Жизнь в замке вроде бы была такой же, как и до возвращения Тонара. Просто один князь сменил другого – так мне казалось. По крайней мере, слуги ничем не выдавали свою радость или недовольство, а просто готовились к скорому торжеству, на котором Тонар примет княжение и пообещает славно править долгие годы. Вскоре пришла первая повозка с едой Равнин: мука, пшеница, несколько ящиков брюквы и капусты, а взамен туда отправили рыбу и мясо. Немного, но Тонар был уверен, что лучшие дни еще наступят.
Что до Тола, то мы так и хранили молчание.
– Мы отправим гонцов во все стороны и попросим каждого искать камень, – объявил он на одном из советов. Торей же на мои уговоры лишь отмахивался.
– Так нельзя, понимаешь? – негодовала я, когда он рассказал о словах Тонара. – Мы ведь можем все это закончить.
Мы были во дворе, где когда-то младший княжич и лжецарь Иирдании устроили состязания в стрельбе из лука. Солнце ярко светило и заставляло щуриться, поэтому я прикрывала глаза ладонью. Торей же стоял у ограждения и смотрел на море. В Овтае с каждым днем становилось труднее дышать, и страшно было подумать, что будет с миром к зиме. Сколько бы я ни твердила, а Торей оставался глух и к моим словам. Казалось, он сам поверил, что камень мы не нашли, а значит, и поделать с проклятьем Каргаша ничего не могли. Да только это была неправда.
Торей уперся в дерево локтями и подпер ими подбородок.
– Ава, подойди, пожалуйста.
Я шумно вздохнула.
– Ты не отвечаешь на мои слова. Я тоже не стану выполнять твои просьбы!
Он только засмеялся и повернулся ко мне вполоборота. Ветер трепал его кудри и ворот рубахи.
– Чего ты злишься? Погожий день.
– Торей, отпусти меня.
Эта просьба лежала камнем на груди. Он не хотел расставаться, и я тоже, но каждому из нас было отведено свое время, и мое давным-давно закончилось. Как бы он ни старался, как бы ни старались другие помочь мне прижиться на валгомской земле, никогда Овтаю не стать моим домом. Душа моя неустанно тянулась к родному порогу, и пусть никто меня там давно не ждал, я закрывала глаза и поднималась по деревянным ступеням, открывала тяжелую дверь и входила в избу, чувствовала запах теста, которое замесила мать, слышала стук отцовского молотка, доносившегося со двора. Я видела лицо Тифея. Но стоило лишь немного насладиться грезами, как милые сердцу воспоминания сменялись другими. Вот я вонзаю стрелу в шею парнишки в безымянном лесу, а вот пронзаю снова и снова тело какого-то дружинника, что ранил Викая. А вот я смотрю на руку старика, которую жует Калмоланго. И каждый раз, открывая глаза, я видела, как горят леса. Я мечтала со всем покончить. И как бы со мной ни любезничали, в какие бы дорогие ткани ни одевали, я не смогу простить себе те ужасы, которые совершила.
– Прошу, – сорвалась тихая мольба с моих губ. Торей тяжело вздохнул и отвернулся, а когда я увидела его лицо вновь, оно покраснело.
Злишься.
– Я не верю, что на свете нет еще одного человека, который коснулся бы Журавля и выжил. Или мы найдем другой способ погасить огонь! Мы еще толком не искали!
– Мы можем и не найти его, а меж тем люди начнут умирать от гари или земля на Равнинах совсем перестанет родить.
– Тогда давай уедем, – нашелся он. – Если я увезу тебя туда, где ты позабудешь обо всем?
– Ты можешь спрятать меня от всего света, но от самой себя мне не скрыться. – Я улыбнулась ему и подошла ближе. – Ты же сам в душе все понимаешь…
– Ты не знаешь, что у меня на душе, раз просишь о таком, – протянул он сквозь зубы. – Прошу, подумай еще раз.
– Я…
– Прошу. Ава, подумай еще раз. Хотя бы до утра. Ладно?
И спорить с ним было без толку, так же как и ждать, что он сможет принять мое решение. Торей будет искать другой исход, объедет весь мир в поисках того, кто подскажет, как снять проклятье Каргаша, даже если ради этого придется принести в жертву людей обоих земель, даже если на это уйдут зимы, он не остановится. А меж тем он может так и не отыскать ответ. Я не знала, почему мне не было страшно исполнить задуманное, но знала, кто мог бы мне помочь.
Мы условились, что утром я дам ответ, но я понимала: Торей не смирится с отказом, а когда он зол, то может что-нибудь сотворить. Уже и луна полнела на небе, так что его нрав был куда хуже обычного.
Тонар, как всегда, был расчетлив, и потому приезд Раксы ожидали только через семиднев. Должно быть, не хотел пугать ее криками и превращением Торея. Оставалось гадать, взаправду ли он рассказал жене о том, какое проклятье постигнет их дитя, как только ему исполнится пять зим. Знала ли княгиня Великих лесов об этом? Но если князь Торай хотел потомства, чтобы отдалить от себя обращение в медведя, то Тонар словно стремился спасти младшего брата.
И он тоже.
Кисей, Викай, Тонар, Варий, Наяна, Юрей и… я. Мы все хотели уберечь Торея, каждый по-своему.
