Как-то раз Клеопатра поспорила с Антонием, что пригласит его на самое дорогое в мире пиршество. Антоний согласился на пари. Но когда он явился к ней, рассчитывая на роскошный ужин, она просто сняла одну из своих ослепительных жемчужных сережек, раздавила ее и растворила в кубке с вином, смешанным с уксусом. По словам Плиния Старшего, жемчужины в ее серьгах были идеально круглыми, огромными и блестящими, и попали к царице из какой-то восточной сокровищницы. Согласно подсчетам Плиния, они стоили 60 миллионов сестерциев, что эквивалентно сегодняшним 30 миллионам долларов. Клеопатра предложила Антонию вторую серьгу, но он уже был в достаточной мере впечатлен. Антоний отказался от аперитива и признал, что она выиграла пари.
В другой раз Клеопатра повезла Антония ловить рыбу на Ниле на своей великолепной барже в сопровождении небольших рыбацких лодок. В тот день все, кто был на борту, поймали на свои позолоченные крючки немало нильских окуней, – все, кроме Антония. Чувствуя себя униженным перед своей возлюбленной и решив, что больше не позволит этому повториться, Антоний разработал хитрый план.
На следующий день он тайно заплатил нескольким рыбакам из лодок поменьше, чтобы они ныряли под воду и насаживали на его крючок свежепойманную рыбу. Как пишет Плутарх, в течение часа или около того Антоний вылавливал одну рыбу за другой. Египтяне на барже с изумлением рассматривали растущую на палубе гору серебристо-голубых рыбин и поражались тому, как быстро окуни клюют на наживку римлянина.
Древние египтяне ловят рыбу
Клеопатра немедленно разгадала уловку Антония. Но она изобразила огромное восхищение и воскликнула, что он прирожденный рыбак. Объявив, что завтра его наверняка ждет еще более впечатляющий улов, она пригласила всех провести за рыбалкой еще один день.
На следующий день Клеопатра устроила собственную хитрость. Как только Антоний забросил удочку, несколько слуг царицы нырнули в воду и скрылись из виду. На крючок Антония насадили очень большую, очень мертвую соленую рыбу, когда-то пойманную в Черном море. Почувствовав, как натянулась леска, Антоний быстро вытащил увесистую рыбину из воды. Все принялись разглядывать его добычу, и тут стало ясно, что вытащенная им крупная рыба была не только мертвой и сухой, но вовсе не водилась в водах Нила. Как пишет биограф Марка Антония Плутарх, легко представить, какой хохот и улюлюканье поднялись вслед за этим. Клеопатра, лукаво рассмеявшись, смягчила раздражение Антония лестью: «Лучше оставь рыбную ловлю нам, бедным египтянам. Твоя добыча – завоеванные царства!»
Нильский окунь (Lates niloticus) отличается высокой жирностью, поэтому египтяне предпочитали не вялить его и солить, а консервировать путем копчения. Но для своего розыгрыша Клеопатра выбрала другую консервированную рыбу. В те времена рыбаки, промышлявшие в Черном море, поставляли по всему древнему Средиземноморью огромные партии соленой рыбы. Крупной соленой рыбой из Черного моря, «пойманной» Антонием в Ниле, скорее всего, был огромный тунец.
Большие стаи тунца обыкновенного (Thunnus Thynnus) раньше доминировали в Черном море, но вымерли из-за чрезмерного вылова в древности. Сегодня в Атлантическом океане этот вид находится под угрозой исчезновения по той же причине. Голубой тунец очень вкусен. Но, как несложно представить, вместо несчастного, дважды пойманного соленого тунца Клеопатра, Антоний и их друзья в этот день наверняка предпочли отобедать свежим нильским окунем.
28. Поэтесса и царица амазонок
Молодая английская поэтесса и художница Анна Киллигрю родилась в 1660 году. В возрасте 25 лет она умерла от оспы. Таким образом, она жила в период Реставрации Стюартов и правления Карла II (1660-1685). Ее стихи опубликовали только после ее смерти, и Джон Драйден[23] сравнил Анну с древнегреческой поэтессой Сафо. Образованная, хорошо разбиравшаяся в греческой мифологии и истории, Анна была фрейлиной Марии Моденской, герцогини Йоркской, которая стала королевой Англии в 1685 году. Писать стихи Анну побудили Мария и кружок первых феминисток, интеллектуалок и писательниц, призывавших женщин восстать против владычества мужчин.
Анна также была искусной художницей и за свою короткую жизнь создала около 15 картин. До нас дошли всего четыре. В живописи, как и в поэзии, Анна обращалась к теме женской силы и мифологическим сюжетам: на двух из ее сохранившихся картин изображена богиня Венера, на одной – Саломея с головой святого Иоанна Крестителя, и еще на одной Юдифь, убивающая Олоферна. Анна также написала автопортрет.
Первым стихотворением Анны стала эпическая ода под названием «Александреи», посвященная встрече Александра Македонского и царицы амазонок Фалестриды в 330 году до н. э. Эту встречу на южном берегу Каспийского моря подробно описали составители хроник походов Александра. Вопрос о том, существовали ли амазонки в реальности и действительно ли Александр встречался с их царицей, вызвал оживленную дискуссию в XVII веке. Особого внимания заслуживает труд французского ученого Пьера Пети, пытавшегося на основании множества литературных и художественных источников доказать, что амазонки были историческими фигурами, а не вымышленными персонажами. В трактате Пети, опубликованном в 1685 году, в год смерти Анны, есть сведения и о встрече Фалестриды и Александра. Романтическая идиллия двух царственных особ в Гиркании была излюбленной темой художников, и Анна Киллигрю и ее читатели наверняка не раз видели посвященные этому сюжету картины, гравюры, медали и гобелены.
Слева: поэтесса Анна Киллигрю, гравюра по ее автопортрету. Справа: портрет Фалестриды, царицы амазонок. Дж. Чепмен, 1797 г.
Photo 12, The Print Collector / Alamy Stock Photo
Стихотворение Анны начинается уверенной строфой, воспевающей молодого покорителя мира. В двух следующих строфах Анна указывает на скромность собственных талантов и взывает о вдохновении к древним музам, а затем переходит к захватывающей сцене встречи.
Солнце поднимается в лазурном небе над экзотической Гирканской пустыней и внезапно освещает грозную армию – ослепительное видение в сверкающих серебряных доспехах и алых плюмажах. Анна подробно описывает великолепный внешний вид отряда: щиты в форме полумесяцев, накинутые на плечи шкуры пантер, луки и колчаны «гремят, пристегнутые сбоку», и в руке у каждого воина «испытанное в битвах копье».
Но затем мы обнаруживаем, что эти импозантные воины – не мужчины, а женщины! Это воинственные девы из мифической страны амазонок на берегу Черного моря. Войско возглавляет Фалестрида, выдающаяся правительница, отправившаяся на поиски славы по примеру своей прародительницы Пентесилеи, царицы амазонок, явившейся на помощь троянцам во времена легендарной Троянской войны. Рассказы о благородстве, мужестве и славных победах Александра воспламенили душу Фалестриды и наполнили ее желанием увидеть героя, вызвавшего у нее такое восхищение. Фалестрида отправляет гонца в лагерь Александра.
В изображении Анны их встреча полна интриги. Огромное облако пыли, громкое ржание коней и звуки труб возвещают о прибытии Александра во главе его собственной великолепной армии в доспехах, «блистающих златом». Две армии, серебряная и золотая, останавливаются и смотрят друг на друга выжидающе, но с уважением. Пока они с изумлением рассматривают друг друга, вокруг воцаряется напряженная тишина.
В следующей строфе «царица доблести» Фалестрида смело выступает вперед «и молвит так»…
Но здесь стихотворение обрывается. Примечание поясняет: «То была первая поэтическая проба пера этой молодой леди – обнаружив, что избранная ею задача слишком трудна, она отложила ее до тех пор, пока время и прилежные упражнения не придадут ей больше уверенности для столь серьезного дела».
Неоконченное стихотворение открыто поднимает тему равенства мужчин и женщин. Но почему Анна прервалась и отложила свое первое стихотворение? Мы можем сделать некоторые предположения. По сообщениям современников, двор Карла II в эпоху Реставрации снискал дурную славу развратом, цинизмом и распущенностью (см. главу 30 о непристойном происхождении застольных тостов). Нам неизвестно, в каком возрасте Анна начала писать это стихотворение. Но некоторые ее произведения звучат как критика распутного придворного образа жизни. Она с презрением отзывается о суетных мирских удовольствиях и восхищается сильными и откровенными, но добродетельными и целомудренными женщинами. Она также предостерегает об опасности кратких любовных связей. В стихотворении «Александреи» она описывает Фалестриду как предводительницу воинственных девственниц и утверждает, что амазонка хотела лишь взглянуть своими глазами на нового покорителя мира. Но в действительности желания Фалестриды были более приземленными и имели откровенно эротический характер.
По свидетельству всех античных исторических источников, царица амазонок предложила Александру разделить с ней ложе. Фалестрида намеревалась несколько недель предаваться плотским утехам, а затем вернуться в свои земли, чтобы родить ребенка от Александра. Александр охотно откликнулся на ее приглашение и две недели усердно ублажал Фалестриду. Источники сообщают, что амазонка покинула его, когда удостоверилась в том, что забеременела.
Несмотря на разностороннее образование Анны Киллигрю и общий культурный климат эпохи (в частности, популярность откровенно развратных комедий в период Реставрации), изложение скандальной причины, побудившей Фалестриду отправиться в путь, вероятно, представляло для молодой поэтессы определенные затруднения. Подруги из кружка Анны часто обменивались между собой своими стихами и литературной критикой. Хотя Анна решила не заканчивать свое стихотворение, вполне вероятно, что кружок интеллектуалок-феминисток широко обсуждал знаменательную встречу решительно настроенной амазонки и не имеющего ничего против Александра. Действительно, во втором стихотворении Анны даже есть отсылки к ее незаконченным стихам о Фалестриде и Александре. Мы вполне можем представить, что коллега-поэтесса и ровесница Анны Киллигрю, Анна Финч, и другие умудренные жизнью женщины из ее кружка помогли ей найти способ продолжить стихо творение. Например, творившая в тот же период успешная драматург Афра Бен (1640–1689), которой было 40 лет, когда Анне исполнилось 20, в своих произведениях свободно затрагивала сексуальные темы. А Анна Финч сочиняла пылкие, интимные любовные стихи. Если бы только у Анны Киллигрю была возможность воспользоваться преимуществами науки, сто лет спустя разработавшей вакцину от оспы (глава 36), ее многообещающее первое стихотворение могло бы стать ее лучшим произведением.