Глубинные убеждения Эйба
Со временем обоснованное убеждение Эйба в том, что он компетентен, пошатнулось из-за «домашних» событий. Он начал подмечать свои «неудачи». Если даже он видел, что сделал что-то хорошо, то принижал свои достижения: «Я прибрался на кухне, но в гостиной все еще беспорядок», «Я добился того, чтобы братья сделали домашнее задание, но не смог пресечь их драку». Неудивительно, что Эйб стал чувствовать себя некомпетентным. Результатом игнорирования своих сильных сторон стало глубинное убеждение «Я некомпетентен».
Негативное убеждение Эйба четко ограничивалось «неудачами» дома. В школе он получал средние оценки, как и его одноклассники. Учителей и мать в основном устраивала его успеваемость, поэтому все устраивало и его. Спортивные достижения Эйба были выше среднего, и тренеры хвалили его. Поэтому Эйб обоснованно считал себя компетентным в отношении школы и спорта. Также он адекватно воспринимал себя как достойного человека, который производит хорошее впечатление на других людей.
Убеждения Эйба относительно его мира и других людей были по большей части реалистично позитивными и адаптивными. Он полагал, что большинство людей настроены доброжелательно или во всяком случае будут настроены доброжелательно, пока он показывает хорошие результаты. Свой мир он считал относительно безопасным. После того как отец оставил семью, мир стал казаться ему потенциально непредсказуемым, но он также усвоил, что может справиться с большинством неурядиц. Будущее виделось ему неясным, но потенциально благоприятным.
Эйб был на пике своих способностей, когда окончил среднюю школу, устроился на работу и переехал в отдельную квартиру на пару с другом. В то время его адаптивные убеждения были в основном активизированы. Он хорошо зарекомендовал себя на работе, часто общался с друзьями, занимался спортом и поддерживал отличную физическую форму, даже начал откладывать деньги на будущее. Он был честным, ответственным и усердным работником. Ему нравилось помогать семье и друзьям, не дожидаясь просьб с их стороны. Он женился в 23 года – через год после знакомства с будущей женой. Несмотря на то что она частенько критиковала его, он видел себя человеком компетентным, достойным и способным нравиться другим людям. Однако у него была скрытая уязвимость: он чувствовал себя некомпетентным, когда не мог соответствовать своим же завышенным ожиданиям. Эта уязвимость получила развитие в основном как результат негативного общения с матерью в юности.
Эйб стал переживать стресс, когда у него родились дети, иногда он ругал себя за то, что не проводит с ними достаточно времени. Его жена также пребывала в состоянии стресса, поэтому стала настроена к нему более критически. Но в то время он еще не впал в депрессию. Он хорошо справлялся со своими обязанностями до тех пор, пока был уверен, что делает все на высшем уровне и на работе, и дома. Его связанное с этим убеждение было таким: «Если я достигаю высоких результатов, значит, у меня все в порядке». Проблема возникла тогда, когда он заметил, что справляется с задачами не столь хорошо, с чем было связано другое убеждение: «Если я не достигаю высоких результатов, это говорит о том, что я некомпетентен». Негативные глубинные убеждения (латентные в прошлом) активизировались, когда он стал придавать огромное негативное значение трудностям на работе и распаду брака. В дополнение он воспринимал себя как беспомощного и неспособного контролировать ситуацию.
Промежуточные убеждения и ценности Эйба
Промежуточные убеждения Эйба лучше поддавались модификации, чем глубинные. Эти взгляды (например, «Важно упорно трудиться, быть продуктивным, ответственным, надежным, внимательным к другим, соблюдать взятые на себя обязательства, поступать правильно и делиться с другими») отражали его ценности, поведение и его правила (например, «Я должен упорно трудиться»). Они развивались таким же образом, как и глубинные убеждения, по мере того как Эйб пытался наделить смыслом окружающий мир, других людей и себя самого. В результате общения со своей семьей и в меньшей степени с другими людьми возникли следующие предположения:
«Если я буду упорно трудиться, со мной все будет в порядке (но если не буду, прослыву неудачником)».
«Если я буду справляться сам, то со мной все будет в порядке (но если попрошу помощи, это будет означать мою некомпетентность)».
До курса терапии Эйб не формулировал для себя эти промежуточные убеждения, однако они влияли на его мышление и направляли его поведение.
Поведенческие стратегии Эйба
Начиная с подросткового возраста Эйб выработал определенные паттерны поведения, в основном функциональные, чтобы соответствовать собственным ценностям и избежать активизации своего глубинного убеждения (и связанного с ним эмоционального дискомфорта). Он упорно трудился и дома, и в спорте, и когда нашел свою первую работу. На работе он установил для себя высокую планку и прилагал все усилия, чтобы помогать другим. Сам же он просил о помощи редко, даже когда того требовала ситуация. Он боялся, что другие начнут воспринимать его как некомпетентного. Временами он чувствовал себя уязвимым и пытался справиться со своими «слабостями». Предположения Эйба были откровенно негибкими, тем не менее он успешно шел по жизни – до тех пор, пока сам не стал относиться к себе как к некомпетентному и не соответствующему своим ценностям.
