…в одном мой маленький братик прав. Жаль, что на естественные человеческие эмоции тоже нельзя поставить блок: жить было бы намного легче.
Проснулась я от того, что кто-то осторожно потормошил меня за плечо:
– Лайз, вставай. Приехали.
Кое-как разлепив веки, я увидела прямо над собой зелень внимательных глаз.
– Как спалось? – любезно осведомился Питер.
– Сносно. – Зевнув, я села. – Подушка из тебя, надо сказать, получше продавца.
– Не будь ты полукровкой, ты перед уходом из лавки вымаливала бы у меня книгу отзывов, чтобы на пяти страницах расписать моему работодателю, как я прекрасен.
– Но я полукровка, так что могу судить беспристрастно. Даже если не учитывать, что ты заколдовывал клиентов – хорош продавец, который сбегает с рабочего места до окончания испытательного срока.
– Прикажете мне сменить причёску и заплести себе косички, миледи? Кажется, вам очень хочется за них подёргать.
Я молча ткнула в кнопку открытия дверцы, благо пальцы слушались меня куда охотнее, чем утром.
На улице было темно и холодно: скорый Лугнасад вовсю приближал осень, и этой ночью её дыхание отчётливо веяло в воздухе. Свет фонарей расплывался на мокром асфальте, руки, открытые футболкой, мгновенно покрылись мурашками. Мобиль стоял на парковке какого-то мотеля – длинное одноэтажное здание в виде буквы «П» со множеством дверей, выкрашенное в унылый бежевый цвет. Типичное придорожное пристанище на одну ночь, где принимают наличку и не спрашивают документы: в таких часто останавливаются киногерои, скрывающиеся от закона.
Совсем как мы.
Ни Рок, ни Эша не было видно. Я закрыла дверцу, за которую держалась, рискнула отойти от неё на шаг – и пластилиновые ноги подкосились, вынудив беспомощно ухватиться за мобиль, чтобы не упасть. Фоморы побери этот мой резерв! Я, конечно, ждала последствий, но не того, что выйду из строя на несколько дней!..
– Зачем мы здесь? – раздражение шипящими нотками прорвалось в голосе.
– Надеюсь, ты не думаешь, что в состоянии идти на встречу с мистером Труэ прямо сейчас? Учитывая, что помимо него нас может встретить твой чёрный друг? – Звонко тренькнула сигнализация. Мобиль мигнул фарами и закрылся – и я не сразу поверила своим глазам, когда поняла, что Эш дал Питеру ключи от Французика. – Мы решили заночевать в мотеле на окраине Айспорта. Если верить лекарю, к утру его чудо-снадобье и сон подлатают тебя достаточно, чтобы в случае чего ты хотя бы смогла бежать без посторонней помощи.
– Но мы подвергаем опасности всех постояльцев! Если тварь вселится в них…
– Не думаю. – Взяв меня на руки, Питер уверенно зашагал к одной из абсолютно одинаковых дверей. – Видишь ли, пока ты спала, Рок справедливо заметила, что одержимыми становились только те, кто столкнулся с тобой лично. Она проверила твоего учителя, Дакоту с её матерью, того глейстига, который тебя лечил, – все они были помечены тенью неопределённой смерти, хотя Кромешника в глаза не видели. Похоже, дело не в твари, а в тебе. И потенциальные мишени – все, кто с тобой взаимодействовал.
От этой мысли мне стало не по себе.
– Но вы с Эшем и Рок постоянно со мной взаимодействуете. И до сих пор почему-то не… одержались.
– Теория нуждается в доработке, не спорю. Эта тварь точно вселяется в людей и фейри с тенью неопределённой смерти, но овладевала далеко не всеми, кто с тобой пересекался. – Питер постучал в дверь мыском мокасина. – В любом случае до утра ты будешь тихо-мирно лежать в номере, не общаясь ни с кем, кроме нас. Если Рок права, здесь твари некем будет поживиться.
– А если неправа?
– Как-нибудь разберёмся.
Дверная ручка мягко щёлкнула.
– Эш улаживает дела с оплатой. Скоро придёт, – доложила открывшая Рок, отступив от порога вглубь небольшой простенькой комнаты в апельсиновых тонах. – Я в душ. Никогда не думала, что можно так соскучиться по горячей воде… Потом наберу тебе ванну, Лайз. А пока поешь и лекарство выпей: мы по дороге останавливались в кафе, купили с собой жареной курочки.
– Мы что, собираемся спать вповалку на двух кроватях? – уточнила я, бегло оглядев номер, когда меня опустили на мягкий пружинистый матрас.
– Нет, конечно. Мы сняли две соседние комнаты. Одну для вас с Эшем, одну для Питера. А я в мобиле посижу: мне-то спать не нужно, так что послежу за обстановкой с парковки… дабы кто-нибудь не подкрался незаметно. Если тебе полегчает, с утра пораньше отправимся в сорок второй дом по Сиарской улице.
– Отчим Абигейл?..
– Он самый. Завтра выходной, он должен быть дома. Застанем его сонным – облегчим дело.
Кожу снова пощекотали мурашки – на сей раз не от холода.
Даже не верится, что завтра наше путешествие может подойти к концу. Хотя сейчас рано о чём-то говорить… по крайней мере, пока подозреваемый не взглянул в честные глаза Питера.
