— Она возникла на моих глазах. Там, в безвременье. Материализовалась из пустоты. И, как ты понимаешь, у неё никогда не было тела. Потому для расправы с тобой ей и требуются чужие. — Фейри неторопливо подошёл к окну. — Никому не дано менять прошлое: последствия этого слишком велики. И тварь появилась, чтобы восстановить ход истории, что я создал изначально. В тот день, когда я утащил тебя на Эмайн, ты исчезла из этого мира, больше не принимала участия в его жизни — и если бы ты осталась в нём, если бы осталась жива… это вызвало бы изменения во всём океане времени. Во всех потоках, что текли после тебя. Соответственно, ты должна была исчезнуть снова. А поскольку утаскивать тебя на Эмайн было уже некому, тварь попыталась убрать тебя другим способом.
«Нечто куда большее»… так ты говорил об этой твари, Донн? Что ж, страж времени, пожалуй, подходит под это описание.
Я уже успокоилась. Недоверчивое смятение, овладевшее мной в первую минуту, уступило место спокойствию, сковавшему разум и чувства ледяным кристаллом. Но я знала, что эмоции рано или поздно вернутся. Скорее рано, чем поздно.
И до этого времени мне необходимо было узнать ещё кое-что.
— Убрать, то есть убить, — недрогнувшим голосом уточнила я. — Меня и маму.
— Нет. Только тебя. То, что ты считала проклятьем, то, из-за чего умирала твоя мать… тварь здесь ни при чём. — Фейри смотрел в оконное стекло, за которым растворялись в ночи фиолетовые чернила предрассветной темноты. — Никому не дозволено знать о времени слишком много. Я рассказал ей о той реальности, которой уже не существует, рассказал то, чего не положено знать ни одному человеку. Время умеет лечить свои раны без всяких стражей, — а будущее меняется, когда кто-то заглядывает в него, ведь знание об этом будущем уже меняет всё, что ты делаешь после. Твоя мать знала о том, чего уже нет. Стало быть, она тоже обязана была исчезнуть. Это она и делала, когда из неё тихо уходила жизнь… по сути, с ней происходило то же, что и со мной, просто немного по-другому.
— И ты тоже исчезаешь поэтому?
— Нет. Я исчезаю потому, что той реальности, откуда я пришёл, уже нет. Мы ведь не встретились с тобой, верно? Следовательно, тот Коул из рода Дри, который знал тебя и вернулся назад во времени, искупая свою вину, больше не существует. Есть лишь тот Коул, который прогулялся в Харлер, встретил вместо тебя какую-то другую девушку и благополучно вернулся обратно на Эмайн. Возможно, вместе с ней. Возможно, без неё. Но, так или иначе, резона возвращаться назад во времени у него больше не было. — Фейри пожал плечами. — В одной реальности не могут существовать два варианта одной и той же личности. Изменения в наших судьбах породили новые потоки наших жизней, которые мгновенно заместили предыдущие. Моя жизнь исчезла из океана времени, уступив жизни того, другого Коула, который не встретил тебя, — а от меня остался лишь отзвук, застрявший в безвременье. И стоит мне выйти в реальный мир, туда, где течёт время, как меня начинает… растворять. Медленно, но верно. Последствия того, что меня уже не должно существовать. Окончательное моё исчезновение — вопрос времени.
Наверное, я должна была его пожалеть. Но сейчас мне было не до того.
Эффект домино. Вот что происходит. Построй цепочку из костяшек, поставленных на ребро, а потом подтолкни первую из них: она упадёт и уронит все последующие, сколько бы их ни было.
В данном случае толчок — моё существование. Я уже больше недели как не должна жить, не должна сталкиваться с другими людьми и влиять на их жизни. Но я живу и влияю, и изменения, которые встреча со мной привносит в судьбу тех людей, приводят к новым изменениям — уже других потоков, уже других жизней…
Вот почему Рок не знала, когда погибнут Эш и Питер, когда умрут те люди, что столкнулись со мной; вот что породило «тень неопределённой смерти», о которой она говорила! Их судьбы изменились, потому что они встретились со мной, уже не должной жить, и смерть, которая была предназначена им изначально, больше не могла быть такой — потому что вся их жизнь с этого момента изменилась. Поэтому тварь пытается устранить не только меня, но и других, убрать те костяшки домино, что уже упали, и предотвратить падение следующих…
— А ничего, что последствия от смерти всех тех людей, которыми овладел страж… которые должны были ещё жить и жить… что эти последствия будут ещё хуже, чем если бы меня просто оставили в покое?
Фейри оперся ладонями на подоконник:
— Я бы не сказал, что страж умён. Он… полуразумен, что ли? Он учится, но всеми его поступками движет скорее инстинкт. Он ближе к зверю, чем к человеку. К гончему псу, который взял след и не остановится ни перед чем, пока не вцепится в твоё горло.
— Значит, спасения нет? — осознание этого факта не вызывало у меня особых эмоций. По крайней мере, пока. — И я буду бежать от него всю свою жизнь, пока в конце концов он меня не настигнет?
— Нет. Страж успокоится, когда ты исчезнешь из этого мира. Но, как ты помнишь, в предыдущей реальности ты не умерла. Я оборвал поток твоей жизни, вырвал его из океана времени Харлера, однако ты была жива. Теперь нужно лишь повторить сценарий.
