В коттедже Пеггов не последовало никаких разговоров ни о ее вечерней отлучке, ни о том, что, мол, Билсам пришлось доставлять ее домой. Весь тот день, равно как и следующий, Анна готовилась к упрекам и проработкам, но напрасно. Спустя какое-то время она догадалась, почему так вышло. Миссис Пегг поняла наконец, что Анна не стоила ее беспокойства. Оттого она и решала возникшую проблему, просто не упоминая о ней. Без сомнения, она устала от присутствия Анны. Она пыталась проявить к ней доброту – и это не сработало. И миссис Пегг сказала себе: «Ну и шут с ней!»
На самом деле все было совсем не так, но Анна об этом не догадывалась. Дома все, что случалось, как бы оставалось висеть в воздухе. Не то чтобы об этом постоянно упоминалось, однако ощущение витало. Анне вполне хватало обеспокоенных, пристальных взглядов миссис Престон и того, как тщательно та обходила «больные» темы. Поэтому, когда миссис Пегг занялась уборкой в передней комнате (она собиралась шить новые чехлы по тем самым выкройкам) и просто сказала: «Беги себе, деточка, видишь, я занята!» – Анна исполнилась удвоенной подозрительности. Миссис Пегг выглядела совершенно беспечной, но для девочки это означало лишь одно – от нее отвернулись. Она не стоила того, чтобы из-за нее волноваться.
Она решила никому не лезть на глаза, вести себя еще тише и немногословней – и торчать вне дома, насколько это будет возможно. В общем, делать все, чтобы с ней было «как можно меньше хлопот».
Все к лучшему, говорила она себе, бродя по причалу. Если Пегги решили больше о ней не беспокоиться, ей тоже пора перестать задумываться о них. Всем легче будет!
После вечеринки прошло уже три дня, но она больше не видела Марни, а в Болотном Доме царило молчание. Когда Анна смотрела в ту сторону, особняк казался ей сонным и сумрачным. Она вдруг заподозрила, что семейство взяло и съехало – а ее никто ни о чем не предупредил. В расстроенных чувствах Анна присмотрелась к останкам разбитой лодки, упокоенным на боку над линией прилива. Если спрятаться здесь, внутри можно сидеть часами – никто и не увидит…
Забравшись на ветхий корпус, Анна спрыгнула внутрь…
И увидела Марни.
Та лежала на самом дне, облаченная в голубое льняное платье, белые носочки, сандалии. Закинув за голову руки, Марни смотрела на Анну снизу вверх, наслаждаясь изумлением на ее лице.
– Привет! – Она негромко засмеялась.
– Марни! А я думала, ты уехала!
– Глупенькая, я же тут живу.
– Я тебя с тех пор ни разу не видела…
– Ну теперь-то видишь?
Анна рассмеялась, но Марни прикрыла ей рот ладошкой:
– Тихо! Не то придут и найдут нас!
Они разговаривали вполголоса, свернувшись на досках днища.
– Мне было так одиноко, – призналась Анна и сама удивилась, выговорив это. Когда это она кому вот так открывала душу?
– Бедненькая! – сказала Марни. – Знаешь, мне тоже!
– Тебе? Одиноко? У вас же полон дом народа, и все веселятся!
Марни с удивлением воззрилась на нее голубыми глазами:
– А-а, ты про тех гостей на балу? Так они давным-давно уехали… дня два назад самое меньшее. Я теперь одна-одинешенька!
– Ну не одна же ты в таком большом доме?
– Да нет, конечно, просто другие, они не считаются. Нэн вовсе не в счет, она вроде как присматривает за мной, но получается у нее не очень. Все время пьет чай на кухне, а потом гадает по чаинкам… Не то чтобы меня это волновало, конечно.
– Нэн – это кто? Я думала, у тебя нету сестер…
Марни весело рассмеялась:
– Сестер? Конечно нету! Нэн – моя нянька.
– Нянька? Так ты что, болеешь? Поэтому ты здесь? А что с тобой такое? – забеспокоилась Анна.
Вопросы так и посыпались один за другим. Она никак не ожидала, что Марни вдруг рассердится на нее.
– Какое еще «что с тобой такое», ты, вредина?
Анна так и отшатнулась.
– Ты… полегче, вообще-то. Ты ведь не виновата, если больна. Я знаю, я тоже болела. Просто… ты сказала, за тобой вроде как нянечка присматривает…
Марни снова развеселилась:
– Ну ты даешь! Я же не говорила «сиделка»! С чего ты взяла? Она просто самая обычная нянька – ну там следит за моей одеждой, причесывает, на прогулки водит… и все такое прочее. Она, правда, со мной не гуляет, ну, почти… Но мне все равно!
У Анны отлегло от сердца. Марни была впрямь странновата, настроение у нее мгновенно менялось от гнева к веселому смеху и обратно, однако она, по крайней мере, вела себя дружелюбно. И теперь Анна поняла кое-что еще: эта малознакомая девочка, по всей видимости, была очень богата. Из тех, о которых можно прочитать в книжках, но в реальной жизни такие почти не встречаются. Анна испытала укол зависти, вспомнив, как в самый первый раз увидела ее с борта лодки Многоватика: в окне верхнего этажа, ей еще волосы расчесывали… Вообразить только – иметь няню, чтобы за одеждой ухаживала!
Марни как будто подслушала ее мысли. Она внимательно присмотрелась к Анниным шортам:
– Почему ты все время их носишь?
– А почему не носить? Они же гораздо удобнее. – Анна в свою очередь рассматривала платьице Марни, с ее точки зрения невероятно нарядное. – А ты почему в шортах не ходишь?
