Мы отыграли свои роли, как минимум, на Эмми, раз к концу нашего ужина Антон получил приглашение на завтрашнее утро для составления контракта, и даже некоторые подробности сделки были обсуждены. Идея сводилась к тому, что в центре политической программы будет стоять реформа социальной системы. Но поскольку население редко удосуживается вникать в суть, то будет выпущено несколько партий листовок, где вся программа будет представлена поэтапно — от простого к сложному, причем, никому не даст и шанса остаться равнодушными.
Я поздравила Антона уже в своем гостиничном номере, и он был собою заметно доволен, что выражалось в выдаче незапланированного аванса:
— Держи, отработала. По магазинам походи или придумай себе другое развлечение. Я буду занят завтра, и ты мне теперь вряд ли понадобишься. Возвращаемся послезавтра утренним рейсом.
— Хорошо, женишок, как скажешь! — я была на самом деле рада. — Мог бы и пересмотреть сумму, раз я тебе такую удачную сделку помогла заключить!
Он даже бровь изогнул, выражая этим недоумение:
— Никаких пересмотров, поварешка! Да и сделка еще… не совсем заключена.
— Как это?
То ли он был в особенно благодушном настроении, то ли мне доверял, но почему-то решил объяснить:
— Есть способ поиметь его… в смысле, прибыль с него дополнительно.
Я опешила, попыталась сформулировать или даже остановить его от опрометчивого решения:
— Продашь его идею конкурентам, а он больше никогда у тебя ничего не закажет! И сколько они заплатят за такую ерунду?
— Нет-нет, — он улыбнулся и сел на край кровати. — Не все так просто. Но сначала надо заключить этот контракт — все остальное потом. И тебе потом расскажу, обещаю. Тем более, что пока меня и самого многое смущает, детали надо продумать.
— Но это же просто подло! Ты получишь сверхприбыль, но каким путем? Этот Николай Васильевич — такой приятный, милый человек…
Антон рассмеялся, встал и направился к двери:
— Политики не бывают милыми людьми, иначе бы они не выжили в политике — добрячков там сжирают без приправ! Но какое приятное и точное слово ты подобрала — «сверхприбыль». Аж на душе теплее стало!
Я думала об этом еще долго после того, как он ушел. До чего же Антон беспринципный и холодный человек — просто мой кумир! Проглотит и не поперхнется, никакой совести, никаких терзаний. Зато деньги такой заработает даже на необитаемом острове… Его хорошо иметь в союзниках — как же повезло Ольге и Руслану! Но всем остальным лучше вообще не иметь с ним ничего общего.
И еще, мне только теперь польстило, что он позвал в напарники именно меня — это значило, что он и мой потенциал оценивает, как подобный своему. Очень приятно! Снежной Королеве — так чистейший комплимент. Монплезир, мусьё Снежный Король, монплезир.
Он заявился в мой номер вечером следующего дня, как-то подозрительно сияя.
— Все идет по плану, Бубликова! Пойдем уже развеемся?
Если честно, то я целый день носилась по столичным магазинам и устала до чертиков. Но и от дополнительного развлечения бы не отказалась — ничего, потом за Руслановой плитой высплюсь.
— Пойдем! — я сначала согласилась, но только потом окончательно решилась озвучить свою идею. — В театр!
— Куда?! — он расхохотался. — Может, все-таки в стриптиз-бар?
Я подскочила к нему и ухватила за локоть, по-щенячьи преданно заглядывая в глаза:
— Ну пожалуйста! В стриптиз ты и дома сходишь, а это ж… Москва!
Он был озадачен:
— Не думал, что ты сторонница… настолько неадекватных развлечений… Но ладно. В Большой Театр или еще какое-то подобное совсем неприличное место мы уже не попадем. Надо поискать. Я в интернет загляну, а ты собирайся пока.
Даже и не знаю, с чего вдруг меня такой идеей пришибло — он был прав в том, что это не совсем в моем духе. Наверное, очень хотелось рассказать потом маме, что в Москве я не просто политикам мозги пудрила или по магазинам носилась, но и в театр — так, между делом — заглянула. Ее это обрадует.
— За свой билет платишь сама! — крикнул он через дверь в комнату, где я переодевалась в то же платье, в котором вчера была в ресторане.
— Ха, удивил! Тогда ищи чего подешевле!
То ли он нашел самую по всем статьям дешевую постановку в мире, то ли мы поздно с билетами спохватились, но «театр» наш обнаружился в подвале многоквартирного дома на окраине Москвы. Отличить его от всех прочих подвалов можно было только по красочной вывеске. Пристальное изучение желто-черного плаката должно было бы заставить нас опомниться и попросить политического убежища в Северной Ирландии, но в нашей тесной компании трусов не водилось, потому-то мы и попались.
Кроме нас двоих, зрителей в малюсеньком зале насчитывалось восемь человек. Двое сбежали еще до поднятия занавеса, чем доказали наличие у них интеллекта. Мы же… Мы все видели! И больше не будем прежними.
