Я устала, мама. Я так устала.
Торей молчал, но и не уходил. Чего он ждал, я не понимала. Я только что поведала самую страшную тайну, так почему же он молчал?
Одежда отяжелела от воды. Мы точно сляжем с простудой, если доберемся до замка.
– И когда была ойме, и когда вернулась во плоти. Мне снилось, будто я перебила всех твоих друзей. Я едва не схватила нож Вария, чтобы перерезать ему горло. А тот хруст, с которым разрубается человеческое тело, – я поднесла палец к уху, – я все еще его слышу. Торей, мне страшно. Что, если я убью кого-то снова?
– Значит, я запру тебя вместе с собой в темнице, – таков был его ответ.
Я думала, что произнесу это и избавлю его от страха за мою жизнь, что он озлобится, но нет. Торей был готов пойти за мной куда угодно. Чем я заслужила такую верность? Его слова вызывали только улыбку и светлую печаль на душе. Ведь что бы он ни предложил, какие бы грехи мне ни простил, а только я могла разобраться с проклятьем Каргаша.
– Тебе придется отпустить меня еще раз, – тихо выдохнула я, но шум дождя вряд ли позволил Торею меня услышать. Мы смотрели друг на друга, будто уже прощались. Мы не были влюблены, но стали близки друг другу. Словно два осколка разбитой чаши или… души? Как два человека, чьи судьбы сложились не так, как им хотелось, но на этом изломанном пути они нашли опору друг в друге. Хотя бы один человек заплачет обо мне нынешней, когда я уйду.
Из-за спины Торея показался недовольный Кисей. Он обогнул друга и шагнул ко мне, на ходу расправляя плащ и накрывая им меня с головой.
– Ну вы, – цокнул он громко, – два божедурья!
Второй плащ полетел в Торея.
– Раз вы теперь промокли, и я вместе с вами, предлагаю уже ехать в замок. Ава, если он тебе надоел, можешь поехать со мной, – Кисей широко улыбнулся мне, и трудно было не ответить ему тем же. Нас с ним не связывали такие крепкие узы, как с Тореем, а потому ему было легче понять меня. Он тоже всеми силами старался защитить его.
Мы выехали вскоре после разговора и гнали лошадей до самого трактира, где ночевали по пути к Чиндяю. Ночь прошла спокойно, без неожиданных гостей, без стука или стычек с мятежниками. Но мы все равно оставались настороже, и потому, пока Торей спал, Кисей караулил его сон. Я то составляла ему компанию и развлекала разговорами о том, как мы с Варием спускались в нору к вирьсе за нашим горе-княжичем, то засыпала, прямо сидя на скамье, и просыпалась от тихого смеха воеводы.
Дождь все не прекращался, и наутро мы вновь промокли, но пережидать не стали – небезопасно. К концу третьего дня мы наконец-то увидели валгомский замок.
– Это еще что? – вгляделся вперед Кисей.
Сперва я думала, что это горели деревья, но нет – у стены замка пылал огонь.
19. Непрощенные
Горели деревянные ворота, ведущие во двор. Несколько человек пытались их потушить: кто-то таскал ведра с водой, кто-то закидывал пламя землей. Издали все выглядело куда хуже, чем на деле, но все же это не казалось случайностью. Кто бы стал разводить огонь подле деревянных ворот, если только это не было последствием нападения? Торей скомандовал объехать ворота и заехать во двор со стороны моря. Там был небольшой спуск, на котором я тогда и загадала желание Журавлю. Кони быстро доставили нас во внутренний двор замка. Здесь тоже были люди: суетились, собирали остатки стрел и разбросанных досок.
Кисей на валгомском спросил у одного из слуг, что случилось. Но тот не успел ответить. Из замка вышел Юрей. Он всегда молчал и почти никак не проявлял чувств, а потому порой я забывала о его существовании. Но на этот раз он устремился к Торею и так же стремительно схватил его за грудки и прижал к каменному ограждению.
– Ты сдурел? – выкрикнул Кисей басом, но тот не обратил внимания на крик. Он даже чуть приподнял Торея над землей, хотя были они примерно одного роста и веса.
– Как ты мог!
Голос Юрея был с хрипотцой, должно быть, из-за молчания. Он смотрел на Торея вызывающе, словно готовый ударить, если тот не ответит. Воевода было бросился на выручку, но Торей махнул ему ладонью, мол, стой, а затем положил ее же на один из кулаков Юрея.
– О чем ты?
– Тонар жив. И ты знал!
Ах вот оно что. Вести долетели и до Овтая. Из замка показались Варий и Наяна. Завидев друзей, они бросились к ним.
– Юрей! – тревожно окликнула его девушка, и только тогда Юрей разжал кулаки и отпустил Торея. Княжич коротко выдохнул и окинул их взглядом:
– Откуда знаете?
– Так ведь вы все веселье пропустили, – хихикнул Варий, но тут же прокашлялся, сбивая веселость. – На замок напали. Немного людей, но с горящими стрелами. Обстреляли нас, ворота подожгли. Но не успели мы дать отпор, как прискакала дружина не пойми откуда, побила всех и объявила мятежниками, связала и свела в подвал. А возглавлял ее вернувшийся с того света Тонар. Вот так и узнали.
– А потом он сказал, что вы трое уже давно знаете, – подхватила Наяна. Она с обидой смотрела на Торея и Кисея, но не на меня. Меня она по-прежнему старательно не замечала.
