На следующий день после ареста Белла Дон вернулась в свою квартиру в Шарлотте. А еще через день Белла перевели из тюрьмы округа Лексингтон в Центральное исправительное учреждение в Колумбии. По иронии судьбы тюрьма округа Лексингтон была одним из тех учреждений, где Боб Смит проводил свои службы, и чиновники опасались, что некоторые заключенные, знавшие и уважавшие Смита, отомстят Беллу.
Капитан Департамента шерифа округа Лексингтон Боб Форд сказал:
– Его пребывание в нашей тюрьме может представлять большую угрозу безопасности.
В исправительном учреждении его поместили в камеру смертников – не потому, что он был осужден за тяжкое преступление, а по решению тюремных властей, посчитавших, что только в таком месте они могут защитить его от презрения и гнева других заключенных. В лаборатории департамента полиции технические специалисты изучили доказательства, собранные в домах Беллов и Шеппардов, а также в двух автомобилях, которыми пользовался Белл. Химик Боб Карпентер с помощью лазера изучил синий наматрасник из гостевой спальни в доме Шеппардов. Под лучом лазера выделялись красноватые волокна. При рассмотрении под микроскопом с использованием поляризованного света красные волокна совпали с волокнами, найденными в шортах, которые были на Шари во время похищения. Химик Эрл Уэллс провел микроскопическое сравнение образцов волосков с головы и лобка Шари с волосками, найденными в гостевой спальне и ванной комнате Шеппардов. Они совпали, и на некоторых были видны признаки насильственного удаления. Такое удаление может быть вызвано расчесыванием щеткой или контактом с клейкой лентой.
Серолог Айра Джеффкоут проанализировал небольшой высохший образец менструальной крови Шари, взятый из пары ее колготок, все еще лежавших в корзине для белья, и сравнил его с двумя явными пятнами крови, найденными на паре туфель из спальни Белла. Один из них дал положительный результат: кровь была человеческая и той же группы, что и кровь Шари. Три пятна на синем наматраснике остались от спермы и мочи.
Следователи опросили нескольких человек, которые дали показания о поведении Белла после совершения преступления: как и Шеппарды, те подтвердили наши ожидания об изменении внешности и повышенного интереса к преступлениям. Сэмми Коллинз жил неподалеку от родителей Белла на озере Мюррей. Он рассказал детективам, что утром 1 июня, на следующий день после исчезновения Шари, Белл сказал ему, что остановился в доме друга, пока тот с женой отправился в путешествие.
– Потом он вдруг заговорил о том, что дочь его хорошего друга была похищена накануне днем, и спросил, не слышал ли я об этом. Мол, она была очень хорошенькой девушкой, и когда он позвонил домой Смитам прошлым вечером, на звонок ответил сам шериф Меттс. Я сказал ему, что ничего об этом не слышал, – продолжал Коллинз. – Он подошел поближе и вручил нам пакет с персиками со словами: «Теперь она мертва». Вот тогда я и заметил, что он чисто выбрит. До того утра я никогда не видел его без бороды.
В последовавшие за арестом Белла дни распространились неизбежные истории о том, каким милым, тихим парнем он казался, как помогал соседям и что никто из тех, кто его знал, не подозревал, что он способен на такие ужасные вещи. За свою карьеру я столь часто сталкивался с такой реакцией, что могу сам написать дальнейший сценарий. Дело в том, что серийные убийцы и насильники – что бы ни происходило у них в голове – в повседневной жизни не выглядят и не ведут себя как монстры. Будь оно так, их было бы гораздо легче идентифицировать и ловить. Их преимущество в том, что мы склонны смотреть сквозь них.
Бывший коллега Белла по отделу обслуживания «Истерн эйрлайнс» рассказал репортеру Джону Монку из «Шарлотт обсервер»:
– Он всегда улыбался и смеялся. Он был самым симпатичным парнем, которого я когда-либо знал. А потом увидел его фотографию по телевизору и услышал, как они говорят, что он совершил эти ужасные преступления, – знаете, меня как будто пнули в живот. Я был потрясен. Не могу поверить, что это один и тот же человек. Как доктор Джекил и мистер Хайд.
Одна соседка мистера и миссис Белл на Олд-Орчард-роуд сказала, что, когда она с сыном и дочерью переехала в этот район примерно год назад, Белл был первым, кто поздоровался с ними и предложил помочь во всем, в чем они нуждались.
В статье Джеффа Фили в «Коламбия рекорд» говорилось: «Соседи описывали Белла как услужливого парня, который никогда не давал им повода для беспокойства или подозрений. Один житель острова Шалл сказал, что они с Беллом нередко рыбачили вместе.
– Я часто ходил с ним на ночную рыбалку. И я все еще доверяю ему, – сказал мужчина, который не хотел, чтобы его называли по имени. – Я бы порыбачил с ним прямо сейчас, на причале. Он был хорошим парнем.
Кто-то, ездивший с Беллом и одной из его сестер на машине в среднюю школу О-Клэр, описал его как тихого парня, который по большей части помалкивал. Ни у кого из старшеклассников не сохранилось особых воспоминаний о нем, кроме того, что он не ввязывался в драки, был не очень общительным, не „высовывался“, получал средние оценки и был „очень милым, тихим, сдержанным человеком“».