Мы вырвались на свежий воздух минут через сорок. Антон никак не мог успокоиться — смеялся так оглушительно, что, наверное, и в самом «театре» это было слышно. Обхватил оцепеневшую меня сзади, чтобы заставить шагать вперед. Я поймала момент, когда он переводил дух:
— Антон, я кое-что уточню… Просто чтобы знать наверняка. Они действительно сняли штаны и…
— А между прочим, Алина, я тебя звал в стриптиз!
— Но… мне хотелось в театр…
— Театр — это и есть стриптиз, только для элиты, — он снова начал смеяться.
Я развернулась в его руках, чтобы устроить допрос с пристрастием:
— А как ты узнал про это место? Ну-ка, честно отвечай!
— Я Ольге позвонил! — он распахнул глаза, чтобы выглядеть чуть более серьезным. — И она посоветовала несколько мест…
— Ольга посоветовала? — не поверила я.
— …и она посоветовала несколько мест, куда ни за что не надо приходить!
— А-а, теперь понятно. Ты — чудовище, Антон Александрович, что и требовалось доказать.
Он продолжал смеяться, а я продолжала смотреть на него с осуждением — и тоже невольно начинала улыбаться. А вокруг нас бушевала ночная — пугающая и прекрасная — Москва, которая так была ему к лицу.
Кажется, мы одновременно почувствовали двусмысленность положения, в котором неожиданно себя застали. Так, неровен час, и целоваться бы начали — потому что это совсем недавно вошло у нас в привычку. Но победила не привычка, а здравый смысл, поэтому мы отшатнулись друг от друга, как в синхронном плавании, а Антон тут же предложил:
— Пойдем, Алин, перекусим где-нибудь и в гостиницу. Самолет завтра в рань несусветную.
— Что-то у меня аппетит пропал на полгода вперед, — вспомнила я о шедевральной постановке. — Пойдем просто погуляем?
— Погуляем? — он огляделся, но потом шагнул вдоль по аллее, показывая, что принимает такое приглашение. — Я уж думал, что после театра ты меня ничем не удивишь. Что у тебя за странные представления об отдыхе, меркантильная ты моя душонка? В тебя словно Ольга сегодня вселилась…
Никто в меня не вселялся, просто и без того впечатлений накопилось предостаточно. Теперь только отдых от всех переживаний, авангардных спектаклей, беготни и планов на ближайшие сто лет. Мы шли молча, а я поймала себя на мысли о том, что в этих тихих прогулках есть что-то важное. Наверное, когда человек любит, то ему достаточно такого вечера, чтобы почувствовать себя наполненным спокойной радостью. Или нет, может быть, даже наоборот — если гулять вот так с кем-то, то можно и привязаться к нему, влюбиться, потому что внутреннее твое состояние будет стремиться воспроизвести эту атмосферу. И еще я решила, что когда заполучу своего собственного принца, то обязательно буду с ним гулять по ночному городу. А пока можно потренироваться на Антоне. Даже странно, что сам он оказался не против.
Возможно, что он тоже не хотел возвращаться в гостиницу, хоть на сон оставалось все меньше и меньше времени. Несмотря на то, что ничего особенного не происходило — мы даже и не разговаривали толком — прогулка получилась удивительно приятной. Но мы не стали это обсуждать, когда уже оказались в гостинице. Он замер возле моего номера, словно хотел что-то сказать, но потом пожелал доброй ночи и ушел к себе.
В итоге поездку мы оба оценивали как со всех сторон успешную — я отдохнула, он подписал один очень выгодный контракт и, возможно, собирался в будущем его существенно расширить. Даже если со второй частью не выгорит, результатом он все равно мог быть доволен. Уже после посадки в аэропорту мы вернулись к нашим обычным взаимоотношениям:
— Мне хотя бы на вторую пару надо успеть, Антон!
— А мне надо успеть выспаться.
— Такси сначала в институт, ладно? Пожалуйста, захвати мои вещи домой!
— Ну ага, придумала тоже!
— Антон! Ну я же и так опоздала! Или что, мне с сумкой по институту носиться? Пожалуйста!
— Ащ-щ! На ужин тогда мне пирожков с мясом сделаешь, отплатишь.
— Ты бесплатно даже почесаться поленишься?
— Почесаться не поленюсь! А вот тебя чесать бесплатно — с чего вдруг?
— Ну и паразит!
— Так что там насчет пирожков-то?
Почему в русском языке нет слова, которое сочетало бы в себе одновременное «восхищение» и «раздражение»? Мне оно крайне необходимо, чтобы сформулировать мнение об Антоне. Хотя зачем я все усложняю? «Раздражение» — исчерпывающе подходит.
Конечно, вдоволь наторговавшись, мы договорились. А с тех пор отношения наши вернулись в обычное немирное русло, что обоих очень даже устраивало.
Глава 8. Передышка Нашего Величества
И вот знаменательный день наступил. Мы с Антоном уже уселись ужинать, по привычке лениво препираясь, когда на кухню вплыла Ольга — еще более счастливая, чем обычно, а за ней и Руслан.
— Закончил! — оповестил он собравшихся, не пытаясь скрыть и собственной радости.
Я было открыла рот, чтобы поздравить его с этим событием, как со стороны Антона звякнула о тарелку вилка, которую он так и не успел донести до рта:
— Ну вот я и поел, — он резко встал и тут же ушел в свою комнату.