– Здесь они, товарищ капитан… – падая, только и успел проговорить бедняга.
Алексей выбежал из конюшни и тут же приказал бойцам оцепить ее. Не успели они выполнить его приказ, как сверху чуть ли не на голову им один за другим спрыгнули двое, которые тут же бросились наутек.
– Стой, стрелять будем!..
Раздались выстрелы. Один из беглецов упал и, охая, стал кататься по земле, второй метнулся вон со двора. Прозвучал еще один выстрел, и тот, споткнувшись, замертво рухнул на землю.
Задержанным оказался молодой парень, который, как выяснилось, был сыном зажиточного хуторянина, служившего в войну в латышском легионе СС, а ныне командовавшего одним из отрядов «лесных братьев». В ответ на обещание сохранить ему жизнь он рассказал все, что знал о предстоящем совещании.
Совещание это предполагалось провести в лесу неподалеку от Елгавы. На него должно было собраться не менее полусотни «братьев», а если учесть, что рядом будут находиться люди из банды Круминя, то было понятно, что малыми силами с ними не справиться. Поэтому тут же был создан специальный отряд, куда кроме группы «смершевцев» вошли рота внутренних войск и около ста бойцов защиты народа. Отрядом доверили командовать капитану Жакову. Дескать, ты начинал операцию, ты ее и заканчивай.
Дело ответственное. До этого Алексею никогда не приходилось командовать большой операцией. Мелкие – да, их были десятки. Правда, однажды пришлось командовать целым полком – но это так, случайность. Просто не было выхода.
Это произошло в декабре 1942 года. Тогда передовые части 6-й и 23-й танковых дивизий врага вышли в район населенных пунктов Заливский, Водянский и захватили хутор Верхне-Кумский. Окруженным в районе Сталинграда немецким войскам Гитлер приказал держаться до последнего патрона, пообещав, что будут приняты все меры для того, чтобы вырвать их из кольца. В конце ноября противник создал группу армий «Дон» во главе с генерал-фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном, которая должна была деблокировать окруженную группировку. То был старый опытный вояка, прославившийся еще в начале войны, когда его 11-я армия участвовала в захвате советского Крыма. Это была последняя надежда Гитлера – иного выхода, чтобы поправить положение в битве за Сталинград, он не видел.
В армию Манштейна были включены войска, действовавшие к югу от среднего течения Дона до реки Маныч, – всего около тридцати дивизий, а также войска Паулюса, окруженные на волжском рубеже. Для усиления группы Манштейна спешно перебрасывались танковые и пехотные дивизии с Кавказа, из-под Воронежа, Орла, а также из Франции, Германии, Польши. Основные силы группы армий «Дон» сосредоточивались в районах населенных пунктов Котельниково и Тормосино, которые получили название котельниковской группировки.
Вот такую армаду нужно было не просто сдержать, но и одолеть – в противном случае можно было потерять Сталинград, а вместе с ним полностью лишиться инициативы в войне.
В ту пору контрразведчикам корпуса, где служил Жаков, пришлось на время оставить оперативную работу и взять в руки оружие. Кто-то из них примкнул к пехоте, кто-то – к танкистам, кто-то – к артиллеристам. Понимали: каждый штык сейчас в цене.
Алексею выпало сражаться в пехотном полку, который был придан в помощь его родной танковой бригаде. Командиром его был пожилой мужик, больше похожий на райповского бухгалтера. У него было лицо как у сытого барбоса и отвислое брюшко. Его только что прислали из тыла на место убитого в бою «полкана». До этого служил в штабе одного из округов, а тут вдруг не стало хватать командиров – вот и послали на фронт. Так этот каждого выстрела боялся. Чуть что – тут же бежит в укрытие. «Да, – думал Жаков, – с таким каши не сваришь». Хотя что заранее говорить – время покажет.
Советское Верховное командование разгадало замысел гитлеровцев. С 16 по 30 декабря войска Юго-Западного фронта и часть сил Воронежского фронта начали большое наступление в районе Среднего Дона. Прорвав фронт обороны противника в районе Новая Калитва, Монастырщина, они стали успешно громить врага. Однако давно известно, что, когда у зверя нет выхода, он готов на все. У немцев выхода не было, и они дрались до последнего. Порой это их упорство позволяло им на какое-то время завладеть инициативой – и тогда они торжествовали.
В районе Котельниково противнику удалось создать значительную группировку войск из вновь сколоченной 4-й танковой немецкой и 4-й румынской армий. Вскоре в состав этой группировки вошли также 17-я танковая и две мотострелковые дивизии – 16-я и СС «Викинг». Этой мощной группировке удалось переломить ход сражения, тем более что на ее пути оказалась ослабленная в предшествующих боях 51-я армия с приданными ей соединениями и частями. В этот смертельный водоворот однажды попал и полк Жакова, когда 12 декабря противник перешел в наступление, пытаясь прорваться к окруженным войскам 6-й армии генерал-фельдмаршала Паулюса. Главный удар наносил 57-й танковый корпус, фланги которого прикрывались 7-м и 6-м румынскими армейскими корпусами. После сильной авиационной и артиллерийской подготовки крупные силы танков и мотопехоты противника прорвали фронт 51-й армии, державшей оборону на внешнем левом фланге Сталинградского фронта, и вклинились в центре ее расположения на глубину до сорока километров.