Последовательность событий, которая привела Эйба к депрессии
На протяжении всей жизни у Эйба регулярно возникали негативные мысли о себе, особенно в ситуациях, когда, по его мнению, он не показывал должных результатов. «Я должен был сделать это лучше» – эта мысль была с ним и в подростковом возрасте, и позже на работе и в семье, особенно когда он обзавелся детьми. Подобные мысли приводили к умеренной дисфории, но после того, как он прикладывал больше усилий, ему, как правило, становилось лучше.
Автоматические мысли такого вида стали частыми и интенсивными и послужили предвестником начала депрессивного эпизода. На работе появился новый руководитель по имени Джозеф, который был на 15 лет моложе Эйба. Эйб руководил отделом обслуживания клиентов в компании, занимавшейся торговлей осветительным оборудованием. Ему нравилось общаться с клиентами и двумя другими сотрудниками, находившимися у него в подчинении. Джозеф перевел его в отдел по работе с оборудованием, что подразумевало меньше общения и требовало знания незнакомой ему компьютерной программы. Эйб начал совершать ошибки и стал настроен весьма самокритично. У него появились мысли вроде: «Что со мной случилось? Это не должно быть так сложно». Он интерпретировал трудности с новыми должностными обязанностями как следствие своей некомпетентности. У него развились дисфория и тревожность. Но депрессии пока не было.
В конце концов Эйб попросил помощи, но Джозеф отмахнулся, сказав, что Эйб должен сам разобраться, что нужно делать. Вместо того чтобы снова попросить о помощи, Эйб начал прилагать больше усилий, но по-прежнему не мог понять, как выполнять некоторые из своих новых обязанностей. Он все чаще думал: «Джозеф теперь будет думать обо мне еще хуже. А что, если он скажет, что я некомпетентен? Меня могут уволить». Его убеждения в некомпетентности и уязвимости стали еще сильнее.
Вскоре негативные эмоции начали проецироваться на семейную жизнь, поскольку он постоянно обдумывал сложившуюся на работе ситуацию. Когда у него развились симптомы депрессии (в особенности подавленное настроение и сильная усталость), его поведение изменилось. Он стал отстраняться от других людей, включая жену. За обедом он не сказал ни слова, несмотря на попытки жены разговорить его. После обеда вместо того, чтобы заняться делами по дому, он сидел в кресле, прокручивая в голове свои кажущиеся промахи. По выходным часами смотрел в телевизор. Жена возмущалась, когда он стал гораздо меньше помогать по дому и почти перестал разговаривать с ней. Она начала критиковать его чаще, чем раньше. Его самокритичные мысли становились все более интенсивными. А избегание привело к тому, что он видел все меньше возможностей чувствовать себя компетентным, контролирующим ситуацию, продуктивным и поддерживающим связь с другими людьми, то есть важнейшими его ценностями, и испытывал все меньше желания заниматься теми делами, которые давали ему ощущение радости и удовлетворения и которые могли бы поднять ему настроение.
По мере развития более серьезных симптомов депрессии он начал избегать и других дел, успешность выполнения которых вызывала у него сомнения, например оплаты счетов или работы в саду. У него появилось множество автоматических мыслей о неудаче в тех ситуациях, в которых была хоть небольшая вероятность ее потерпеть. Эти мысли вызывали тревогу и чувство безнадежности. Он считал все эти трудности следствием врожденных изъянов, а не признаками подступавшей депрессии. У него развилось генерализованное чувство некомпетентности, беспомощности, и в итоге он максимально сократил свою деятельность. Его отношения с женой стали натянутыми, и однажды разразился конфликт. Он интерпретировал его как знак, что он несостоятелен и как муж.
За последующие несколько месяцев проблемы Эйба на работе усугубились. Джозеф понизил его в ежегодном рейтинге достижений. Депрессия стала более явной, когда жена подала на развод. Эйба поглотили мысли о том, как он разочаровал жену, детей и начальника. Он чувствовал себя (то есть имел убеждение в том, что он был) неудачником. Он находился (имел убеждение, что находится) всецело во власти печали и безнадежности («Я больше не контролирую свою жизнь») и думал, что ничего не может сделать, чтобы ему стало лучше («Я беспомощен»). Затем он лишился работы.
Эта последовательность событий иллюстрирует диатез-стрессовую модель. У Эйба были определенные уязвимости – устойчивые и ригидные ценности насчет результативности и ответственности, искаженная обработка информации, тенденция расценивать себя как некомпетентного и генетически обусловленные факторы риска. Когда эти уязвимости встретились со стрессогенными факторами (потеря работы и развод), Эйб впал в депрессию.