Я тихо шла по коридору, ведущему к покоям воеводы. На дворе давно была ночь, и в замке все спали. Или же нет, но никого из людей я не встретила. Повезло, что днем ранее Торей решил переговорить с воеводой, и потому мы зашли в его покои. Кисей не удержался и пошутил над тем, что мы даже не связанными всюду ходили вместе. А мне было даже страшно подумать остаться среди всех этих людей без Торея! Потому и следовала за ним, хоть и была свободна.
Стук получился негромким, и сначала я решила, что никто за дверью меня не услышит, но раздались приглушенные шаги, и вот на пороге возник растрепанный Кисей. Я впервые увидела его с распущенными волосами – они спадали на лицо и почти касались плеч, – в рубашке нараспашку, которую он старательно запахнул, увидев меня.
– Ава, – удивился он и посмотрел мне за плечо.
– Я одна. Войду?
Он сжал губы, но кивнул и отступил. Я проскользнула и очутилась в небольшой комнате, примерно вполовину меньше покоев Торея. Здесь горели несколько лучин, тускло освещая пустые стены.
– Что-то с Тореем?
То, с какой готовностью Кисей бросался на помощь другу, всегда меня восхищало. Эта готовность должна помочь мне и теперь. Я покачала головой. Он прикрыл дверь, но оставил зазор между ней и стеной.
– Тогда что?
– Отдай мне Тол.
Я не собиралась вести долгих бесед и придумывать верные слова. Кисей свел брови, но молчал, видимо, ждал, что скажу дальше.
– Если ветер еще может ненадолго прогнать гарь, то Равнины не спасет ничего. Земля гниет, вода умирает, а мы можем этому помешать. Я могу. Если ты отдашь мне камень…
– Как ты до сих пор не можешь понять? – с недоумением выдохнул он. – Ты просишь не камень, ты просишь нас выбрать между другом и миром.
Другом? Я – друг?
Слово обожгло душу приятным теплом. Весь путь с ними я считала, что лишь Торею я была близка, а остальные говорили со мной только из-за него. Должно быть, на моем лице отразилось изумление после его слов, потому что Кисей усмехнулся и качнул головой.
– Неужели он тебе не сказал? Торей собирает отряд, с которым отправится на поиски ответа, как еще можно остановить огонь. Говорят, в Иирдании живут мудрецы, чьи знания послали сами боги.
– Но сколько времени…
– Ава. – Кисей шагнул ко мне и улыбнулся. – Да неважно это. Представь, что камень мы никогда не находили. Что бы мы тогда делали? Искали бы другие ответы. Ветер очистит воздух, а земля переродится, но Торей никогда не пожертвует дорогим человеком. – Он чуть приподнял голову. – Я бы сильно удивился, если бы было иначе.
Я опустила плечи. Стало ясно: никто не отдаст мне камень. И это злило, ведь что бы я ни говорила, какие бы причины ни называла, а у этих двоих был свой замысел. Но при мысли о том, что люди будут страдать, пока мы ищем ответы, душа сжималась.
Еще несколько дней я бродила по замку подобно ойме: казалось, все знали о Толе и безмолвно спрашивали меня, почему же я позволяю миру полыхать в огне и гнить заживо, а сама преспокойно ем, сплю и прогуливаюсь по окрестностям. И как бы ни улыбался мне Торей, как бы ни старался унять волнение разговорами и даже предложением вернуться к урокам, я угасала: тяжесть на душе тянула вниз.
– Как это понимать?!
Два дружинника скрутили Кисею руки за спиной и прижали к стене. Я, он, Варий и Наяна были в учебной хоромине, когда туда вошли эти незнакомцы. Хотя нет, одного из них я признала. Это был тот высокий, что вел нас с Тореем в темницу после возвращения из лагеря. Он же бесцеремонно принялся обхлопывать Кисея от ног до плеч, тщательно проверяя складки на одежде. Воевода стиснул зубы в негодовании, но не отбивался. Мы же трое и вовсе не понимали, что происходит.
Рука Высокого юркнула под ворот воеводы и вытянула тот мешочек, что дал ему Чиндяй. Кисей всюду носил его с собой, я знала: видела, как иногда из-под рубахи выглядывала знакомая ткань. Дружинник снял нить, и вот в его ладони лежало то, что воевода и Торей так старательно скрывали.
Как?..
– Ну и ну, – низким голосом протянул Высокий и покрутил мешочек. – Как странно, что люди, бьющиеся за мир, так легко готовы позволить ему сгинуть.
Они прознали! Что теперь будет? Дружинники так скрутили воеводу по поручению Тонара, не иначе! Выходит, ему доложили?
Высокий велел всем нам следовать за ним по доброй воле, пока не стало худо, и вот нас завели в просторную хоромину с круглыми окнами под самым потолком на каждой стене. Место напомнило мне дно колодца. У одной из стен находился расписной деревянный стул, высокий и широкий, с подставками под руки, напоминающими лапы зверя, слева от него располагались лавки, напротив которых был стол. А за столом стояли старший и младший княжичи. Видеть их вместе было такой же редкостью, как и камень, который Высокий держал в руке. Торей выглядел удивленным, а вот Тонар на миг позволил себе грустную улыбку.
– Нашли?
Высокий протянул ему находку и поклонился. Тонар взял мешочек в руки и, немного сдвинув ткань, заглянул в него. Его глаза распахнулись, завороженно глядя на камень. Взгляд Торея перебегал с Кисея на меня, на Наяну и Вария и возвращался ко мне. В глазах читался вопрос: «Ты ему рассказала?»