– Это я попросил, – враз сказали воевода и княжич и переглянулись.
– Это я попросил, – настоял Торей. – Простите. Сперва я хотел сам понять, что происходит. Не хотел понапрасну вас тревожить.
– Но теперь-то можешь объяснить? – Варий глянул по сторонам – не подслушивает ли кто лишний – и шагнул ближе к княжичу. – Тонар живой и уже женат на шиньянской княжне? И все, чтобы извести мятежников, так?
– Это он рассказал? Если так, то все верно.
Юрей продолжал с обидой глядеть на Торея, и я боялась, как бы он снова не схватил его за грудки.
– А вы нашли камень? – И тут Наяна взглянула на меня.
– Нашли, – кивнул Торей. – Но об этом тоже пока никому ни слова. Где сейчас Тонар?
– Был в зале советов вместе с Дагаром.
Он кивнул и повернулся к Кисею.
– Я туда.
– Понял. Ну а вы, – он грозно взглянул на остальных, – за мной.
– Ава, – позвал Торей и махнул мне рукой. Мы шли по темному коридору. Было слышно, как вода с промокших одежд падала на камень. Замок словно пустовал: ни единой души вокруг.
– Послушай меня очень внимательно, хорошо? – начал он, глядя вперед. Я, плетясь рядом, согласно промычала.
– Не говори о камне. Мы ничего не нашли. Поняла?
– Торей…
– Ты поняла? – сверкнул он глазами. Я остановилась, и он, пройдя еще несколько шагов, сделал то же.
– Это никогда не закончится.
– Я придумаю другой способ.
– Но Ируна сказала…
– Она не единственная ведунья на свете!
Ответить я не успела, потому что в другом конце коридора раздалась валгомская речь. Эти голоса я уже слышала и знала, кому они принадлежат.
– О, вы вернулись! – лучезарно улыбнулся Тонар. Рядом с ним шел Дагар и, как обычно, вел себя так, будто был главным человеком в замке, а может, и во всем Овтае. Завидев Торея, он поклонился ему, на меня же не обратил ни малейшего внимания.
– Я велел всем в замке привыкать к разговорам на давигорском, – радостно сообщил старший княжич. – Ни Ракса, ни Ава нашего языка не знают, так что я обо всем позаботился.
Выглядел он невероятно счастливым. Неужто рад был вернуться домой?
– Не правда ли, забавно, братец? Теперь в замке будут сразу две шиньянки…
Торей смачно ударил его кулаком в челюсть. И я, и Дагар отскочили в стороны, я еще и взвизгнула. Тонар уперся рукой в стену, а другой ладонью прикоснулся к губе. На пальцах осталась кровь.
– Горящие стрелы? – прошипел Торей. – Хотел сделать свое возвращение незабываемым?
Тот улыбнулся, но не как врагу, а как родному человеку, который видел его душу.
Так то были не мятежники?
– Хотел показать народу в замке, что они под моей защитой. Не рассказывать же им, что я переметнулся на сторону врага, чтобы выжечь его нутро.
Торей покачал головой:
– Поверить не могу, кем ты стал. Заставил тех, кто доверился тебе, прийти сюда по доброй воле и попасть под удар?
Тонар облизнул губы и растер кровь между пальцами, а затем выпрямился и поправил волосы.
– Я не привел сюда мятежников! Это были дружинники Пуреза. По моему указу их вывели через подвал с другой стороны замка, и они уже должны отправиться в Западный лагерь. А все мятежники давно едут в деревню на границе Лесов и Равнин. Я ведь сказал, – подчеркнул он, – все закончилось, земли в безопасности. Мы с Дагаром как раз обсудили обмен припасами между княжествами. Со дня на день доставят еду с Равнин. Нам нужно устроить все, Торей! Брат. Я вернулся. Теперь все будет в порядке.
Но все уже давно разрушилось, только Тонар этого не понимал. Он жил своими взглядами и не соглашался с другими, не видел того, как сам оттолкнул от себя Торея. Если он рассказал, если бы позвал с собой, тот бы пошел, я уверена! И не перенес бы столько боли, столько терзаний. И меня бы никто не призвал, и тогда не засиял бы Журавль. Ничего бы не было, скажи Тонар все сразу.
– Ты навсегда потерял мое доверие.
В глазах Тонара мелькнуло что-то, напоминающее растерянность, но виду он не подал.
– Что же, – он приподнял подбородок выше, – ты этого не видишь, но все и для твоего блага. В том числе и брак.
Торей коротко взглянул на меня и кивнул, мол, идем отсюда. Я быстро юркнула в его сторону, и вот мы уже шли прочь.
– А где Викай? – прокричал Тонар следом. В голосе слышалось недовольство, что с ним не считались, но наверняка он понимал, что заставлять брата не стоило. Знакомое имя отозвалось болью в груди, и я посмотрела на Торея. Он сделался глухим к вопросам старшего княжича.
Через два дня до нас дошла еще одна весть: Мирослава, чье настоящее имя мы так и не узнали, казнили на рассвете по приказу Тонара. Не было ни зрелища в назидание всем, кто попытается свергнуть законного правителя с трона, ни праведных речей о том, что зло должно быть наказано. Но Тонар не велел выбросить или сжечь тело: он поручил дружинникам похоронить Мирослава на шиньянской земле, зажечь по нему погребальный огонь. Были ли они друзьями или же княжича просто мучила совесть, никто не знал, но его решение не оспаривал.