Сын женщины, которую так тепло приветствовал Белл, сказал журналистам штата:
– Для меня это сюрприз. Я даже думаю, что они взяли не того парня. Не похоже, чтобы он мог сделать что-то подобное.
Сестра Белла сказала журналистам:
– Если Ларри говорит, что невиновен, что не делал этого – что ж, он никогда не давал нам повода ему не верить. Он всегда спрашивал, может ли чем-нибудь нам помочь. Я бы доверила ему свою жизнь.
Хотя департаменты трех округов работали сообща, пытаясь решить вопросы юрисдикции, чтобы надлежащим образом выдвинуть против Белла целый ряд обвинений, шериф округа Ричленд Фрэнк Пауэлл выступил с таким заявлением:
– Дело Хелмик должно быть отделено от расследования похищения и убийства Шари Смит и рассматриваться отдельно.
Также он сказал, что ожидает завершения расследования дела Хелмик в течение двух недель:
– Мы выстроим дело с нуля.
Вопросы юрисдикции – это то, что мешает многим расследованиям убийств и судебным преследованиям. Когда жертва была похищена в одном штате, округе или муниципалитете, а затем тело найдено в другом, необходимо определить, где на самом деле произошло убийство, чтобы наиболее серьезные обвинения могли быть предъявлены в этой юрисдикции.
Через пару дней после ареста начала вырисовываться другая, менее привлекательная сторона Белла. В дополнение к тому, что мы уже знали о двух его арестах за нападение на женщин и непристойных телефонных звонках девочке-подростку, были представлены подробности отчета государственного психиатрического института Уильяма С. Холла в Колумбии, из которого в день ареста у нас был только фрагмент. В нем, в частности, говорилось следующее: «У пациента на протяжении всей жизни наблюдается тенденция к сексуальным отклонениям, проявляющаяся в агрессивных нападениях на женщин. По нашему мнению, вероятность повторения этих атак очень высока. Наши рекомендации заключаются в том, чтобы поместить пациента в контролируемое учреждение на длительный период времени, предпочтительно в такое, где доступна психиатрическая помощь».
Беллу, по крайней мере, хватило ума обратиться к сотруднику учреждения: «Я испытываю неконтролируемое желание нападать на женщин и хочу, чтобы мне помогли, пока не случилось ничего плохого».
Это, безусловно, весьма примечательное заявление, и подготовка к судебному разбирательству во многом заключалась в том, как будут представлены такого рода комментарии. Защита хотела бы интерпретировать их как доказательство того, что он действовал под влиянием психического заболевания, настолько тяжелого, что был вынужден нападать на женщин и, сознавая, что его проблема может привести к реальному вреду невинным людям, отчаянно стремился получить помощь.
Таким образом защита намеревалась показать, что хотя Белл и совершал преступления, но совершал их, сам того не желая. С такого рода явлением, когда диагноз множественного расстройства личности (МРЛ) всплывает после ареста как способ смягчить обвинение в убийстве, мы сталкивались в своей работе не раз. Это не означает, что МРЛ не существует как психиатрическое заболевание, просто оно практически всегда впервые выявляется в детском возрасте и почти всегда оно – результат физического и/или сексуального насилия над ребенком дома. Когда я вижу, что МРЛ впервые диагностируется у человека, которого только что арестовали или предали суду за убийство, у меня всегда возникают подозрения.
В случае Белла все зависело от значения употребленного им слова «неконтролируемое» и от того, что именно оно означает. У меня никогда не возникало сомнений в том, что Ларри Джин Белл страдал психическим заболеванием, как, я бы сказал, почти каждый преступник такого рода. Но за все те годы, что я занимаюсь поведенческим анализом и уголовными расследованиями, я почти никогда не встречал человека, чьи побуждения, направленные на причинение вреда другим, были действительно неконтролируемыми.
Редким исключением и примером того, кто действительно не контролировал себя, был Ричард Трентон Чейз, параноидальный шизофреник с диагнозом тяжелой ипохондрии, который убил шесть человек в течение месяца в Сакраменто, штат Калифорния, в 1977 году. В дополнение к сексу с некоторыми трупами Чейз пил их кровь, что было его изначальной мотивацией к убийству. Он думал, что это нужно ему, чтобы остаться в живых и заставить свое сердце биться. Как и многие серийные убийцы, он начал с безобидных вещей, но потом начал убивать кроликов ради их крови. Когда его поместили в лечебницу, он ловил птиц, убивал их, ломал им шею и выпивал кровь. Когда других доступных источников не осталось, он украл шприцы, чтобы брать кровь у собак, использовавшихся при канистерапии. Не то чтобы я пробовал сам, но на основании обширных исследований личностей со всевозможными отклонениями могу сказать, что пить неразбавленную кровь без рвоты чрезвычайно трудно; к этому вас действительно должно что-то принудить. Когда Боб Ресслер беседовал с ним в тюрьме, Чейз рассказал о своем смертельном страхе перед нацистами и НЛО и, признавая, что убивал, настаивал на том, что любой сделал бы то же самое, если бы хотел остаться в живых. Через год после того, как он был заключен в тюрьму, Чейз покончил жизнь самоубийством на следующий день после Рождества, проглотив запас антидепрессантов, собранный за несколько недель. Ему было тридцать лет.