Я поняла всё ещё прежде, чем он договорил.
— Эмайн, — прошептала я. — Я… должна уйти туда? Навсегда?
— Да. Там — другой мир. Океан времени для него — другой. Там твоё существование не будет мешать жизни Харлера.
— А Фарге — на берегу пролива, который отделяет Харлер от Эмайна, и оттуда до Эмайна на моторке, наверное, не больше часа. Поэтому мама послала… нет, ты сказал ей послать нас туда. — Я зажмурилась. — А открыть прореху где-нибудь поближе ты уже не мог, верно? Ты ведь лишился сил, и мне оставалось только добираться до Эмайна по старинке, морем…
Последний кусочек мозаики встал на своё место. Паззл сложился, пропустив сквозь витражные осколки золотой свет окончательного понимания.
— Почему ты не сказал нам сразу? Ни ты, ни мама? — после недолгого молчания спросила я, не открывая глаз. — Про конечную цель нашего путешествия?
— Я не мог объяснить всего. Я и сейчас не знаю, каковы будут последствия. Твоя мать решила подготовить почву постепенно. Хотела позвонить тебе, когда ты уже будешь в Фарге, — голос фейри был усталым. — Тебе могли бы только сказать, что ты должна навсегда уйти на Эмайн. Без объяснения причин. И как бы ты к этому отнеслась? Даже если бы это сказала тебе родная мать?
Логично.
— А Эш? — я всё-таки посмотрела на него: фейри по-прежнему стоял у окна, глядя в ночь. — Зачем ему было ехать со мной?
— Одна бы ты не добралась. Признай это.
И то верно.
— Но… он ведь… останется здесь?
— Твой поток уже был когда-то вплетён в океан Эмайна. Твой приход туда не должен вызвать разрушительных последствий. Про Эша или твоего… друга этого не скажешь. Я не хочу рисковать, — отстранённо бросил фейри. — Надеюсь, ты найдёшь, что сказать друзьям, чтобы они поняли. Достаточно объяснить, что там тварь перестанет тебя преследовать, и как только ты уйдёшь, перестанет преследовать вообще кого-либо. Они вроде умные, должны понять, — равнодушно добавил он. — Только лишнего не сболтни. Помни о том, что случилось с твоей матерью. И кем стал твой брат, возненавидев фейри.
— И что я буду делать на Эмайне? — растерянно и немного зло спросила я. — Как жить?
— Найдёшь кого-нибудь из моего рода. Я подскажу, где. Предварительно магией выжжешь на руке символ, который означает, что один из нашего рода обязан тебе жизнью. Я покажу, какой именно. Тебе дадут всё, что захочешь — кров, одежду, еду. Будут давать до конца твоих дней: жизнь за жизнь, таков наш непреложный закон. И тогда я наконец смогу исчезнуть с чистой совестью.
Жизнь за жизнь… звучало забавно, учитывая, что в конечном счёте я повинна в его смерти.
Как и он — в моей.
— Но я ведь наверняка встречу там… тебя? Тот вариант тебя, который вернулся из Харлера и не познакомился со мной?
— Эмайн не так тесен, как ты думаешь. Но соглашусь, вероятность этого велика. — Даже тут он не оглянулся. — Связываться ли со мной — исключительно твоё дело. В конце концов, в предыдущем варианте реальности я тебя очаровал. Не думаю, что без магии я придусь тебе по душе.
Я опустила голову.
— Если ты можешь возвращаться назад во времени… ты можешь прийти в тот день, когда погибла Гвен? Спасти её и маму?
— Это не так просто, как ты думаешь. Ты же видишь, чем я стал. Боюсь, вернувшись назад ещё раз, я просто исчезну сразу после этого, не успев даже толком объяснить твоей матери, в чём дело, — слова были хладнокровными, размеренными и очень убедительными. — К тому же в тот день другой вариант меня ещё находится в Харлере, и это порождает ещё одну проблему.
— Какую?
— В одном варианте реальности не могут существовать два варианта одной и той же личности. Это парадокс, и океан времени искореняет подобные парадоксы. Все фантазии людей про встречи с самим собой — ерунда. Если вдруг оказывается, что в одном временном промежутке ходишь ты из настоящего и ты из будущего, через некоторое время — довольно непродолжительное, надо сказать — ваши личности просто совместятся. Та, что из будущего, сольётся с той, что из настоящего. Как я понимаю, с потерей всех воспоминаний о грядущих событиях.
— Откуда ты знаешь?
— Я уже чувствовал это. В тот день, когда твоя мать приказала вам ехать в Фарге — ты ведь слышала наш разговор. На какое-то время я оказывался в совершенно ином месте. В совершенно ином теле. В том Коуле, который в этот момент прогуливался где-то в Динэ. Я смотрел его глазами, я слушал его ушами — и, самое страшное, на эти несколько мгновений забывал. О тебе, о безвременье, обо всём. Я превращался в него, в другого Коула. Поэтому я не мог выбираться в Харлер надолго… по крайней мере, пока другой вариант моей личности его не покинул. — Он качнул головой — резким, немного механическим движением, словно шарнирная кукла. — Лайза, из этой истории есть лишь один выход. Вы сделали напрасный крюк, но путь отсюда до Фарге недолгий. Уже завтра ты можешь быть в безопасности. И весь этот кошмар наконец закончится.