И пусть эта ночёвка сопряжена с риском, которого я предпочла бы избежать, я не могла отрицать, что перед столь важным делом предпочту поспать в нормальной постели.
Часом позже я полулежала, разметав мокрые волосы по плечам и подложенной под спину подушке, и грела ладони о кружку с чаем, пока Питер молчал, устроившись на стуле рядом с моей кроватью. Эш тихонько посапывал на соседней: брат лёг сразу, как пришёл в номер и наспех сжевал свой ужин. Когда я вернулась из ванной, он уже спал, а Рок ушла на ночное дежурство в мобиль – зато Питер остался. И теперь неспешно допивал чай, вместе со мной слушая тишину.
Я не знала, почему он до сих пор здесь. Но выставлять его не хотелось.
– Тебе больно.
…два негромких, на грани шёпота прозвучавших слова за секунду объяснили, почему Питер не спешил оставить меня одну.
Конечно, от эмпата не укрылось, что я чувствовала последние минуты. Что неизбежно нагнало меня теперь, когда я не могла убежать от назойливых мыслей в наши перепалки или в сон.
Или в спасительную надежду на то, что Хайлины, как и мама, каким-то чудом избежали смерти в горящем доме.
– Я не знаю… не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить себя. За Гвен. – Я зажмурилась, будто в черноте перед глазами можно было спрятаться от мук совести. – Если Рок права…
Даже срывающимся, неверным шёпотом я не смогла договорить это вслух.
Гвен умерла, и её родители – тоже. Они умерли – из-за меня. Ведь даже если не встреча со мной позволяет твари вселиться в кого-то, именно мне посчастливилось стать очередной жертвой Ликориса и подставить подругу под удар. А я в последнюю нашу встречу даже серию «Кодекса» с ней досмотреть не соизволила. И все её догадки про сида и чёрную тварь встречала этим грёбаным сарказмом…
Наверное, будь у меня чуть больше сил, я попыталась бы найти то, чем можно резануть себя по руке – и с кровью выпустить хоть немного той ненависти к себе, что кислотой разъедала душу.
– Я могу помочь.
Это заставило меня разомкнуть веки, обратив непонимающий взгляд на его лицо.
– Я не могу влиять на твои эмоции силой. Не могу зародить в тебе то, чего нет. Но увеличить или уменьшить чувства, что уже существуют… если ты позволишь мне… – Аккуратно отставив кружку на прикроватную тумбочку, Питер подался вперёд. – Я могу заглушить твою боль. На время.
– Предпочту заглушить её сама. Отомстив.
– Месть не поможет, Лайз. Никогда не помогает. А ты и так после своего фокуса с телепортацией слишком слаба. Не хочу, чтобы ты ещё и плакала в подушку всю ночь, когда тебе нужно спать и восстанавливать силы.
Предложение было заманчивым. Слишком заманчивым.
Даже несмотря на то, что я осознавала: у любой магии есть своя цена.
– Это… неправильно.
– Ты сможешь оплакивать подругу и грызть себя потом, когда в твоей жизни не будет массы других нервирующих факторов. Когда отпадёт необходимость сражаться и быть начеку.
…понимание, что в ином случае бессонная ночь мне действительно обеспечена, а на подгибающихся ногах я не сумею ни отомстить, ни защитить брата, если потребуется, послужило решающим фактором – и моя кружка встала на тумбочке по соседству с его, знаменуя капитуляцию.
– Что для этого нужно? Чтобы твои чары сработали?
Вместо ответа Питер безмолвно пересел со стула на кровать. Устроившись на краешке, обнял меня, привлекая к себе.
– Это обязательно? – уточнила я, когда моя голова легла на широкое плечо, скрытое футболкой с Квинами.
– С тобой, сама понимаешь, всё сложнее, чем с обычными людьми. – Свободной рукой он коснулся моей влажной макушки. – Или фейри.
Я скосила глаза, убедившись, что Эш по-прежнему видит десятый сон.
Хорошо, что мой брат всегда спит как убитый. Иначе то, что я разрешила Питеру манипуляции с моими эмоциями, взбесило бы его даже больше этой близости.
– А тебе не нужно проникновенно заглядывать мне в лицо?
– Мне необязательно поддерживать зрительный контакт, чтобы зачаровать кого-то. Он облегчает дело, но не более. В твоём случае сенсорный важнее зрительного. Просто закрой глаза. Считай вдохи. Доверься мне.
Последнее прозвучало примерно как просьба дышать носом, обращённая к рыбе. И всё-таки я подчинилась – и очутилась в темноте, где остался только прохладный воздух, ритмично заполняющий лёгкие, мерный счёт, едва уловимый запах можжевельника и тёплые пальцы, методично и ласково скользившие по моим волосам.
После я сама не смогла бы сказать, когда именно меня отпустило. Просто в какой-то момент Питер отстранился, заставив меня вздрогнуть и вынырнуть из темноты, что незаметно успела стать уютной, – и я поняла, что тяжесть, сдавливавшая сердце, исчезла.
– Спасибо, – опередив меня, сказал он, как ни в чём не бывало возвращаясь на стул.
– За что?
– Что, как выяснилось, всё же мне доверяешь. Иначе фокус бы не сработал. – Потянувшись за своей кружкой, Питер приподнял её, будто собираясь произнести тост, с лукавством, пляшущим на дне мятных радужек. – И, конечно, за то, что предоставила лишний повод заключить тебя в мои сладострастные объятия.