый мужчина. Он был растрепан и сидел на кровати, одной рукой схватившись за одеяло, а другой опираясь на перину. Его взгляд пронизывал меня в ожидании ответа. Почему он казался мне знакомым? Я протянула к нему руку, но стоило приблизиться, мужчина растворился в воздухе, обернувшись пеленой.
– Постой… – сорвалось с губ, но собственного голоса я не услышала. Только после его слов я поняла, насколько здесь было тихо. Мертвецки тихо. Как под землей.