— Понятно, — легко приняла эту версию Наташа, что меня только разочаровало — наша проделка выглядела бы веселее, даже если б мы ему лицо зубной пастой измазали!
А страдать-то все равно придется — это ж Антон, а не милосердный Будда. Едва мы уселись в машину, чтобы отправиться в город, как он повернулся сначала ко мне, тыча пальцем прямо в лицо, а потом и к Руслану:
— Вы оба об этом пожалеете! Сестра, ты участвовала?
— В чем?! — Ольга изумилась так искренне, что тут же была вычеркнута из списка будущих жертв.
Потому-то на трассе высадили только нас двоих. Даже мольбы Ольги не помогли. Вот просто так взяли и бессердечно вышвырнули из машины, выдав по бутылочке воды и сухой печеньке.
В такое позднее время машин на этой дороге почти не встречается, а до города — пятьдесят километров. Только через три часа нам удалось остановить попутку. Добрый водитель даже не попросил какой-то платы, а у Руслана с собой ничего, кроме кредитки, не нашлось. Жаль, что пожилой мужчина не понял, что помогал известному писателю… Кажется, его больше интересовали мои голые коленки. А это ерунда, переживу.
Как только мы оказались в городе, то по взаимной договоренности первым делом направились к припаркованной у подъезда машине. И на святая святых Антона Александровича Лалетина вывели гвоздем красиво и ровно: «Желтый карлик вышел на охоту!».
С гордостью осмотрели дело рук своих.
— Он нас убьет.
— Никаких сомнений. Прости, Алина, если что-то было не так. И прощай.
— Прощай, боевой товарищ. Умирай с честью. И помни, что тебе-то, возможно, еще и памятник поставят. Лет через двести.
— Только эта надежда и придает мне сил.
Глава 11. Сказ о вредных привычках
Я и не думала, что мы сможем добиться такого цвета лица — белый мрамор с серыми прожилками. А орал он так, что уши закладывало. Если я когда-нибудь решу писать мемуары, в которых захочу привести краткое содержание монолога Антона Лалетина, то задача передо мной будет стоять непростая. Если вычесть все ненормативные обороты — а они, уж поверьте мне на слово, заслуживают отдельного параграфа в учебниках по лингвистике — то получится примерно следующее: «А-а… и… мать… в рот… где мозги… да я вас сейчас обоих… да вы… за вас дадут-то максимум лет пятнадцать, и то, если судья попадется такой же… а-а… мать… ума нет… да я ж вам обоим сейчас в…» и все в этом духе. Занимательно, но на мой субъективный вкус, слишком много тавтологии и канцеляризмов. А еще и издатель!
Ольга, отчего-то приобретшая почти такой же цвет лица, бросалась грудью на амбразуру, пытаясь сохранить расстояние между нами.
— Не горячись, Антош! — по-моему, призыв несколько запоздалый.
Но едва он замолк, чтобы перевести дыхание, направила на нас пылающий взгляд.
— А ведь он прав! Но… все поправимо! — она и тут выискивала решение, претендующее на Нобелевскую премию мира. — Руслан, ты оплатишь ремонт полностью! А если Антон захочет, то и машину ему новую купишь! Понял? — она даже не желала слушать его оправдания. — Алина! Я от тебя такого не ожидала!
Скорее всего, она вообще никогда не ожидала увидеть во мне то, что является неотъемлемой частью моей сущности. Поэтому я и решила возмутиться:
— А почему он машину в гараж не поставил, а? Оставил ее специально, как приглашение? А мы как раз были в настроении принять такое приглашение!
Оля теперь полностью повернулась к нам, удостоверившись, что Антон уже не собирается кидаться в драку.
— А я тебе объясню, почему! Потому что если бы вы не вернулись к одиннадцати, то он собирался ехать за вами!
— Ой, — раздалось со стороны Руслана, и я не могла с этим «ой» не согласиться. Оказывается, Антон и не собирался нас бросать. Так, проучить. Несколько часов на свежем воздухе — вполне адекватная кара за отосланную с его телефона СМС. Руслан же теперь шагнул вперед: — Я оплачу ремонт! Или куплю тебе новую… у меня есть кое-какие сбережения. Так что давай закончим на сегодня миром, друг?
— Друг? — снова взвился Антон. — Ты мне друг?! Вандал, преступник, варвар, дикарь, троглодит, хулиган — кто угодно, но только не друг! Ей же еще года нет!
— Я куплю новую, — повторял Руслан, всеми силами изображая крайнюю степень раскаяния.
Антон снова было пустился в свои красноречивые излияния, но из его кармана раздался телефонный вызов. Глянул на дисплей и неожиданно быстро успокоился.
— Это Наташа, — оповестил он, а потом ткнул пальцем Руслана в грудь. — Хорошо, с тебя деньги на ремонт. А теперь всем тихо!
Прозвучало так, будто кроме него, тут кто-то шумел. В итоге именно Наташа спасла нас с Русланом от распятия, утащив куда-то местного сатрапа. А Ольга отродясь так истерить не умела — вся экспрессивность по наследству перешла к ее старшему братику.
Вернулся он уже вечером и зачем-то постучался ко мне. Вид довольный — наверное, за это время успел полностью отойти от шока. Уперся плечом в дверной проем, а говорил с улыбкой:
— Руслан мне деньгами компенсирует ущерб, а ты что собираешься делать?
