Я пришел с опозданием на десять минут, но, едва переступил порог, ко мне сразу же метнулись испуганные сотрудники.
— Слышали новость?
— Нет. А в чем дело?
Глаза секретарши, казалось, сейчас лопнут от ужаса. Она наклонилась к моему уху и прошептала:
— Нашего шефа вчера зарубили топором. Прямо у него на даче. А вместе с ним Леню, водителя, и Клокина…
— Клокина? — вздрогнул я. — И тоже топором?
— Всех троих топором. А Клокина порубали чуть ли не на кусочки.
— Не может быть, — пробормотал я, почувствовав головокружение.
На лице секретарши отразилось удовлетворение. С минуту я молчал, глядя в её распахнутые глазищи, наконец, сглотнув слюну, выдавил из себя:
— Откуда такие сведения?
— От милиции. Они с утра уже были. И сегодня ещё будут нас допрашивать. Составили список работников фирмы и велели начальству всех впускать и никого не выпускать.
— Какому начальству, если всех порубали? — пробормотал я и потопал в отдел.
В отделе никого не было. Как оказалось, все сотрудники отправились в зал заседания. Прошел слух, что именно там милиция начнет допрашивать работников фирмы. Пока же следователь отправился опрашивать родственников пострадавших.
Я подошел к столу, включил компьютер, чтобы написать отчет о командировке, но махнул рукой и отправился в зал. На мой приход никто внимания не обратил. Только спросили вместо приветствия, известно ли мне, что произошло. Я молча кивнул и сел в кресло, а мои коллеги продолжали взволнованно обсуждать событие.
— Это явно дело рук красногорцев, — убежденно жестикулировал всезнающий Сабитов, начальник отдела по сбыту. И все с ним соглашались. Один только юрист Захаров скептически пожимал плечами.
— Но зачем? Деньги же им вернули?
— Много ты знаешь в своем юридическом отделе! — багровел Сабитов. Вернули, да не вернули! К рукам Рогова уж если что прилипнет, то хрен когда отлипнет. Сейчас он тебе и перевел! Держи карман шире!
— Я лично убедил Рогова перевести все в полном объеме, и шеф согласился, — пожимал плечами юрист. — Насколько мне известно, шеф в этот же день подписал «платежку» на полтора миллиона. Вот Анна Петровна не даст соврать.
Все устремили взоры на главного бухгалтера, которая почему-то забилась в угол и, насупившись, уставилась в пол. Она растерянно осмотрела всех присутствующих и как-то суетливо и очень неопределенно кивнула.
— Так были деньги переведены в Красногорск или нет? — сдвинул брови Сабитов.
Бухгалтерша снова обвела присутствующих растерянными глазами, после чего её испуганный взгляд остановился на Сабитове.
— Это не ваше дело, — ответила она скороговоркой. — Ваше дело заниматься сбытом, а не лезть в финансовые дела. Вот, пожалуйста, идите и занимайтесь. В этом месяце вы недобрали сорок три процента от запланированного. А кто и за что убил нашего шефа, с этим разберется милиция.
Тут все возмущенно загалдели: одни встали на сторону Сабитова, другие на сторону Лебедкиной. Убийство начальства не могло не волновать моих коллег. Ведь решалась судьба не только фирмы, но и её сотрудников. Единственный, кто не участвовал в споре, это Гена Козлов. Он стоял у окна со скрещенными руками и смотрел на улицу. А ведь, пожалуй, он единственный, кто мог бы внести в это дело некоторую ясность. Но так уж принято: несущий истину более молчалив, чем несущий всякий вздор.
5
«Готовы ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?» — сурово спросил меня мой внутренний голос, когда выкрикнули мою фамилию. «Да! — мысленно воскликнул я. — Лгут из трусости, или из боязни потерять дорогое. Мне бояться нечего. Я уже все потерял. Единственное, что у меня осталась, — эта сама жизнь, которой я больше не дорожу».
Именно с мыслями быть искренним я переступил порог кабинета нашего покойного шефа Рогова, в который по очереди приглашал нас следователь прокуратуры. На пороге я столкнулся с Козловым. Мы встретились с ним взглядами, и он едва заметно усмехнулся. Я скорчил презрительную гримасу и вошел в кабинет.
За столом Рогова сидел белобрысый парнишка в очках лет двадцати семи, похожий на Шурика из «Кавказской пленницы». О нем я был наслышан, как о самом крутом следователе в нашей области. По виду не скажешь. Он кивнул мне на стул и первый протянул руку.
— Сорокин Валерий Александрович. Прошу.
— Ветлицкий Александр Викторович, начальник отдела планирования, ответил я, неохотно тряхнув его кисть.
Он не очень долго всматривался в мою физиономию и как-то сразу по-деловому принялся сыпать вопросами. Еще не успев расположиться на предложенном стуле, я безошибочно угадал, что моя персона не представляет для него интереса.
— В каких отношениях вы были с Роговым? — спросил он скороговоркой.
— Можно сказать, ни в каких, — ответил я. — Во всяком случае, в дружеских не был. Отношения у нас были чисто деловые…
— Тогда почему, когда на него «наехал» рэкет, он побежал искать защиты у вас? — сощурил глаза следователь.
