В его голосе даже сейчас без труда читалась вина – и меня передёрнуло неловким, пугающим ощущением, какое порой чувствуешь, когда смотришь на чужую рану.
Ладно, это многое объясняло.
– И ты до сих пор переживаешь из-за гибели той, кого даже не знал? – не смилостивившись, произнёс сид.
– Какая разница, знал или не знал? Мы так часто проходим мимо незнакомцев, которые нуждаются в помощи, просто потому, что не хотим лезть не в своё дело. Или не хотим, чтобы их проблемы стали нашими проблемами. Они скрываются из виду, мы мгновенно их забываем, и если б я забыл ту девчонку, сейчас я лежал бы в кровати у себя дома и видел десятый сон. Но я не забыл. – Питер посмотрел на моего хранителя так дерзко, будто из них двоих не он стоял на коленях, джинсами собирая росу с густой травы. – И тебя вряд ли забуду. – Когда он снова встретился со мной взглядом, в мятных глазах светилась обезоруживающая открытость. – Я не хочу увидеть новость про ещё один знакомый труп, которого могло бы не быть, если б я помог.
– Почему ты ничего мне не сказал? Ещё там, в лавке? – вымолвила я. – Почему преследовал меня тайком?
– Если бы я спросил, нужна ли тебе помощь, ты бы наверняка ответила «нет» и добавила бы, что у тебя всё прекрасно. Скажешь, неправ?
Я отозвалась молчанием, которое в данном случае абсолютно верно истолковывалось знаком согласия.
Скорее всего, мне бы очень захотелось ответить «да». Только я бы не осмелилась.
– Я не знаю, что или кто тебе угрожает, – продолжил он, – но тебе нужна защита. Если я смогу помочь тебе своим даром вместо того, чтобы растрачивать его на охмурение клиентов, я буду рад. И готов защищать тебя, пока ты не окажешься в безопасности.
– Чтобы нагнать Лайзу, тебе пришлось преодолеть немало трудностей. И предстоит ещё больше, если она соблаговолит избрать тебя своим спутником, – невыразительно заметил сид. Что верно, то верно: даже если забыть о чёрной твари, Питер сорвался за мной с одной лишь маленькой кожаной борсеткой – возможности заглянуть домой за вещами ему, как и Рок, не предоставили. – Люди, о которых я ничего не знаю, всегда готовы пойти на такое ради спасения незнакомых дев?
– Тебя бы поедом совесть ела последние пару лет, может, ты бы меня и понял.
Сид лишь моргнул: длинные ресницы блеснули в лунном свете крыльями серебристых мотыльков.
– Тебе решать, Лайза, – сказал он, глядя мимо моего лица.
Слышать своё имя из его уст было странно – словно зов кого-то родного. Близкого. Знакомого тебе всю жизнь, и даже не одну.
Треклятая магия сидов…
– Значит, хочешь меня защитить? – когда я перевела взгляд на Питера, тот смиренно ждал вердикта. – Не зная, куда я направляюсь и что за опасность мне грозит?
– Вряд ли она опаснее той, что способна превратить юную симпатичную девушку в обезображенный труп, – криво улыбнулся он.
– Но меня уже есть кому защищать. Например, ему. – Я кивком указала на сида, внимавшего диалогу с восхитительным равнодушием. – И брату. И одной баньши, которая сегодня тоже увязалась с нами.
– Я заметил. Видел вашу встречу в парке. Но у той девчонки тоже могли быть спасатели, которые ей не помогли, так что для меня разницы нет. – В его взгляде разливалась почти смертельная серьёзность. – Слушай, это действительно только тебе решать. Я прекрасно понимаю: свалился какой-то странный парень на голову, а у тебя и так горе, и каждой тени боишься… Не отрицай – я всё это чувствую вместе с тобой. Если ты скажешь «нет», я поеду обратно в Мулен, верну мобиль владельцу и завтра утром выйду на работу. Но… возможно, ты подумаешь, что я сумасшедший, но… просто знай: если возьмёшь меня с собой, я лучше умру, чем дам тебя кому-то в обиду. Кто бы там тебя ни преследовал.
Тоже мне, рыцарь нашёлся… Нет, всё же он очень странный.
…или просто удивительный.
– Тебе что, настолько жизнь не дорога?
– Ни родных, ни друзей, ни семьи – чем тут дорожить? Я знаю одно: если помогу тебе, наконец прощу сам себя. А если не помогу… хотя бы попытаюсь. Всё лучше, чем жить, считая себя трусом и тряпкой.
Я смотрела в прозрачную зелень его глаз, встречавшую мой взгляд подкупающей смелостью.
…да, если подумать, трогательная история с умершей незнакомкой могла оказаться ложью, а менее подозрительным его внимание ко мне от этого не делалось, но было в Питере что-то, отчего ему очень хотелось верить. Даже без внушения: единожды распознав его магию и поставив блок, мне не было нужды его возобновлять. И, в конце концов, сорвалась же Рок с нами лишь из смеси сочувствия и журналистского интереса.
Что я теряю, в самом деле? Даже если он не тот, за кого себя выдаёт, сид всегда рядом, чтобы меня защитить. В противном случае иметь под рукой сильного эмпата совсем неплохо.
Хотя бы на случай, если нас всё-таки нагонит стража.
– Должна предупредить, что мы едем в Фарге… а это, мягко говоря, далеко от Мулена… и за мной охотится одна тварь, которая очень опасна. Нечисть. Порождение Дикой Охоты, – решившись, честно сказала я. – Если тебя это не пугает, добро пожаловать в команду.
