Максимин Фракиец
В 235 году самым могущественным человеком в Римской империи стал великан. Максимин из Фракии (Болгарии) был простым пастухом неизвестной национальности. Одни говорили, что его предки готы и аланы, другие – что он фракийско-римского происхождения. Утверждали также, что он был предводителем банды разбойников.
В 202 году впечатляющий рост и сила молодого человека привлекли внимание римского императора Септимия Севера, и тот предложил ему поучаствовать в состязаниях борцов. Максимин выдержал 16 поединков с самыми крепкими солдатами императора. Затем, лишь слегка запыхавшись, он пустился бежать наперегонки с императорской лошадью, а потом одолел еще семерых огромных легионеров. После этого колоссального варвара немедленно приняли в римскую армию.
В армии Максимин Фракиец уверенно поднимался по служебной лестнице. Солдаты так любили его, что через некоторое время его назначили главнокомандующим императорской армией. В 235 году заговорщики убили Александра Севера, а преторианская гвардия и сенат провозгласили Максимина новым императором Рима. Не будучи ни сенатором, ни всадником, Максимин стал первым простолюдином, занявшим императорский трон. Кстати, его имя происходит от латинского maximus – «могучий, большой, сильный, славный».
По оценкам древнеримских авторов, рост Максимина составлял около 2,4 метра. Его сандалии, по рассказам, были вдвое больше обычных армейских сандалий, а браслет своей жены он носил на большом пальце, как кольцо. Говорили, будто каждый раз, садясь за стол, он съедал 40 фунтов (18 килограммов) мяса и выпивал 18 бутылок вина. Утверждали также, что он мог раздробить кула ком камень, притянуть к себе целую упряжку лошадей и одним ударом валил наземь мула. Все это, конечно, пре увеличения. Похожие сенсационные достижения в Древней Греции приписывали суперзвезде олимпийской борьбы Милону Кротонскому. Об этом великане рассказывали, будто он мог поднять в воздух быка, а потом съесть его целиком на обед, и каждый день выпивал два галлона (7,5 литра) вина и съедал 20 фунтов (9 килограммов) мяса и столько же хлеба. До тех пор, пока каким-либо образом не отыщется гроб со скелетом Максимина, его точный рост остается неизвестным. Но, судя по всему, этот человек заметно возвышался над своими современниками-римлянами, средний рост которых составлял около 167 сантиметров.
Подробные описания внешности, а также скульптурные портреты и изображения на монетах позволяют предположить, что император, возможно, страдал разновидностью гигантизма, или акромегалии. Античные источники сообщали, что он был «устрашающего вида и колоссальных размеров», и называли его «человек-гора». На портретах Максимина мы видим выдающийся лоб, крупный нос и удлиненную челюсть – типичные симптомы избыточного производства гипофизом гормонов роста.
Римский император Максимин. Зарисовка бюста в Капитолийском музее, Рим, инв. MC473.
Рисунок Мишель Энджел
Об интригующей археологической находке «гиганта» римской эпохи в 2012 году сообщил журнал National Geographic. Кости принадлежали молодому человеку, жившему в III веке, примерно в то же время, что и Максимин. Рост юноши составлял чуть более 2 метров, он умер в возрасте 16–20 лет и был похоронен в древних Фиденах, в нескольких километрах к северу от Рима. Это первый найденный древний скелет с явными признаками гигантизма.
Большинство страдающих гигантизмом не живут долго, но Максимин скончался в 238 году в возрасте 65 лет. Возможно, он прожил бы дольше, но за время правления его популярность резко снизилась. Будучи скромного происхождения, он ненавидел римских аристократов и постепенно стал подозрительным и жестоким. Публика отвернулась от него, ему дали издевательское прозвище Циклоп. Во время одной безуспешной осады его солдаты подняли мятеж. Максимин был убит преторианской гвардией во сне, на огромной койке в своей большой палатке.
48. Царь Мидас
Золото и бычья кровь
За мифом о царе Мидасе, превращавшем в золото все, к чему он прикасался, и наделенном ослиными ушами, скрывается вполне реальный исторический деятель. В записях Ассирийской империи VIII века до н. э. он фигурирует как Мита из Мушки. Царство Мушка (во Фригии, Западно-Центральная Турция) при Мидасе достигло расцвета. Возможно, именно огромные богатства этого царства вдохновили греков на создание трагикомической истории о Мидасе и о том, как его желание заполучить еще больше богатств обернулось проклятием. Эта история – один из многих примеров использования традиционного фольклорного мотива о божественном возмездии, настигающем жадного богача.
В ходе археологических раскопок огромного царского кургана в Гордионе во Фригии, сооруженного около 700 года до н. э., было найдено тело могущественного правителя – возможно, самого царя Мидаса, правившего примерно в 740 году до н. э. Царя похоронили вместе с изысканной деревянной мебелью и остатками роскошного пиршества. В гробнице стоял прекрасный инкрустированный стол, сервированный двумя сотнями бронзовых блюд, чашек и тарелок со следами еды и вина. Реконструкция лица царя по найденному в гробнице черепу выставлена в музее Анкары. В 2019 году турецкий фермер обнаружил в оросительном канале стелу с древними лувийскими иероглифами. Стела, возвещавшая о победе хеттской армии над армией Мидаса из Мушки, снова подтвердила, что Мидас был реальной исторической фигурой.
Гробница Мидаса, царя Фригии (738–695 гг. до н. э.), в Гордионе. Гравюра, 1880-е гг. Interphoto / Alamy Stock Photo
Разнообразные истории о Мидасе в основном заимствованы из греческих и римских источников. В одной из них царь встречает Силена, старейшего и мудрейшего из сатиров, сладострастных спутников бога вина Диониса. Сатиры славились своей мудростью и любовью к вину. В надежде заманить сатира к себе царь Мидас, жаждущий познать смысл жизни, наполнил вином фонтан в своем прекрасном розарии. Мидасу удалось поймать почтенного сатира Силена, когда он приблизился к фонтану, чтобы выпить вина. Десять дней царь и старый мудрый сатир вместе пили вино и обсуждали превратности человеческого существования.
Римский поэт Овидий добавляет к истории еще один сюжетный поворот: в благодарность за благополучное возвращение сатира Дионис обещает исполнить желание Мидаса. Царь желает, чтобы все, к чему он прикасается, превращалось в золото. Поначалу Мидас мечется по окрестностям и, в восторге от своей новой способности, трогает ветки, камни, комья земли, мраморные колонны и яблоки, превращая их в золото. Но затем он садится ужинать и с ужасом видит, что вместо хлеба и оливок на его золотой тарелке лежат золотые самородки. Стоит его губам коснуться вина, как оно становится расплавленным золотом в золотом кубке.
Натаниэль Готорн в 1852 году решил развить историю Овидия дальше и описал, как любимая дочь Мидаса превращается в объятиях отца в золотую статую. Измученный наступающим со всех сторон золотом, страдая от голода и жажды, Мидас умоляет бога о прощении. Наконец он излечивается от золотого прикосновения, нырнув в реку Пактол, в водах которой с тех пор находят золотой песок. Но на этом легендарные приключения Мидаса не заканчиваются.
Однажды во время прогулки Мидас увидел, как Пан и Аполлон состязаются в игре на музыкальных инструментах. Пан играл на своей пастушьей свирели, Аполлон перебирал струны своей благородной лиры. Все единодушно заявили, что мелодия Аполлона звучит нежнее, – и только Мидас подал голос в пользу Пана. Божественное наказание не заставило себя ждать: Аполлон превратил уши царя, так чутко откликнувшегося на грубую музыку Пана, в уши осла, древнего символа глупости.
Чтобы скрыть свое досадное уродство, Мидас начал носить пурпурный тюрбан. О том, что скрывается под этим головным убором, знал только царский брадобрей. Невозможность ни с кем поделиться этим секретом ужасно мучила его. Однажды, не выдержав, он выкопал ямку в земле и шепотом рассказал в нее все, что знал. Но земля передала услышанное тростнику, и с тех пор тростник раскрывал постыдную тайну Мидаса каждый раз, когда начинал шелестеть на ветру.
Фольклорист, изучающий сказания об историческом царе Мидасе, может отметить в них несколько часто встречающихся фольклорных мотивов: поимка духа природы с помощью вина, состязание между богами-соперниками, опрометчивое желание, буквальное исполнение которого приносит только беды и неудобства. Неодобрительное отношение древних греков к азиатским самодержцам и их отвращение к крайнему материализму, безусловно, наложили свой отпечаток на легенду о Мидасе. Устные предания о Мидасе на протяжении веков отражали двойственное отношение греческой и римской аудитории к теме богатства и жадности.
Аристотель писал в «Политике», что Мидас умер от голода из-за своей великой алчности. Но более поздний римский автор Гигин утверждал, что Мидас покончил жизнь самоубийством, выпив бычью кровь. Здесь скрывается небольшая загадка. О некоторых других мифических персонажах тоже рассказывали, будто они умерли, выпив бычью кровь, – в их числе отец Ясона, Эсон, и Елена Троянская, которая собиралась покончить с собой с помощью бычьей крови. Также ходили слухи о реальных исторических личностях, которые погибали, выпив бычью кровь, – как, например, Смердис из Персии, Фемистокл из Афин, египетский фараон Псамметих и Ганнибал из Карфагена. Есть ли у представлений о том, что пить бычью кровь смертельно опасно, какие-либо научные подтверждения?
Древние авторы, от Аристотеля до Плиния, отмечали, что бычья кровь свертывается быстрее, чем кровь других животных. Это наблюдение заставило предполагать, что употребление этого напитка закупоривает горло и приводит к смерти от удушья. На самом деле употребление бычьей крови вряд ли представляло опасность, но интересно отметить, что быстро свертывающийся бычий тромбин (фермент, отвечающий за коагуляцию крови) с XIX века используют в хирургии. Иногда быстро свертывающийся бычий тромбин создает риск «фатальной перекрестной реакции».
Легенда о Мидасе пользовалась популярностью у греческих художников-вазописцев. Самый ранний пример – чернофигурная чаша, датируемая примерно 560 годом до н. э., на которой изображены два охотника, поймавшие сатира, обозначенного подписью «Силен», и бурдюк с вином. На других вазах нарисованы Мидас и Силен за беседой. Картин, посвященных золотому прикосновению Мидаса, по-видимому, не существует, но ослиные уши фригийского царя хорошо видны на нескольких краснофигурных вазах V века.