Тварь падает наземь, почти мне под ноги, и чернота уходит из её глаз. Они белеют, радужки раскрашиваются яркой лазурью, и неподвижный взгляд Рок устремляется в тёмное небо. Чуть поодаль Эш оседает на землю – лицом вниз.
Я смотрю на лужу крови, растекающуюся под его горлом.
Брат даже не хрипит. Я боюсь броситься к нему, боюсь приблизиться, боюсь перевернуть его и увидеть рану, которая стала для него смертельной… когда вдруг внезапная догадка заставляет меня вскинуть голову и закрыть глаза, а безжизненные тела Эша и Рок – скрыться в непроглядном мраке.
– Это…
Несколько секунд тишину рвут только удары моего сердца, казалось, колотившегося прямо в барабанные перепонки.
– …это ведь тоже видение, Донн?
Перед закрытыми глазами вспыхнул свет.
Когда ресницы мои поднялись вверх, взору предстал знакомый перекрёсток и линии трикветра, сияющие белым огнём. И никакого тумана: лишь чёрная фигура, проявляющаяся из темноты прямо передо мной.
– Догадливое дитя. – Янтарные глаза Донна светились усмешкой. – Да, Элайза. И теперь ты заплатила мне сполна.
Я глубоко выдохнула, сдерживая многочисленные слова, рвущиеся с языка – все как одно не слишком-то приятные для божественного слуха. И никак не могла прийти в себя, поймать ощущение яви, которое обычно приходит после пробуждения ото сна.
Возможно, потому, что видения мои ничем не отличались от яви.
– Славные вышли кошмары, – Донн первым нарушил молчание.
Слава богам, что просто кошмары, подумала я с содроганием. В том числе тому богу, который стоит сейчас передо мной.
– Надеюсь… о великий Повелитель Тьмы.
Я искренне надеялась, что учтивость, о которой я вспомнила лишь после небольшой заминки, не выйдет мне боком. Но сейчас мне было не до куртуазности.
– Можешь не тратить время на лесть, – великодушно произнёс Донн, безошибочно угадав мои мысли. – Наша беседа в твоём последнем кошмаре убедила меня, что ты умеешь быть куртуазной, а ваше раболепие нужно нам куда меньше, чем вы полагаете. – Он подался вперёд, застыв так, что теперь нас разделяли всего один шаг и тонкая защитная линия. – Надо сказать, нечасто меня вызывают такие милые дети… с такими милыми мечтами.
Я смотрела на него расширенными глазами: Повелитель Дикой Охоты выглядел точно так же, как в недавнем видении, и отсутствие клубов тумана под ногами не делало его облик менее пугающим.
– Я думала, ты видишь наши страхи. Не мечты.
– Самые жуткие кошмары рождаются из самых сладких грёз. Я вижу всё, и только потому, что мне подвластно знать о вас больше, чем вы в силах представить, вы до сих пор живёте в гармонии со своим мирком. – Донн сделал шаг в сторону, обходя меня кругом, снова напоминая о последнем видении. По его лицу я видела, что беседа со мной его забавляет – и, наверное, поэтому сейчас я слышала куда больше того, что ожидала услышать. – Человек, в общем-то, гадкое существо. Норовит испортить всё, к чему прикасается. Чтобы этого не случилось, я держу вас в узде… страхом.
Я поворачивалась следом за ним, подозревая, что предоставить богу любоваться на мою спину будет не слишком-то вежливо. Где-то в подсознании тоненьким колокольчиком звенела мысль, что это тоже может оказаться кошмаром, заставляя чувствовать себя немного сумасшедшей; с другой стороны, с того сновидения про чёрную тварь и висельницу вся моя жизнь – сплошной кошмар…
– Благодаря мне вы не окружили себя дешёвым железом и не заставили фейри покинуть этот мир, подмяв его под себя. Благодаря мне используете энергию воды, ветра, солнца и магии, а не уродуете планету, безжалостно выкачивая её ресурсы. Благодаря мне не изобрели то, что способно обращать города в пепел, уничтожив миллионы жизней и отравив саму землю на этом месте. – Донн неслышно ступал вдоль сияющей линии трикветра, не оставляя следов. Полы его одежд волочились по земле, но не поднимали и пылинки. – Ведь так просто вовремя послать умникам, мечтающим изобрести всё это, парочку кошмаров, которые навсегда отвратят их от своих гениальных идей… Впрочем, к делу. – Он замер, вынудив меня вытянуться по струнке. – Итак, леди Элайза Форбиден, ты считаешь, что на тебя охотится один из моих подданных. И хочешь узнать у меня имя того, кто заключил с ним контракт.
– Да, – только и смогла выдохнуть я.
Донн протянул ко мне ладонь – белее и тоньше, чем ладонь сида. Упершись пальцами в невидимую преграду – прозрачнее стекла, нерушимее алмаза, – качнул головой: без недовольства, без разочарования, скорее удовлетворённо.
– Тогда, должно быть, – опустив руку, негромко сказал он, – тебя очень огорчит то, что ты услышишь. Никакого контрактора нет. Потому что тварь, которая тебя преследует, не имеет ни малейшего отношения к Дикой Охоте.
…во время недавних видений я уже думала: «Этого не может быть». И на деле это означало, что я не могу в это поверить.
Но вот этого быть точно не могло.
– Она… должна быть твоим подданным. Вся нечисть подчиняется тебе.
– Да, это так. И я понимаю, почему ты сочла своего врага фомором. Однако, каким бы невероятным ни казался мой ответ, он правдив. – Донн отступил на шаг. – Забавно. Ты потратила столько времени и сил на погоню за несуществующим контрактором, потом – на бесполезный ритуал… Но эта тварь – не паршивая нечисть, не душонка человека или фейри, поступившая в моё распоряжение. Она – нечто большее. Она не остановится, пока не убьёт тебя, и не знай я, чем всё закончится, я бы лично ей в этом помог.
Я вдруг поняла, что улыбаюсь. Дурацкая привычка отшучиваться, когда стоит быть серьёзной, и улыбаться, когда на деле мне совсем не смешно…
– Это что, ещё один кошмар?
– Ты нарушаешь устоявшийся миропорядок. Глупо полагать, что человек, который должен быть мёртв, сможет безнаказанно разгуливать по Харлеру. – Глаза Донна сверкнули медовой желтизной, но мёд этот был ядовитым. – Мне следовало бы самому оборвать твою дорогу, но мы решили не вмешиваться. В конце концов, всё это немало нас развлекает, а тебе уже предназначен другой, куда более остроумный финал. – Его смешок пробрал морозом до костей, и я предпочла не задумываться, кто стоит за этим «нас». – Могу сказать только, что за своих друзей можешь не бояться. Тварь овладевает лишь теми, кто не отмечен печатью иного мира. Баньши с рождения принадлежат предопределённости, а твой брат и возлюбленный… Скажем так, им определена важная роль не только в твоей истории, но и в истории Харлера, что дарует им защиту. К тому же в их жилах, как и в твоих, течёт кровь высших фейри, неподвластных смерти, а это – знак Эмайна. Он не защитит тех, кто связан с сидами дальним родством, или тех, кто унаследовал от них слишком мало, но в твоих спутниках сила иной крови достаточно сильна. Может, это послужит тебе утешением. Остальные ответы узнаешь от своего сида. – Донн отвернулся. – Нет, леди Элайза Форбиден, это – не кошмар, насланный мной. Однако конец твоим страхам близок.
– Подожди! Что…
Но я уже стояла в одиночестве посреди пустого перекрёстка, между медленно гаснущих линий трикветра. Источник потусторонней силы исчез, и надобность удерживать что-либо внутри барьера отпала.
Повелитель Кошмаров ушёл.
Я взглянула на дорогу, по которой недавно уезжал в ночь Французик, понимая, что снова ожидаю увидеть там окровавленного Питера. Сунув опустошённый рубин в карман – левый, чтобы не перепутать с полным энергии камнем, лежавшим в правом, – вскинула руку с печатью вверх, заставляя материализовавшийся магический фонарик взмыть в небо сигнальной ракетой.
Аудиенция вышла краткой. Впрочем, глупо было рассчитывать на большее – особенно какой-то девчонке, которая должна быть уже мертва. А вот на другой ответ я всё-таки рассчитывала.
Хотя глупо ожидать, что Донн станет повторяться. И мысль о том, что это ещё один кошмар, отметать пока рано.
…«остальные ответы узнаешь от своего сида»…
Я стояла в центре трикветра, пока Французик не подъехал к самому перекрёстку. Выждала, наверное, с минуту, ожидая какой-нибудь пакости, и развела руки в стороны, лишь когда мне нетерпеливо посигналили. Серебряная краска, медная пиала с остатками масла, рунные рисунки – всё полыхнуло голубым пламенем и исчезло, смешавшись с дорожной пылью. Следов лучше не оставлять, а после второго года обучения устроить небольшой пожар на ровном месте может любой, самый ленивый студент.
Направляясь к мобилю, я думала только о том, как объясню всё ребятам, если даже мне не хотелось верить тому, что я узнала. И неясно, что было тому виной – может, подозрения, что это лишь продолжение череды видений, которыми я расплачиваюсь за призыв, – но я не чувствовала ни страха, ни отчаяния, ни огорчения. Ничего, кроме отупелого равнодушия.
– Сколько я провозилась? – первым делом спросила я, когда мне открыли дверцу.
– С полчаса, – ответил Питер, пытливо вглядываясь в моё лицо. – Как всё прошло?
Я только успела подумать, что полчаса – роскошь, которую мы никак не могли себе позволить, как вокруг кольцом вспыхнул яркий белый свет. Когда к ослеплённым глазам вернулась способность видеть, я различила лазурные искры, танцующие в воздухе возле мобиля.
А вот и магические оковы, отрезавшие мне всякую возможность удрать. И о том, чтобы наш мобиль не двинулся с места, наверняка снова позаботились…
– Я горжусь тобой, Лайза. Ты вторая моя студентка, которая сумела телепортироваться, не успев перейти на третий курс, – голос я узнала ещё прежде, чем различила приближавшийся ко мне мужской силуэт. – Но на сей раз с нами Инквизиторы, и я предлагаю тебе и твоим друзьям пройти с нами по-хорошему. Тогда вам, быть может, не предъявят обвинения в сопротивлении страже за прошлый ваш фокус.
– Мастер Тинтрэ…
Сколько там служителей закона, застывших в полях вокруг перекрёстка, рядом с шарами белого света, мешавшими что-либо разглядеть? Пятеро, шестеро?.. И кто-то из них – Инквизиторы, специально натасканные на борьбу со строптивыми магами. То-то бы Гэбриэл Форбиден посмеялся… Сочли нас с Питером достаточной угрозой – впору быть польщёнными…