Он молчал, но я знала, что внутри него бушевали чувства. Я слишком хорошо его знала.
– Не такой уж ты и страшный.
Его грудь задрожала, но у меня уже не было сил поднять взгляд. Он крепче прижал меня к себе и прильнул губами к макушке. Дрожащее дыхание обжигало, и это было самым приятным ощущением.
Я моргнула и с силой открыла глаза. Мне хотелось побыть с ним еще немного, взять клятву жить счастливо, отправиться в путь по миру, встретить женщину, которую он полюбит, но он и так знал, чего я желала ему. Жизни. Пусть и с невзгодами, но жизни. И прожить ее нужно несмотря ни на что.
Я моргнула еще раз, и звезды на потолке погасли.
21. Зажги по мне огонь
Торей ненавидел себя за то, что не сдержал слез. Будто это он обращался пеплом с каждым вздохом, будто ему было страшно. Да, так и было. Ему было страшно смотреть, как угасала Ава, но вот она сама не боялась. Ей был чужд страх, с самой первой встречи чужд. Он еще тогда удивился, как в таком крошечном теле умещается столько силы: и ночью рискнула душить его, и при всех воеводах, и не побоялась разделить проклятье, и хранила тайну, думая, что предает свой народ. Ава была сильной и тем пленила его. Рядом с ней и он должен был становиться смелее.
– Спасибо, что стала моей храбростью.
Она ничего не ответила, и тогда Торей опустил взгляд. Вокруг Авы лежал черный пепел. Он сыпался с нее, как снег теплой зимой. Пеплом обернулись и одежда, и волосы, и все тело. Ее рука лежала в его ладони, и он больше не чувствовал ее.
Ее больше нет. Эта мысль пронзила сердце, и Торей уже не сдерживал слез. Он разрыдался, как маленький ребенок, заплутавший в лесу. Она так и не услышала его благодарность? Он слишком долго молчал?
– Ава? – позвал он, но никто ему не ответил. Она и вправду ушла. И от этой мысли на душе стало невыносимо тяжело. Боль рвалась наружу похлеще зверя, что жил внутри. Она разрывала душу, сердце, горло, не давала вдохнуть, душила. Он не знал, как унять ее, да и не хотел. Пусть душит, пусть разорвет его сердце!
– Жди меня в Тонаши. Обещаю, что найду тебя там.
Он коснулся губами ее лба, и тот от прикосновения рассыпался, а вслед за ним и все тело Авы. В руках Торея остался лишь пепел.
Никто за ним не пришел, потому что никто не решался потревожить его. А он не решался выйти и сказать, что Ава умерла. Исчезла. Все, что осталось, – прах, который он соберет и отвезет на Равнины… или же?.. Нет, на Равнинах покоится девочка из Радоги, а эта девушка не принадлежала ни к одному народу. Она была только своя собственная, ее уже не тяготили ни принадлежность к народу, ни устои семьи, ни обещания, которые с нее брали силой. Он еще подумает, какое бы место могло стать достойным, чтобы хранить покой души, слишком задержавшейся в этом мире.
Он так и уснул в постели, полной пепла, и спал на удивление крепко и спокойно. Ему не мерещилось дурное, и даже проклятье будто впервые за столько зим сжалилось и на время отступило. А на рассвете, когда комнату залило лучами солнца, в покои ворвался свежий ветер. Торей с ужасом понял, что сейчас весь пепел разлетится во все стороны, и вскочил с кровати. Пепел дотлевал в лучах солнца.
Торей бродил по замку, не понимая, куда ведут его ноги. Вчерашним утром он был полон желания жить и действовать, а сегодня не хотел ни говорить, ни есть, ни дышать.
В замке, разумеется, царила суматоха: леса перестали гореть! Теперь можно жить спокойно, готовиться к торжеству по случаю возвращения наследного княжича, да еще и скоро новая княгиня Великих лесов подарит валгомцам будущего правителя! Что им всем до смерти простолюдинки, спасшей мир…
Он спустился к выходу из замка и хотел отправиться к морю, но не успел: на него налетел слуга. Имени Торей не мог вспомнить, все смешалось в голове. Слуга извинился, что отвлекал от дел (это каких же, но в замок приехал мужчина с Великих равнин и просит встречи с младшим княжичем и его спутницей.
– С Авой? – удивился Торей, и слуга закивал.
Его спутницей. Вот как ее воспринимали.
– Да, да, с ней! Сказал, с позволения князя Пуреза прибыл и просит встречи.
– А сам назвался?
Торей видел, как поглядывали на Аву в хоромах Пуреза, и уже было решил, что кто-то дерзнул приехать свататься, но…
– Тифеем звать. Служит в дружине, сказал. Так что передать велите?
Торей не помнил, как мчал к выходу, где слуга оставил гостя. Заходить в замок он отказался – мол, не по государственному же, а по личному делу приехал, – а потому ждал во дворе.
Это был мужчина ниже Торея на голову. Светлые кудри были растрепаны с недавней дороги, голубые глаза оглядывали двор. Он был худоват для того, кто служил в дружине, но с ровной осанкой и крепкими руками.
Завидев Торея, Тифей поклонился.