Когда Питер поднялся с колен, широкая улыбка светилась на его лице, казалось, ярче моего фонарика:
– Нечисть не так страшна, как люди. Люди умные. – Загорелая ладонь потянулась ко мне, без труда скользнув сквозь прозрачную стену защитного контура. – Рад знакомству, Лайза. Я еду с вами.
Сид немым поручителем наблюдал, как мы жмём друг другу руки. Когда чужие пальцы, сухие и тёплые, отпустили мои – прохладные, чуть влажные от волнения, – отступил к ивам.
– Раз вы поладили, я вас оставлю, – резюмировал он без тени эмоций: даже попытка понять, осуждает он или одобряет моё решение, была бессмысленной. – Я буду неподалёку.
Лунная тьма поглотила его ещё быстрее, чем дневной свет в тот день, когда я впервые увидела его на перекрёстке. Вчера, это же было только вчера… Боги, почему у меня ощущение, что я пропалывала кабачки и шла в дом, чтобы услышать от мамы приказ уехать, вот уже месяц назад…
– Сид, чтоб его, – отплёвываясь от мошек, завистливо вздохнул Питер. – Хотел бы и я так перемещаться.
– Иди сюда, в круг. – Я села прямо на траву, скрестив ноги в кедах, словно собралась медитировать. Наконец вытащила из картонного пакета свой графон. – А то пока мы болтали, комары наверняка тобой и так знатно поужинали.
Уговаривать его не потребовалось.
– А ты, похоже, неплохая магичка, – констатировал Питер, изнутри окинув взглядом границы купола, очерченные бьющимися в них мошками.
– Так себе, но совершенствуюсь.
Прежде чем положить графон на траву перед собой, я повертела его в руках. Посмотрела на царапины на алюминиевой трубке и налепленный на неё стикер – потёртый рисунок длинной стеклянной колбы, внутри которой переливалась горстка серебристых звёзд. Лишь один из той кучи стикеров, что дарила мне Гвен.
Все мои фото, все видео, все документы хранились в облачном сервере. И всё равно я не могла прогнать ощущение, что вместе с гаджетом я уничтожу часть своей жизни. Той, в которой у меня ещё был дом. Подруга. Мать.
Мама в порядке, напомнила я себе, глубоким вдохом приглушая волну боли и страха, всплеснувшуюся где-то в животе. И, если уж на то пошло, ты не можешь быть уверена, что Гвен с родителями мертвы.
Если сид вытащил из дома маму, кто мешал ему проделать тот же трюк с Хайлинами? Кто мешал твари, явно наделявшей жертв сопротивлением к магии, заставить их прорваться сквозь Печать и покинуть дом до взрыва?..
– Как же ты бросишь работу? – спросила я, наконец опустив графон на землю.
– Легко. Я в этой лавке всё равно на испытательном сроке, полтора месяца отмотал на прошлой неделе. Как раз зарплату получил. – Питер сел рядом: не так близко, чтобы заставить меня отодвинуться, но и не так далеко, чтобы его достала мошкара. – Думаю, хозяин даже не удивится.
– Но, уверена, огорчится. Подозреваю, с твоим появлением продажи в его лавочке подросли. – Я уже чувствовала энергетические потоки, разлитые в воздухе: они текли сквозь мои пальцы и расправленные ладони, нависшие над графоном. Когда гаджет окутало сияние белее и пронзительнее, чем свет, собравшийся в шарик над моим плечом, сощурилась. – У тебя и правда никого нет? Ни семьи, ни друзей?
Мне не было нужды всерьёз контролировать потоки силы, которые я вливала в графон. В заклинаниях – тоже.
Разрушать всегда легче, чем создавать.
– Мать погибла, когда мне было пять. Отец умер тремя годами позже. Меня воспитывала бабка, но её не стало несколько лет назад. В Мулен я переехал недавно, так что друзьями обзавестись не успел. Во всяком случае, такими, которые стали бы обо мне беспокоиться.
Наблюдая, как светящееся марево гаснет, будто впитываясь в графон, я сжала пальцы в кулаки.
Молодец, Лайза. Тактичность уровня «бог».
– Извини, – сказала я – как могла мягко. – Не хотела давить на больное.
– В твоей ситуации вопрос естественный. – Питер только плечами пожал. – Я понимаю, что это кажется странным – с моими-то талантами… и внешностью. И скромностью. Но это правда: мне нечего терять. Потому я и сорвался вот так за тобой.
Алюминиевая трубка пошла мелкими трещинами. Секундой позже гаджет распался на кусочки, рассыпав по земле чипы, осколки аккумулятора и материнской платы; следом всё это обратилось серой пылью, затерявшейся в густой траве.
– И не жалко?
– Жалко. Но мы лучше купим новые. – Я вытащила из бумажного пакета графон Эша. – По этим нас с братом будет искать стража.
Жалко было. Ещё как. И совсем не из-за денег. Да только Эш прав.
Лучше думать, что мама при всём желании не может нам позвонить, чем ждать её звонка – и не дождаться.
– У вас и со стражей проблемы?
Судя по насмешливой улыбке, новость вызвала у Питера скорее веселье, чем страх.
– Пока нет. Но, я подозреваю, будут.
– Потрясающе. Может, заодно расскажешь, зачем вам в Фарге и что за тварь вас преследует?
Я вновь расправила ладони – уже над другим графоном, – готовясь второй раз за день завести свою нерадостную повесть: