— И ты с нами? У тебя же… наверняка совсем сил не осталось…
— Я не рискну уходить обратно в безвременье. Кто знает, выберусь ли я оттуда ещё раз. Отныне я с вами до конца.
Я посмотрела на Эша: если тому и было интересно, о чём мы, он никак это не проявил. И вопросов задавать не стал. Умница, как всегда.
Эш…
Если Рок и Питер мертвы…
— Кто теперь о тебе позаботится? — спросила я беспомощно.
— Я сам о себе позабочусь. — Брат нетерпеливо потянул меня за руку. — Идём, Лайз. Давай уже закончим с этим.
— Но…
— Я справлюсь. Правда. В конце концов, теперь у меня есть, где жить, — Эш говорил серьёзно и очень убедительно. — Со мной всё будет хорошо. Давай сделаем так, чтобы с тобой наконец-то всё было так же.
Я не могла сопротивляться. Просто переставляла ноги, позволяя вести себя прочь из дома. Добредя до мобиля, села назад и смотрела в окно, пока Эш выезжал за ворота; он не стал запирать дом на замок, только на ключ. Видимо, хотел вернуться сюда после того, как отправит меня на Эмайн — в конце концов, наш дом в Мойлейце сгорел, а ему надо где-то жить. Хотя бы переночевать.
Я уйду на Эмайн, а мой маленький брат останется один. И что бы он мне ни говорил, он отправится в приют: никто не разрешит двенадцатилетнему мальчику жить одному. Даже такому, как Эш. И у нас нет родственников, которые могли бы взять его в семью.
А когда-то я обещала ему, что всегда буду рядом…
— И какой план? — спросил Эш, ведя мобиль по узким, озарённым фонарями улочкам Фарге.
— Добраться до пристани, взять первую попавшуюся лодку и отвезти Лайзу на Эмайн. — Коул сидел на переднем сидении, рядом с братом, и смотрел в окно. — Твоя задача — доставить нас на пристань. Остальным займусь я.
— Хорошо бы ни с кем не столкнуться по дороге до лодки.
— Постараемся.
Эш вывел мобиль на центральную улицу. Я скользила жадным взглядом по пёстрым витринам, по людям, спешившим по тротуарам, и по невысоким разноцветным домам с черепичными крышами.
Последнее, что я вижу в Харлере.
Интересно, что встретит меня на Эмайне? И неужели через какой-то час я…
Когда мобиль остановился, я не сразу поняла, в чём дело.
— Это нехорошо, — мрачно проговорил Эш.
Я перевела взгляд на лобовое стекло и то, что было за ним. Большая площадь с кучей припаркованных машин, за которыми сияла огнями набережная, врезавшаяся в тёмное море длинными пирсами, облепленными пришвартованными катерами и лодками.
А между площадью и набережной — ряд аккуратных железных столбиков, намертво вмурованных в землю, не позволявших подъехать прямо к пирсам.
— При таком раскладе отплыть выйдет только с какого-нибудь дикого пляжа за городом. — Эш озабоченно смотрел на толпу людей, безмятежно шагавших мимо нашего мобиля. — Похоже, придётся всё-таки купить лодку. Но сейчас наверняка всё уже закрыто.
— Я не знаю, продержусь ли я до завтрашнего утра, — ровно заметил Коул.
— Мы не можем просто вывести Лайзу здесь! Как только она выйдет, люди, которые её увидят…
Это произошло быстро, как выдох. Прохожие снаружи замерли, где стояли, и повернулись к нашему мобилю — с синхронностью команды по плаванию.
О боги…
Коул, не моргая, смотрел в сумрак снаружи.
— Они же даже меня не видят, — прошептала я трясущимися губами.
В следующий миг те, кем не завладела тварь, заметили одержимых и с криком побежали прочь, и толпа на площади разделилась пополам: одна половина — те, кто убегали, сломя голову, вторая — те, кто обступили мобиль плотным кольцом. И последних было не меньше двадцати.
Похоже, терпение стража окончательно иссякло.
Первый же удар одного из одержимых пробил заднее стекло, и рука с окровавленными костяшками зашарила по салону, стремясь дотянуться до моих волос.
— Эш, жми! — крикнул Коул.
Брат до отказа отдавил педаль. Когда мобиль рванул вперёд, рука исчезла, и я зажмурилась. Удар, толчок, ещё один… Я пыталась не думать о тех, кого мы сбиваем, пробиваясь к долгожданному концу этого кошмара.
Последние. Последние жертвы, и всё закончится.
— Эш, тормози у преграды. Оставайся в мобиле. — Фейри повернулся ко мне: лицо его было ещё мрачнее обычного. — Лайза, как только остановимся, выпрыгивай и беги. Я за тобой.
Колёса завизжали, когда Эш ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль; мобиль развернуло, почти впечатав в заградительные столбы. Я лихорадочно надавила на кнопку открытия дверцы, заранее выбросив вперёд руку с вспыхнувшей печатью — и первый же одержимый, преградивший мне выход, получил в грудь чёрный сгусток проклятия и улетел назад, стукнувшись затылком о брусчатку.
— Вперёд, быстро! — Коул, вдруг оказавшись рядом с моей дверцей — фонари просвечивали сквозь него, — рывком выдернул меня наружу и потащил к пирсам.
Даже не успела попрощаться с Эшем, как следует…
Я бежала за фейри, выворачивая голову, на ходу кидая проклятия в одержимых, уже подбиравшихся к нам. Среди одинаково бесстрастных лиц мелькнуло одно знакомое — под льняной кепкой, принадлежавшее сухонькому старичку в штанах с подтяжками. Я опознала того самого общительного соседа, что заходил к нам вчера, но теперь вместо тросточки он сжимал в руках перочинный нож, и стальное лезвие играло яркими бликами под белым светом фонарей. Я знала, что он уже мёртв, однако рука всё равно не поднялась запустить в него проклятие посерьёзнее; так что я ограничилась штукой, которая сбила его с ног, и отвернулась, взглянув вперёд.
Спазм сжал и без того пересохшее горло.
Пара десятков случайных прохожих встала между нами и ближайшей лодкой. Сверля моё лицо чёрными глазами стража времени.
Ему плевать на последствия того, что здесь происходит. На все те жизни, которые не продолжатся по его вине. Я во второй раз избежала предначертанной мне смерти, и он решил покончить со мной — неважно, какой ценой.
Нет, так нам не пробиться.
Я не знала, хватит ли у меня сил на массовое проклятие, но выбора у меня не было.
— Дархадас, — вытянув руку, хрипло выдохнула я, — неутрэле…
Неясный шум сзади заставил меня запнуться, но не прерваться.
— …йед годэо!
Чёрное сияние прокатилось волной, расшвыряв одержимых в стороны, скинув некоторых с набережной в тёмную воду. Я позволила себе обернуться — чтобы увидеть старичка-соседа, лежавшего футах в десяти от меня, лицом вниз: я опознала его лишь по валявшейся рядом кепке. Так близко? Если учесть, что моё проклятие должно было отшвырнуть его как раз на эти десять футов…
И тут я опустила взгляд.
Когда я увидела у своих ног Эша, с пятном, расползавшимся по чёрной футболке вокруг рукояти перочинного ножа, то подумала, что брежу.
— Нет, — прошептала я. — Нет, ты… ты должен был оставаться в мобиле, ты…
Брат смотрел на меня. От уголка бледных губ наискось стекал тёмный багрянец, пока рукоять ножа, который предназначался мне, вздрагивала вместе с его попытками вдохнуть. Старик хотел ударить меня в спину, а Эш всё же вышел вслед за нами, увидел это и…
Эш судорожно дёрнулся. Ещё один раз.
А потом затих.
Я стояла под неподвижным синим взглядом, не в силах крикнуть, не в силах двигаться, не в силах даже нагнуться к нему. Да и зачем? Это ведь не может быть правдой.
Наверное, я всё ещё сплю. С тех пор, как меня вырубил Питер. Или ещё раньше.
— Идём! — Коул отчаянно дёрнул меня за руку. — Ему уже не помочь!
Идти… куда? Для чего? Одержимые скоро встанут, и если это сон, я проснусь, когда меня убьют. Лучше проснуться от кошмара, чем продлевать его.
А если это правда, зачем мне куда-то бежать?
— Лайза, идём!
Фейри сгрёб меня в охапку и потащил вперёд, вскинув на плечо головой вниз. Я даже не сопротивлялась, просто не могла: странное апатичное оцепенение сковало тело, мысли и чувства. И меня поставили лишь на ближайшем пирсе, рядом с маленьким катером, владельцу которого не повезло только что пришвартоваться — мужчина ещё не успел привязать его, лишь притянул канатом к берегу. Он увидел меня, и глаза его заволокло чернотой, но Коул материализовался у него за спиной, свернул шею и спихнул в воду, пока я смотрела на это с отстранённым любопытством зрителя в кино.
Наверное, это нормально, что я ничего не чувствую.
В конце концов, если ущипнуть себя во сне, боли не будет.
— Залезай. — Фейри уже был рядом со мной, настойчиво подталкивая к катеру. — Ну же!
Я перелезла через алюминиевый бортик — катер был открытым, с невысоким ветровым стеклом, и довольно просторным. Уселась на сидение на корме, наблюдая, как Коул отбрасывает канат и дёргает за верёвку, заводя мотор, а потом мгновенно перемещается к рулю, чтобы вывести катер в море. Смотрела на одержимых, запоздало столпившихся на пирсе, провожавших нас чёрными глазами, пока толпа не слилась в сплошное пёстрое пятно.
Потом набережная обратилась скопищем далёких огней, и я отвернулась.
Коул сидел за рулём. Следя за мной, полуобернувшись, неотрывно и тревожно. Ревущий мотор наполнял воздух назойливым запахом топлива; холодный ветер обдувал лицо, кидал на руки солёные брызги, и катер летел по волнам, едва заметно ныряя носом вверх-вниз.
— Вот и всё, — негромкие слова фейри донеслись до меня вместе с ветром. — Скоро ты будешь в безопасности.
Коул уже был настолько прозрачным, что я с трудом различала его очертания. Впереди ждала только тьма, сверху и внизу: чёрное небо и чёрное море. Ни горизонта, ни единого огня впереди, но я знала, что Эмайн где-то там.
Правой рукой я коснулась кожи на запястье левой. Сжав два пальца, ощутила боль от врезавшихся ногтей.
Если ущипнуть себя во сне, боли не будет.
Если я чувствую боль, это не сон.
Если это не сон…
— Эш… погиб?
Собственный голос казался шорохом мёртвых листьев.
Коул не ответил. Только отвернулся. Но я поняла и сама.
Осознание пришло запоздало. Уже без боли. Видимо, смерть Эша была тем, что выше моих сил, тем, что превышало мой порог. Любой чувствительности есть предел, любая пытка вызывает привыкание.