– Прости, что дерзнул приехать незваным, княжич Торей! Мое имя Тифей, я…
– Я знаю, кто ты, – выдохнул он. – Она рассказывала.
Его брови дернулись, и лицо исказило волнение.
– Так это правда? Ава, она… жива?
Меньше всего Торею сейчас хотелось утешать несостоявшегося жениха. Самому бы чувства обуздать. И слова в голову не лезли, будто совсем ни одного не знал. Да и что он скажет? Как начнет?
– Если она не захочет меня видеть, я пойму. Но все же… все же прошу, тогда скажите ей, что я приезжал и хотел с ней свидеться! Я говорил с ее родителями, знаю, что они сочли ее кулостямой, но я… я не сочту! Слышал о таком колдовстве, не сочту!
– А ты видел когда-нибудь море? – вдруг спросил Торей, и гость от удивления забыл, о чем говорил.
Тифей опешил и покачал головой, явно не понимая, к чему такой вопрос.
– Пройдемся вдоль него. И я расскажу тебе все.
И Торей улыбнулся незнакомцу, хотя таким ли уж незнакомцем был Тифей? Он знал его по рассказам Авы, и пусть в них ее жених представлялся ему глупым юнцом, он все же прибыл сюда и пока не сказал ни одного дурного слова. А если скажет, Торей вмиг выкинет его вон. Но пока они шли вдоль моря, и вода шумела, пока ветер трепал волосы, и ему думалось, что это душа Авы удивлялась тому, с кем Торей сейчас говорил, – пока ему думалось, что она наконец-то обрела свободу, ему и самому дышалось легко.
От автора
Мое знакомство с мифологией народов Мордовии началось со случайной встречи во время работы журналистом, и с тех пор я влюбилась в эту культуру. Книга в ваших руках – итог моих исследований, щепотка фантазии и нежность к чужому, ставшему родным. Для меня было важно заинтересовать этой культурой, при этом не переврав ее. Поэтому я не использую в книге настоящие названия народов или богов, но моя история вдохновлена ими.
Прототипами двух народов в книге стали существующие народы Мордовии – мокша и эрзя. Упоминания о них есть еще в источниках XII века. И на основании анализа археологических культур существует два мнения: 1) была древняя общемордовская народность, которая в середине первого тысячелетия н. э. разделилась на мокшу и эрзю; 2) мокша и эрзя были разделены изначально, и общая культура никогда не существовала, но народы дружили до прихода Золотой орды в XIII веке. Версии представлены в научной статье кандидата исторических наук Национального исследовательского Мордовского государственного университета О. В. Абрамовой «К вопросу о структуре мордовского этноса».
Я объединила две версии, и получилось это: «Единый народ из-за внешнего врага распался на два враждующих субэтноса».
Упрямство и чувство гордости – так охарактеризовал эти народы историк из краеведческого музея Алтайского края, когда я приходила на лекцию о народах, проживающих в моем родном регионе. Мои валгомцы и шиньянцы тверды в своих убеждениях и чтят традиции, гордятся своими корнями. Они верны в первую очередь себе, и я надеюсь, что правильно прочувствовала характеры прототипов своих героев.
Мифология народов Мордовии тоже одна из моих любимых тем. В книге упоминается несколько богов, а прототипами стали те, которым в реальности поклонялись или поклоняются до сих пор.
Прототип: Шкай (мокш.) / Нишкепаз (эрз.) – высший бог, создатель всего.
По мокшанской легенде о сотворении мира, Шкай жил на камне в первобытном океане. Однажды он плюнул в воду, и из его плевка родилась птица. Велел ей Шкай достать со дна океана землю. Птица покорилась, но утаила немного земли во рту. Шкай же велел земле разрастись по поверхности океана, и тогда земля начала расти и во рту птицы, разрывая ее изнутри. Выплюнула птица землю, и стала та горами. Шкай прогнал птицу, но та хотела навредить его творениям и послала тучи на небо. Обернул их Шкай дождем, что пролился на землю и оживил ее. В этой истории птица представляет злое начало, которое когда-то было создано богом.
Прототип: Шайтан (мокш.) / Идемевсь (эрз.) – злой дух, противостоящий Шкаю и другим богам пантеона.
Покровительница шиньянцев Светава
Прототип: Мастор-ава (мокш.) / Масторава (эрз.) (от эрз., мокш. мастор – «земля») – богиня плодородия в мифологии народов Мордовии. Ей молились в надежде на хороший урожай, деторождение и женское здоровье. В древние времена была покровительницей мира и покоя. Часто ее представляли темноволосой красавицей, бродящей по полям.
Прототип: Ведь-ава (мокш.) / Ведява (эрз.) (от эрз., мокш. ведь – «вода») – богиня воды. Считалось, что она заботится о здоровье и любви, а еще помогает в родах. Ее образ неоднозначен, в одних источниках Ведяве поклонялись, в других – ее страшились. Чтобы задобрить богиню, люди во время молений бросали в реки лепешки и яйца. Представала в образе женщины со светлыми волосами, после принятия христианства – русалки.
Прототип: Вирь-ава (мокш.) / Вирява (