– Кто же мне позволит… – с сожалением протянула Марни, но потом тряхнула головой. – В любом случае они не так выглядят! – И вдруг вскочила на ноги. – Вот занудство! Звонят, мне бежать надо.
– Звонят? Я ничего не слышала.
Марни засмеялась, словно не особенно веря ей.
– Ты просто не хотела ничего слышать. Обеденный колокол слышно на середине залива!
Марни посмотрела на Анну: та все еще лежала, опираясь на локоть, на дне старого корпуса.
– Вот бы никуда не ходить! – быстро прошептала она. – Ты меня опять дождись.
Выбралась через борт и была такова.
И Анна принялась ждать. Она каждый день приходила к разбитому суденышку, прогуливалась по причалам, смотрела на окна Болотного Дома. Марни нигде не было видно. Однажды Анне померещилось голубое пятнышко на травяном склоне дамбы, она помчалась со всех ног – но, приблизившись, обнаружила всего лишь клок цветной оберточной бумаги: он развевался на ветру, зацепившись за куст. В другой раз Анна заметила маленькую фигурку далеко на болоте и поспешила навстречу, поскальзываясь, прыгая через лужи… Это был всего лишь мальчишка в голубом полиэтиленовом плаще, строивший у ручья земляную запруду. Его мать сидела поблизости, читала журнал. Анна развернулась и убежала прочь, не дожидаясь, чтобы женщина подняла взгляд, заметила ее и окликнула.
Потом как-то раз она отправилась на пляж в лодке Многоватика. Пока он собирал выброшенный морем плавник, Анна подошла к воде и стала высматривать морских ежей. И рядом с ней без предупреждения возникла Марни.
Анна так и подпрыгнула. Даже взвизгнула от неожиданности.
– Ты… ты как из-под земли вынырнула!
– Нет, скорее сверху спустилась, – засмеялась Марни и заскакала рядом с ней, босиком по плотному влажному песку. – Я была на дюнах, вон там. Я видела, как вы приплыли, я только с ним встречаться не хотела! – Она мотнула головой, указывая на Многоватика, что возился поодаль. – А здорово, правда? Я носки с ботинками положила вон там, в лощинке. Как же славно босиком, правда? – Она перестала прыгать, вгляделась в лицо Анны. – Ты плакала…
– Ничего я не плакала.
– Плакала, но это не важно. Чем ты занята?
– Морских ежей ищу. Только все разбитые попадаются. – Анна раскрошила скелетик, который держала в руке, и забросила в воду. – Этот был получше, но тоже сломанный.
– Ты забавная, – сказала Марни. – Никогда не поверю: ты – и ревела из-за того, что морского ежа целого не можешь найти. Дело в чем-то еще! Что с тобой?
– Не знаю. – Анна покачала головой. – Правда не знаю…
– Это не из-за того, что ты тогда вечером говорила? Ну, что дома от тебя вроде как избавиться норовят? Ты еще сказала, что, кажется, знаешь причину, но это секрет…
Анна растерялась. Она так говорила? Секрет? Она толком не помнила, но момент для разговора был в любом случае неподходящий. Похоже, Многоватик собирался возвращаться.
– Смотри, – указала она вдаль. – Он уже деревяшки на веревку привязывает. Сейчас к лодке потащит. Не получится поговорить…
– Вот зараза! – раздраженно отозвалась Марни. – А я-то обрадовалась, думала, мы тут одни! – Она схватила Анну за руку и бегом потащила ее к дюнам. – Давай завтра где-нибудь встретимся! – быстро проговорила она. – Сможешь выбраться пораньше утром?
– Смогу! Я как раз за грибами собиралась!
– Вот и отлично. А куда ты пойдешь?
– Вдоль болота, в сторону ветряка. – Анна увидела, как по лицу Марни пробежала тень. – Сэм сказал, там самое лучшее место. Я и решила по другой дамбе пройтись.
– Ладно, договорились! Только с дамбы не уходи, пока я не приду. Там я тебя точно увижу. Я через поля выйду… А теперь беги, пока он не вернулся!
Пританцовывая, Марни взбежала по склону, махнула рукой и скрылась за дюной. Анна тоже бегом вернулась к воде, втихомолку посмеиваясь. Многоватик подошел тяжелым шагом, придерживая веревку, перекинутую через плечо, и глядя под ноги. Марни он и не заметил.
Глава шестнадцатаяГрибы и секреты
На другой день Анна проснулась рано поутру, чувствуя себя небывало счастливой. Она выбралась из дому еще прежде, чем миссис Пегг зашевелилась у себя в спальне. Подумать только – сегодня она идет за грибами вместе с Марни! Бегом, с развевающимися на ветру волосами, промчалась она по дороге вдоль берега. Через перекрестки, мимо ферм, где уже доили коров. Утро было роскошное, аж дух захватывало. Ярко светило солнце, дул свежий и теплый юго-западный ветер. В нем совсем не было зябкости, лишь запахи моря, лугов, болотных трав.
Добравшись до ряда коттеджей с еще задернутыми занавесками, Анна ненадолго остановилась отдышаться. Заглянула через забор в чей-то палисадник – полюбоваться георгинами и гладиолусами. Как раз в это время ветер неожиданно стих, и она услышала низкий, полнозвучный бой часов внутри дома: семь ударов. Это был такой уютный, домашний звук, что невольно вспомнились воскресные вечера, вареные яйца к чаю, мед, горячие лепешки… Анна даже на мгновение выпала из реальности, забыв, где находится и куда собралась. Потом ветер задул снова – веселый, теплый, задорный… И она опять побежала, радуясь про себя, что не обязана сидеть взаперти, в духоте, в четырех стенах.