Оказавшись в окружении, полк Жакова занял оборону. Степь… Ни деревца вокруг, ни хотя бы худого холмика. Где-то поблизости затаился враг, готовясь к своему смертельному броску.
Пришлось быстро зарываться в землю и готовить окопы к бою. Немец сделал пару попыток захватить рубеж русских силами танковых подразделений и мотопехоты, а когда это ему не удалось, напустил на них авиацию. Та отутюжила их позиции так, что после этого трудно было понять, где люди, а где орудия, – все смешалось с землей. Теперь бы немцам атаковать противника, пока тот приходит в себя, но тут наступила ночь.
О, эта спасительная ночь! Хоть на час да оттянет она твою смерть. Даст мысленно вернуться назад, побывать в родном доме, попрощаться с родными. А потом можно и помирать…
«Надо что-то делать – иначе мы погибнем», – решил Алексей. Кинулся искать «полкана», но того и след простыл. «Где он?» – спросил бойцов, но те ничего не знали. Сидели угрюмые и подавленные – смерти ждали. Попытался найти кого-то из заместителей, но ему сказали, что они еще вчера все погибли. Одни – в бою, другие – под немецкими бомбами. Тогда он принял решение взять командование на себя. Чтобы расшевелить бойцов, он заставил их рыть траншеи, готовить позиции для уцелевших полковых орудий, а заодно и для бронемашин. И тут же все пришло в движение. Так что, когда наступил рассвет, все было готово к отражению противника. Вокруг оборонительной линии теперь были минные поля, бронетехника, противотанковые орудия, зенитки, минометы были рассредоточены и тщательно замаскированы, люди были накормлены и сосредоточены. Всю ночь их по просьбе Жакова обрабатывали политработники, так что теперь большинство из них были уверены в победе.
С восходом солнца немцы провели артподготовку, а затем бросились в бой. Впереди – танки, за ними – пехота. По танкам били прямой наводкой. Били из противотанковых ружей, из пушек, а когда кому-то из них удавалось прорваться, они тут же подрывались на фугасах. Подрывались на противопехотных минах и шедшие за танками фашисты.
Потом была еще одна атака, и еще, и еще… Когда немцам наконец удалось проделать в минных полях проходы и танки, несмотря на шквальный огонь, стали один за другим прорываться к полковым позициям, тут же нашлись смельчаки, которые, выступив вперед, забрасывали их противотанковыми гранатами.
– Ура! – кричали бойцы после очередной отбитой атаки. – Всыпали мы им, всыпали! Победа! По-бе-да!..
А тут вдруг на командный пункт, откуда Жаков все это время руководил боем, пришел какой-то солдатик.
– Товарищ капитан, – говорит, – я тут по большому ходил, так там товарища полковника видел… – Жаков не понял его. Какого полковника? О чем он говорит? – Да нашего нового «полкана», – пояснил тот. – Ну того, что сбежал…
У Алексея кровь прихлынула к лицу.
– Мертвый, что ли? – сердито спросил он бойца.
– Да нет, живой… Только трошки напуганный… Забился в воронку и вылезать не хочет…
– А ну-ка пойдем, покажешь!.. – потребовал капитан.
Тот привел его к воронке.
– Ты давай дуй к своим – и чтобы ни звука! Ты меня понял?
Парнишка этак заговорщицки подмигнул ему. Дескать, заметано. Проговориться не проговорюсь, разве что случайно с языка слетит…
– Так точно, товарищ капитан!..
– Ну что, отдохнул, полковник? – когда солдат ушел, произнес Алексей. – Тогда давай вылезай!..
Тот зашевелился – будто бы бурундук в норе. Воронка была глубокая, и в ней, видимо, бывший штабист чувствовал себя в безопасности. Алексей подал ему руку. Рука у того была мокрой и дрожала. «Трус! Какой же он трус!» – покачал головой капитан. Он помог комполка вылезти из ямы. Угрюмый и до смерти напуганный, опустив глаза, стоял полковник перед «смершевцем».
– Ну, что будем делать? – спросил его Алексей. – Тот пожимал плечами. – Давай так: или я тебя сейчас расстреляю как труса, или же ты пойдешь и примешь команду полком на себя.
Полковник мотал головой.
– Что-то я не пойму тебя… – сказал Жаков. – Ты мне ясно скажи…
– Я боюсь… – чуть не плакал тот. – Боюсь, вы понимаете меня?
Жаков даже крякнул от возмущения.
– Да что же ты делаешь, сволочь! – повысив голос, произнес он. – Речь идет о твоей жизни, а ты… – он не знал, что делать. – Послушай, полковник… у тебя есть семья? – Тот кивнул. – И дети есть?
– Двое… Парень и девка… В институте в Москве учатся…
– Вот! – будто бы нашел наконец нужный аргумент капитан. – А ты подумал, какое пятно на них ляжет, если я тебя расстреляю? Ты же всю жизнь им испортишь! Ведь все узнают, что отец у них трус… Ну, а трус у нас, сам знаешь, – это тот же предатель… В общем, решай… У меня нет времени, чтобы с тобой тут в бирюльки играть, – воевать надо… Ты пойми, полковник: лучше умереть героем в бою, чем предателем. Ты посмотри на своих бойцов: воюют – и ничего! Три атаки уже сегодня отбили – и четвертую отобьем. А там и помощь придет.