— Наверное, потому, что никакому рэкету не взбредет в голову искать Рогова у меня, — ответил я, пожав плечами. — Думаю, именно этими соображениями он руководствовался, когда отправлялся ко мне. На самом деле, его ко мне послало провидение. Он мой злой рок. Не зря же его фамилия Рогов.
Откровение насчет рока и провидения не понравилось следователю. Он пристально взглянул мне в глаза, пытаясь выявить, не насмехаюсь ли я над ним. Ничего не определив, следователь явно занервничал. Он сделался чрезвычайно серьезным и спросил с металлом в голосе:
— Говорил ли он вам, кто на него наехал?
— Нет! Кто заказал, говорил. Это представители Красногорского завода лекарственных средств.
— Вы в курсе дела, что за инцидент произошел в Красногорске? шевельнул бровями следователь, продолжая настороженно сверлить меня взглядом.
Мне ничего не оставалось, как театрально развести руками.
— Я знаю не больше, чем другие. Вряд ли я смогу добавить что-нибудь новое. С Красногорским заводом мы сотрудничаем давно. Месяц назад наш КамАЗ отправился туда за грузом. Как я слышал от ребят, они прибыли туда в обеденное время. Бухгалтерия обедала, а склад был открыт. Рогов договорился на складе, чтобы в целях экономии времени начали загрузку КамАЗа без документов. Вернутся с обеда бухгалтера — и оформят задним числом. КамАЗ загрузили лекарствами на полтора миллиона рублей, вывезли его за пределы предприятия, поскольку у них во дворе тесно. И как только вывезли, Рогов приказал водителю гнать домой без всякого оформления. Красногорские коллеги позвонили только через три дня и потребовали перечислить деньги в полном объеме. Рогов прикинулся шлангом. Ответил, что в Красногорск они никакой КамАЗ не гоняли, что ребята чего-то путают и что, если у них есть какие-то претензии к «Симбир-Фарму», пусть подают в арбитражный суд. Сами понимаете, о каком суде может идти речь, если не отмечены даже путевые листы. На следующий день из Красногорска приехали двое представителей, которые наивно попытались воззвать к совести Рогова. Но это так же бесполезно, как взывать к совести каменной статуи…
— То есть действия Рогова вы считаете аморальными, — перебил меня следователь.
— А каким же мне их ещё считать? — удивился я.
— Так почему в таком случае вы продолжали работать в этой фирме? строго спросил следователь.
— Наверное, потому же, почему и вы продолжаете служить государству, которое предало национальные интересы граждан, — миролюбиво ответил я. Приучили нас к тому, что повсюду жулики. Понимаете?
Следователь немного помолчал, затем продолжил более спокойным тоном:
— Значит, действия красногорских гостей вы не считаете из ряда вон выходящими?
— То, что они наняли рэкет? А что же им оставалось делать? Честно говоря, мне на это дело наплевать, поскольку оно меня не касается. Но если бы коснулось, я бы на их месте поступил точно так же. Ни в милицию же на самом деле обращаться!
Следователь удовлетворительно крякнул. Мой ответ ему понравился. Он наклонился ко мне через стол и полушепотом поинтересовался:
— По-вашему, ваш шеф был мерзавцем?
— Еще каким! — усмехнулся я. — Но почему только по-моему? Так считают все.
— Считают-то все, но не все об этом говорят, — подмигнул Сорокин и откинулся на спинку стула.
Немного помолчав, он спросил:
— А в каких отношениях вы с Клокиным?
— Вообще ни в каких, — ответил я, невольно вздрагивая от этой фамилии. — За пять лет работы в фирме я его видел только четыре раза. Он возглавляет дочернюю фирму в районном центре.
— Понятно, а что вы можете сказать о моральных качествах шофера, который угнал КамАЗ?
— Ну, угнать-то ему приказал начальник. При чем здесь моральные качества? — возразил я.
— Я переговорил со всеми вашими водителями. Все поголовно уверяют, что ни один из них не выполнил бы такой приказ. Да и никому, кроме Петрова, Рогов не посмел бы его отдать.
Я снова вздрогнул. Только сейчас до меня дошло, что зарубленный на даче Рогова водитель и есть тот тип, который угнал КамАЗ.
— Вы что же думаете, убийство связано с угоном лекарств?
— Разумеется.
— Но ведь Рогов перегнал в Красногорск все до копейки. Он при мне приказал Лебедкиной перечислить на их счет полтора миллиона рублей.
— Как бы не так! — усмехнулся следователь.
Небывалое по своей жестокости преступление произошло вчера вечером в селе Красный Яр. В особняке председателя АО «Симбир-Фарм» неизвестный зарубил топором троих работников вышеназванного предприятия: самого главу «Симбир-Фарма», хозяина особняка, его заместителя, директора дочернего предприятия в Чердаклинском районе, и водителя. Как стало известно нашему корреспонденту, преступление было совершено около пяти вечера. В это время хозяин соседнего дома Леонид Чебыкин был во дворе и не слышал никаких звуков. В половине седьмого он обнаружил труп и сра