— Хомячу… — покаялся Константин.
Септим, Луция и Максим Сергеевич принялись обсуждать какие-то местные дела, на столе и бутылка появилась, но Константин отказался: «Мне с таблетками нельзя мешать». Девчонок выгнали гулять, чтобы они не сидели, развесив уши. Драконов заботило, что драконьим детям в любом случае придется как-то возвращаться за пределы Зеркала, — иначе как заводить семьи, не здесь же местных превращать в перевертышей, — это будет свинство какое-то в чистом виде, настоящая неблагодарность. Луция сказала, что уже приходится отваживать мальчика, который начал носить Настин портфель, то есть буквально едет две остановки, чтобы проводить ее до дома, вот будет номер, если он обнаружит, что превратился в дракона, а еще хлеще, если это обнаружат другие. Ткнут на медосмотре ланцетом в палец, а иголка погнется, как это потом объяснять? Да и с другими детьми-драконами в поселке та же история, те же опасения. Что с ними будет? Уже были вопросы на родительском собрании в начальной школе: «Ваш сын поймал и съел мышь на глазах других учащихся, вы своего ребенка нормально кормите?»
— На самом деле есть мысль чуть позже их в школу отдавать, когда они уже немного себя в руках держат, когда уже что-то соображают, — сказала Луция. — Ладно мышь (хотя как ладно?), но вот равнозначная мыши история, когда Мишка кровь из разбитого носа у кого-то слизнул. Главное, только отучишь за курицами гоняться, только отпустишь в другое место, а они там чудить начинают.
— Зато педагоги отмечают, что хулиганье присмирело с появлением наших! — с гордостью вмешался Септим.
— Присмиреешь тут, — сказала Луция.
— А вы в целом куда собрались-то? На утреннюю электричку? — спросил Септим.
— Ну да, — ответил проводник. — Куда еще-то? Возле Сосновки как раз точка выхода.
Септим задумчиво, но и с нескрываемыми интересом и азартом в глазах почесал шершавое лицо и предупредил:
— Туда не надо соваться.
— А в чем дело?
— На том направлении ремонт, — сказал дракон. — Пути в нескольких местах взорваны.
Он выхватил взглядом иероглифы на Когнатином платье, которое Луция как раз засовывала в таз, и проницательно посмотрел на обоих мужчин:
— Люди, а не из-за вас тут такая суета?
— Да тут всегда что-то да происходит, — заступилась за них Луция.
— Вообще-то не всегда куча разведчиков с обеих сторон пропадают в течение нескольких дней, не каждый день на пограничном посту машины взрывают, — возразил дракон. — Вы не в курсе? А, ну ясно, вам шифровки по радио не шлют…
— Представляю, если бы еще и радиостанцию с собой тащить, — откликнулся Максим Сергеевич.
Но тут же задумался.
— Так что получается? Это нам через Людоедовку ехать. Там окрестности так себе, особо не разгуляешься, по кустикам не прокрадешься до места. А если до конечной в направлении «Тундра», то это потом неделю чапать, к назначенному времени никак не успеть.
Септим потянулся, зевнул и сказал довольным голосом:
— Пойду-ка я с вами на всякий пожарный! А то совсем засиделся. Да и с людоедом давно не виделись.
— Да без надобности, — не поддержал его Максим Сергеевич. — Через Людоедовку, как и через машины, мало кому в голову придет путешествовать. Вряд ли кто сообразит, что мы там пойдем. Для остальных это буквально суицид.
— Тем более, — сказала Луция, почему-то обращаясь к Септиму. — Хотя толку от тебя. Ни огня, ни полета. На тебя доспех налезет хоть?
— Разрешите поинтересоваться, — вмешался Константин. — А «Людоедовка», она не просто так называется?
— Как посмотреть! — перескочил на другую тему Максим Сергеевич. — Под одним углом если, то чисто страшилка, потому что там вегетарианец обитает. А под другим глянуть, то мне на этой станции самое место, да и много кому в городе и мегаполисе.
— Хорош философствовать, — сварливо заметила Луция. — Знаю, куда ты разговор уводишь. Может, хотя бы на этот раз тоже доспех на себя нацепишь. А то, как провожаю тебя, Макс, все время думаю, что в последний раз.
— Не-не-не, — поднял руки Максим Сергеевич. — И не уговаривайте. Это драконом нужно быть, чтобы спокойно это на себя надевать. Ты еще маску предложи.
— Но раньше-то носил, не жаловался, — напомнил Септим.
— Раньше мы много чего делали, — напомнил в ответ Максим Сергеевич.
— Может, Костя хотя бы умнее тебя, — попробовала она уговорить Костю.
Тот тоже только покачал головой.
Возможно, спор продолжился бы дальше и хотя бы частично пришел к чему-нибудь, на чем настаивали драконы, но тут послышался топот и в калитке возник запыхавшийся мужчина с вицей в руке, его кепка сбилась на затылок, по лицу тек пот, такой обильный, что можно было подумать, будто он стекает со лба и превращается в слезы.
— Где они? — только и смог он поинтересоваться сначала.
— Кто «они»? — уточнил Септим.
— Настька с новенькой. Может быть, у вас еще кто-то есть? Так давайте их сюда до кучи! Выдеру всех, так скать, заранее!
Мужчину пригласили к столу, но есть он категорически не захотел, тогда ему налили, и он слегка подобрел и рассказал, что новенькая разворошила ему два улья на пасеке, а когда он попытался ее догнать, появилась Настя, схватила новенькую под мышку и «Фьють, блин!» — он изобразил рукой что-то вроде взлетающего самолета. Он выпил еще и вытер лицо кепкой.
— По-моему, это не наша! — притворяясь серьезным, озадаченно произнес Максим Сергеевич. — Наша так себя не вела. Наша — чисто ангел была, да, Костя? «Здравствуйте — до свидания — спасибо — пожалуйста — будьте любезны». Наговариваешь ты на нее, Вася.
Константин покивал в знак согласия.
Когда хозяин пасеки, слегка поругиваясь, ушел, над забором соседнего участка медленно показалась голова Насти.
— Не уследила за ребенком, — упрекнул ее Септим. — Тащи ее сюда.
— Да не обязательно же лететь! — сказал он же, когда по ту сторону послышалось картинное кряхтение Насти, поднимавшей что-то увесистое.
Вопреки совету Настя все же потащила Когнату поверх забора, пронесла, прижимая к груди, принялась опускать, но выронила в метре от земли.
Когната, покрытая прилипшей к меду на руках, футболке и лице пылью и мелким мусором, поднялась и угрюмо оглядела всех присутствующих, нащупала приклеившуюся к щеке пчелу, оторвала ее от себя и молча захрустела хитином.
— Ё-кар-ный ба-бай, — по слогам сказала Луция, пока Когната разжевывала еще одну пчелку, которую вытащила из волос. — Давай, кидай футболку к платью. И вот это надевай. Да не шиворот-навыворот… Да не задом наперед! Ох, давай сюда.
— Мы еще куда пойдем? — заинтересованно спросила Когната Настю, пока та умывала ее лицо и руки.
— Куда-нибудь подальше от пасеки, — посоветовали им.
— На речку, блинчики покидаем, — не столько Когнате, сколько взрослым ответила Настя.
Как только ее отпустили, Когната схватила деревянную саблю и побежала со двора. Настя, бросив приготовленное полотенце, — за ней.
— Сейчас еще из коровника сторож прискачет, — с наигранной тоской предсказал Максим Сергеевич. — Как думаете, она способна племенному быку горло перегрызть?
— Хорошо, что они в таком возрасте огнем не могут дышать, — вздохнула Луция. — А то жили бы мы сейчас на головешках.
Было еще светло, но вечерело, Септим принялся растапливать баню, Константин взялся помогать Луции чистить картошку и ждал, когда покажутся звезды. При этом ему хотелось, чтобы вечер не наступал, а если бы наступил, то никогда бы не заканчивался. Чтобы не было никакого «завтра» с возможными людоедами и неприятностями, чтобы наново не накрыла боль.
За это время девочки прибегали несколько раз. То в компании трех собак, то за резиновым пыльным мячом. «Пионербол», — объяснила Когната за Настю. В третий раз они пришли попить с полдюжиной детей. В четвертый Когната притопала одна, принесла саблю и спросила, не проходила ли тут Настя, а то они играют в прятки, а ее нигде нет. «Так прятки не по всей деревне происходят, а рядом с коном», — объяснили ей. Когната сделала вид, что поняла, и удалилась, сказав напоследок: «Я, что она летает, забыла. Ее где-то наверху искать нужно».
А когда загорелись звезды, Константин, как ему казалось, совсем перестал следить за тем, что происходит. Ему было странно, что остальным нет никакого дела до этой заполненной пламенем бесконечной пустоты. Он не сразу заметил, что у него под носом стоит тарелка с супом. Он как-то внезапно обнаружил, что дети вернулись домой, и осознал свою безответственность, увидев Когнату, которая цивилизованно, потому что спокойно, и в то же время хищно, поскольку вместе с костями, поедала куриную ногу. «Хорошо, что не сырую», — подумал он, прежде чем снова отвлечься. Он и отвлекся-то, поскольку Максим Сергеевич спросил громче, чем обычно: «А разве вам куриные кости можно?», а ему ответили: «Первый раз, что ли? Дома пинцет есть. Да и фельдшер дежурит».
Когната стала орудовать чайной ложкой в кружке с налитым туда вареньем, при этом поглядывала на небо зачарованными глазами. Ногой она уперлась в перекладину стола и раскачивалась на табурете. Легкое беспокойство за девочку заставило его отвлечься от наблюдения за небесными телами. И весьма вовремя, потому что Когната, не донеся очередную ложку до рта, сначала, как нарочно, зависла в некой точке равновесия, а затем что-то в ней перевесило, и она повалилась назад.
Константин, удивляясь себе и изумив своей прыткостью остальных, ловко обогнул стол и поймал ее, кружку и ложку над самой землей. После чего сел, на всякий случай усадив Когнату на колени. Она была холодной, как труп, но при этом сердце внутри ее туловища работало спокойно и усердно.
— Что нужно сказать, когда тебя кто-нибудь спас? — спросил Когнату проводник.
— Я Вас, достопочтенный рыцарь, благодарю, — с сомнением произнесла Когната, подняв лицо на Константина, затем обвела всех глазами и объяснила свою неуверенность: — Но Константин рыцарем не является.
Все засмеялись, так что только Константин услышал, как она, окуная ложку в варенье, быстро добавила шепотом: