Африканец держит зуб мамонта.
Рисунок Мишель Энджел
В Париже рассказ Кейтсби заинтересовал известного натуралиста Жоржа Кювье. В то время Кювье разрабатывал новую теорию, согласно которой разбросанные по всему миру огромные ископаемые останки принадлежали доисторическим существам, мамонтам и мастодонтам. Опираясь на устную традицию коренных народов Америки, он стремился доказать, что эти животные, дошедшие до нас только в виде окаменелостей, были древними предками сегодняшних слонов и что все они погибли в результате катастрофы, случившейся много веков назад. Впечатленный отчетом Кейтсби, Кювье перевел его на французский язык. Кювье разделял распространенные в его эпоху прискорбные представления «научного расизма» о превосходстве белых людей. Однако в 1806 году он честно заявил, что именно les negres верно опознали в Америке ископаемого слона еще до того, как европейские натуралисты разглядели связь между вымершими мамонтами с современными живыми слонами.
Рабы с плантации Стоно были родом из Королевства Конго (Ангола и Конго) в Центральной Африке. Некоторые из них, возможно, прибыли в Каролину совсем недавно. Их родина была местом обитания поныне живущего в Африке вида слонов Loxodonta. Зубы, которые эти люди нашли в Стоно, принадлежали огромному колумбийскому мамонту эпохи плейстоцена, который умер тысячи лет назад и оказался похоронен в болоте. В отличие от заостренных зубов мастодонтов, обитавших вдоль реки Огайо, зубы мамонта плоские и с гребнями. Коренные зубы мамонта очень напоминают зубы современных африканских слонов. У себя на родине африканцы регулярно могли видеть скелеты, черепа и зубы слонов, и этот опыт позволил им правильно идентифицировать зубы мамонта в Америке. Должно быть, они были рады найти так далеко от дома останки знакомого животного.
Тем временем в Вирджинии африканские рабы (принадлежавшие Джорджу Вашингтону и не только) грузили собранный на плантациях урожай на баржи на реке Потомак и при этом нередко натыкались на странные ископаемые останки китов и акульих зубов эпохи миоцена, проступавшие в результате эрозии на каменистых речных берегах. В 1782 году рабочие, копавшие на солончаках в Вирджинии, обнаружили зубы и «кости необычного размера». Майор Артур Кэмпбелл отправил некоторые из этих костей и коренных зубов Томасу Джефферсону в Монтичелло. К находкам Кэмпбелл приложил письмо, в котором говорилось, что «зуб видели несколько здравомыслящих африканцев, в частности тот парень», который принадлежал соседу Джефферсона. «Все [африканцы] в один голос заявили, что это зуб слона», – писал Кэмпбелл. Это означает, что эти зубы, как и найденные в Стоно, принадлежали мамонту, а не мастодонту. Африканцы снова верно идентифицировали окаменелости, которые привели в недоумение их белых хозяев.
Джефферсону было нелегко согласиться с идеями Кювье, утверждавшего, что все эти чудовища давно вымерли. Ему хотелось верить, что великолепные звери, которых тогда называли «чудовищами из Огайо», до сих пор благополучно обитают где-то в Новом Свете. Находки огромных зубов и костей на плантациях и вдоль реки Огайо поддерживали эту мечту. Джефферсон надеялся, что Мериуэзер Льюис и Уильям Кларк в своей экспедиции 1803–1806 годов найдут живых чудовищ из Огайо на Северо-Западных территориях. Вместо этого Льюис и Кларк обнаружили огромные стада бизонов, унаследовавших равнины Северной Америки после исчезновения плейстоценовой мега-фауны. К сожалению, нам неизвестно, что думал об этом чернокожий раб Йорк, сопровождавший Льюиса и Кларка в их путешествии через весь континент до Тихого океана и обратно. Йорк родился в Вирджинии в 1770 году и, возможно, стал свидетелем открытия и идентификации африканцами ископаемых останков мамонтов. Было бы интересно узнать его реакцию на огромных зверей американских саванн.
Потрясающие женщины
21. Секреты красоты древних амазонок
Капуста, конопля и ладан
Галоп на быстрых лошадях, охота, сражения, набеги и грабежи, изнуряющая жара летом и нестерпимый холод зимой – жизнь древних скифов в степях была суровой, грязной и трудной. Основным занятием кочевых скифских племен, населявших обширные степи от Украины до Монголии, были коневодство и военное дело, в особенности стрельба из лука. Период расцвета скифской культуры приходится примерно на VIII век до н. э. – конец V века н. э. Мужчины и женщины Скифии славились своей выносливостью и способностью выдерживать зимние холода.
Суровый образ жизни скифских женщин отражен в многочисленных древнегреческих мифах и легендах о свирепых амазонках, чьи захватывающие подвиги вдохновили немало греческих художников и скульпторов. На античных вазах встречаются изображения амазонок в характерных шерстяных чулках и туниках, кожаных сапогах, войлочных шапках с наушами и шкурах животных, что точно соответствует одежде скифских конных лучников обоих полов. В захоронениях настоящих воительниц Скифии, кочевавших 2500 лет назад по территории России, Украины, Сибири и Средней Азии, найдены одежда для холодной погоды, колчаны, полные стрел, и конское снаряжение. Женские скелеты носят следы полной тягот жизни под открытым небом, активной верховой езды и участия в битвах. У многих всадниц найдены свидетельства прижизненных травм – переломы конечностей в результате падений, искривление ног, артрит, боевые ранения и застрявшие в теле наконечники стрел.
Как амазонки, страдавшие от седельных ссадин и боевых шрамов, расслаблялись и ухаживали за своим телом?
Центром скифских земель была территория к северу от Черного моря вокруг реки Дон (древний Танаис) на юге России. В древности греки называли реку Дон Амазонкой, поскольку, согласно преданиям, в ней любили купаться амазонки. С ноября по апрель Дон замерзает. Но у настоящих амазонок было секретное оружие против холода. В малоизвестном трактате Псевдо-Плутарха «О реках» (вероятно, III век) автор сообщает, что вдоль реки Амазонки (Дона), где обычно купались амазонки, «растет трава под названием халинда, похожая на кудрявую капусту. Амазонки растирали листья этого растения и смазывали тело его соком, благодаря чему лучше переносили сильные холода».
Что же представляло собой это загадочное согревающее народное средство, которым пользовались в древней Скифии?
Псевдо-Плутарх дает ключ к пониманию скифского слова «халинда», сравнивая его с кудрявой капустой – примитивной разновидностью листовой капусты. Согласно ряду (почти детективных) ботанических расследований, халинда была растением из рода горчичных семейства Brassicaceae. В число горчичных входит Brassica oleracea, или Brassica napus, – выносливая дикая озимая капуста, растущая в России и Сибири, родственная цветущему ярко-желтыми цветами рапсу, который сейчас выращивают для производства промышленного и пищевого рапсового масла. Листовая капуста – предок сегодняшней съедобной белокочанной капусты, кале, браунколи, брюссельской капусты, брокколи, цветной капусты, горчицы и рапсового (канолового) масла.
Люди начали выращивать эти крестоцветные растения примерно 2500–4000 лет назад. Чтобы сделать их более приятными на вкус, растения веками культивировали, стараясь уменьшить содержание горчичного масла – серосодержащих глюкозинолатов, которые придают диким видам остроту и горечь. Древние скифские кочевники, вероятно, использовали дикие разновидности, произраставшие в степях к северу от Кавказа и по берегам реки Дон.
Растертые листья дикой капусты дают много горчичного масла, которое оказывает на кожу раздражающее действие. Горчичное масло активирует так называемый термочувствительный транзиторный рецепторный потенциал (термоТРП) в клеточных и нервных каналах, создавая ощущение тепла. Научное изучение этого химического процесса еще продолжается. Втертое в кожу масло Brassica активно стимулирует кровообращение, вызывая прилив крови к поверхности кожи и сопутствующее ощущение тепла. Подобное масляное растирание облегчает и маскирует болевые сигналы, вызванные воспалениями и артритами, которые довольно часто беспокоили скифов, если судить по их скелетам. Обезболивающее действие дикой капусты аналогично действию капсаицина, масла острого перца чили из Америки, которое сегодня используют в качестве мази для местного применения при артрите и других болях. Возможно, реально существовавшие амазонки древней Скифии также извлекали пользу из антибактериальных свойств капустного масла и делали из него припарки для ран. А летом масло халинды могло служить средством от насекомых.
Живущим в бескрайних степях скифам не всегда было удобно купаться в реках. В особых случаях они устраивали паровую баню – обычно для очищения перед похоронами, весной. В V веке до н. э. любознательный греческий историк Геродот побывал в землях Причерноморья и привез с собой подробные описания этого гигиенического обычая (1: 202; 4: 73–75). Необычайно освежающая скифская паровая баня напоминает спа-процедуру в стиле нью-эйдж.
Скифы, сообщает Геродот, моют голову мылом (из топленого сала и масла) и водой, но тела с мылом никогда не моют. Вместо этого они готовят небольшую палатку для паровой бани со специальным ингредиентом – коноплей (каннабис, марихуана). «В Скифской земле произрастает конопля – растение, очень похожее на лен, но гораздо толще и крупнее, – пишет Геродот. – Ее там разводят, но встречается и дикорастущая конопля. Фракийцы изготовляют из конопли даже одежды, настолько похожие на льняные, что человек, не особенно хорошо разбирающийся, даже не отличит – льняные ли они или из конопли. А кто никогда не видел конопляной ткани, тот примет ее за льняную»[21]. Геродот говорит об этом вполне уверенно – очевидно, он лично видел и трогал одежду из конопли.
Конопляная пыльца, волокна конопли и изготовленные из нее ткани встречаются на древних обитаемых площадках от Черного моря до Китая. Похожую на лен коноплю ценили как материал для ткачества и пошива одежды, плетения шнуров и веревок. Одежда из конопли обнаружена в скифских захоронениях. Скифские женщины, вероятно, использовали коноплю для изготовления арканов, необходимых для выпаса лошадей. Конопляные арканы также служили оружием. Скифские всадницы славились своим умением бросать лассо в бою.
Для паровой бани, по словам Геродота, скифы устраивали небольшую палатку, втыкая в землю три или четыре длинных шеста, чтобы сделать нечто наподобие индейского типи. На шесты натягивали куски шерстяного войлока или клали внахлест шкуры животных, стараясь располагать их как можно плотнее. Внутри палатки ставили большую каменную чашу или жаровню и наполняли ее раскаленными камнями. Очень похожая процедура очищения в ритуальной парной перед церемониями есть у коренных американцев. Войдя в войлочную палатку, писал Геродот, скифские мужчины и женщины «бросают на раскаленные камни пригоршни конопляных семян. Эти семена тлеют, дымят и создают огромные облака пара». На самом деле, конечно, в этой древней версии «хотбоксинга» на камни бросали не семена, а более действенные бутоны марихуаны.
От этого, по словам Геродота, «происходит восхитительный пар, куда лучше, чем в греческой паровой бане». Выскакивая из своих маленьких палаток, «скифы издают громкие радостные вопли, воодушевленные опьяняющей паровой баней, которая заменяет им омовение водой». Создается впечатление, что Геродот описывает этот обычай на основе собственного опыта или, по крайней мере, личных наблюдений.
В другом отрывке о землях между Черным морем и Каспием (ныне Турция, Армения, Азербайджан, Иран) Геродот описывает обычай местных жителей собирать опьяняющий «плод» для совместного употребления его большими группами. Кочевники садятся вокруг костра и бросают этот «плод» на угли. Очевидно, как и в предыдущем отрывке, «плодом» были бутоны конопли. «Пока он горит, люди вдыхают дым и пьянеют от него, как греки пьянеют от вина». Геродот продолжает: «Они подбрасывают в огонь все больше плодов, и становятся еще пьянее, и поют, и танцуют около костра». Из слов Геродота можно заключить, что женщины и мужчины участвовали в этом действе вместе. И теперь мы можем подтвердить его рассказ, поскольку археологи обнаружили все необходимое для изготовления палаток и приспособления для сжигания конопли в захоронениях древних кочевников в Казахстане и других регионах древней Скифии.
И мужчин, и женщин хоронили с личными принадлежностями для курения конопли – шестами для изготовления маленьких палаток, жаровнями для раскаленных камней и золотыми курильницами, в которых еще оставались обугленные семена и конопляный нагар. Стоит отметить, что конопля также помогала облегчить боли, вызванные артритом, многочисленными боевыми травмами и тяготами повседневной жизни. Нет никаких доказательств, что коноплю принимали как возбуждающий наркотик перед битвой. Скорее ее использовали для отдыха и расслабления, в ритуальных целях на похоронах и для обезболивания. Некоторые искусствоведы предполагают, что галлюцинации, вызванные курением психотропной конопли, возможно, сыграли свою роль в возникновении знаменитого скифского «звериного стиля», изображающего реальных животных и фантастических существ в сюрреалистической манере.
Затем Геродот раскрывает рецепт косметической маски амазонок (4: 8 и 23–31). Скифские женщины, сообщает Геродот, готовят смесь из кипариса, кедра и ладана. Они растирают эти ингредиенты в пасту на грубом камне, добавляя немного воды. Когда вещество приобретает гладкую, густую консистенцию, пастой покрывают лицо и даже все тело.
Сегодня все три ингредиента используются в изготовлении парфюмерии, косметики и лекарств. Русский кедр (Pinus sibirica) и кипарис (Microbiota decussata) растут на больших высотах и были так же доступны скифским кочевникам, как и местная конопля. Ароматные масла кедра и кипариса – природный антисептик, помогающий бороться с инфекциями. Оба обладают вяжущими свойствами, улучшают состояние жирной, шелушащейся кожи, и сегодня используются как средство против прыщей и дерматита. Ладан также присутствовал в рецептах древнеегипетских косметических масок, предназначенных для повышения тонуса кожи и разглаживания шрамов, а сегодня его можно найти в составе омолаживающих косметических продуктов. Ладан обладает антисептическими, противовоспалительными свойствами. Еще интереснее сделанное недавно открытие о том, что содержащиеся в ладане ароматические вещества облегчают чувство тревоги и смягчают депрессию.
Небольшие комки ладана – ароматной смолы деревьев Boswellia, растущих в Аравийской пустыне (а также в Индии), были крайне ценным товаром (см. главы 1 и 50). Из найденного в захоронениях погребального инвентаря мы знаем, что скифы вели обширную торговлю с дальними странами, расположенными вдоль Пути благовоний и Великого шелкового пути, от Средиземноморья и Ближнего Востока до Азии.
По словам Геродота, нанеся на лицо и тело эту специальную пасту, женщины ложатся спать. Когда на следующее утро они стирают с себя мазь, их кожа приобретает сладкий аромат и становится чистой и блестящей. Необычайно яркие, живые подробности в рассказах любознательного историка о жизни скифов снова создают впечатление, будто мы сами были там и видели все своими глазами.