Я встала напротив и тоже сложила руки, но облокотилась на другую сторону проема.
— Уверена, компенсация Руслана может покрыть и мой вклад в общий ущерб.
— Сомневаюсь.
— А ты хочешь, чтобы я тебе новую машину купила? По рукам! Только тебе придется немного подождать, пока я разбогатею. Пару-тройку тысяч лет.
Он рассмеялся и толкнул меня плечом:
— Нет, слишком долго. А у меня идея на прямо сейчас. Пойдем, Бубликова, нальешь мне чаю. И составишь компанию.
Я просто не могла сдержаться, когда у него было такое настроение — доброжелательно-шутливое, поэтому тоже толкнула плечом.
— Пойдем. Но не потому, что чувствую себя виноватой! Просто тоже хочу чаю.
Уже на кухне он обхватил меня за талию сзади и, похоже, что намеревался именно в таком положении ходить со мной, пока я выполняю его распоряжение.
— Антон, ну ты чего творишь? — настроение оказалось не слишком-то возмущенным, но я постаралась быть с ним построже. — Ты же со свидания вернулся!
Он тут же отпустил меня и сел за стол, а объясняться начал только после того, как я разместилась перед ним и пододвинула ему одну из чашек.
— Я бы не назвал это свиданием, Алин…
Меня озадачил его сосредоточенный взгляд.
— А что так? Я думала, что Наташа тебе нравится.
Он почему-то не спешил с ответом. То ли без чая истосковался донельзя, то ли попросту не знал, как сформулировать мысль.
— Нравится. В смысле… она красивая, умная, весь мир объездила, с ней всегда есть о чем поговорить. Она по всем статьям обходит всех девушек, которых я когда-либо знал.
Я не стала погружаться в депрессию или комплексы от услышанного. Если рассуждать объективно, да еще и с мужской точки зрения, то он полностью прав.
— Но… — подтолкнула я к продолжению, потому что сам он опять замолчал.
— Но… у нас разные цели, — он пристально смотрел мне в глаза. — Если мы начнем… эм-м… встречаться, то уже через короткое время начнутся вопросы и планы на будущее. Я ее знаю — она именно такой человек. Она на полном серьезе станет искать варианты — мне ехать с ней в Милан, или ей возвращаться сюда. Наташа не из тех, кто готов с легкой душой повеселиться. Сорт людей такой — не выношу просто!
Я даже усмехнулась от появившейся тени презрения на его лице. Антон объяснял дальше:
— Если я ей заявлю, что мне никто, включая её, и не нужен больше, чем на три месяца, то не удивлюсь, если и пощечину схлопочу. И дело даже не в том, что я каждую девушку сразу об этом предупреждаю, нет… Просто с чужими это как-то проще. А мы — друзья детства, наши родители знакомы, да и Ольга мне потом все жилы вытянет.
— О, да у тебя есть совесть? — восхитилась я.
— Не путай совесть с чувством самосохранения! — он теперь тоже смеялся. — Какое же счастье, что не все люди такие, как она. Ну вот зачем из самого простого делать сложное? Ты вот не такая!
— Я уж точно не такая, как Наташа. Но и не такая, как ты описал — зависать с кем-то на короткий период без будущего уж точно не по мне! Так что, Антон, подумай хорошенько, а то упустишь свою Наташку, как в девятом классе.
— Подумаю, ты за меня не волнуйся.
— Антон, если ты мне это рассказал, чтобы услышать мое мнение, то держи — я думаю, что если бы она на самом деле тебе нравилась, то ты бы не считал месяцы. И сейчас говорил бы с ней, а не с посторонним человеком.
Он тут же обозначил свой привычный хитрый прищур:
— Ты права, посторонний человек!
Я остановила его порыв снова схватить меня за руку:
— Но и няшкаться я с тобой не собираюсь! А то Ольга потом все жилы вытянет мне. Особенно, если с Наташей у вас что-то и начнется.
Он тут же расслабился и откинулся на спинку.
— Да, я понял.
Уж не знаю почему, но этот разговор мне не понравился. Вроде бы ничего лишнего сказано не было, и это далеко не первый наш треп по душам, но какой-то осадок продолжал донимать, хоть я даже не могла себе отчетливо обозначить его суть.
В институте дела шли как по маслу. Я успешно вытягивала все хвосты, поэтому приближение сессии меня уже не особо тревожило. Уверена, что даже все преподаватели меня наконец-то запомнили в лицо, а то раньше на экзаменах иногда выходили неловкие ситуации. С отцом я общаться не спешила, но он звонил сам. Его настойчивое внимание сначала приводило меня в бешенство, потом породило равнодушие, а потом и смирение. Возможно, что Ольга была и права — сложно ненавидеть человека, который отказывается принимать на себя роль злодея. Не то чтобы я все ему простила, но теперь могла спокойно воспринимать его существование. А уж мама была этой новости рада до безумия. Наверное, только ради нее я так и старалась.
Однажды я встретила в магазине Марию Павловну и Костика. Тот сразу принялся верещать: «Где Антон?», но я даже поленилась отвечать. Поздоровавшись, собиралась быстренько ретироваться, но женщина зачем-то меня задержала и совершенно неуместно начала рассказывать о том, какие в городе высокие расходы, да что зарплату отцу прибавили совсем незначительно, да что в школе у Кости достают поборами. Я покивала для приличия, но проанализировать это смогла позже и с отвращением поняла,