– В каком смысле, каждый? – вытаращила глаза маленькая радужная.
– В прямом, – кивнул Карапакс. – Даже Холод, причём он хуже всех.
– Лягушки и слизни! – Кинкажу почесала нос, мерцая задумчивыми тёмно-синими оттенками. – Ну и дела! Я-то думала, он просто так уверен в себе… что своими льстивыми подходцами добьётся чего угодно без всякого волшебства.
– Может, и так, – пожал крыльями дракончик, – но тогда, в прошлом, у него не получилось, вот и решил подстраховаться магией… – Он стал рассказывать об истории Мракокрада и волшебном свитке, а заодно о Беде, королеве Пурпур и спасении Града – во всяком случае, то, что знал сам. Когда закончил, уже опускались сумерки.
– Ну и ну! – сердито проворчала радужная, мерцая оранжевыми всполохами. – Я и в самом деле пропустила всё на свете. Так нечестно!
– Зато сейчас поспела как раз вовремя, – успокоил её Карапакс. – Мы с тобой единственные драконы в Пиррии, кто не боится чар Мракокрада… А значит, ты одна можешь остановить его.
– Почему это я одна, а не мы?
Он смущённо переступил лапами.
– Ну… мне кажется, тебе это как-то больше подходит. Я…
– Послушай, Карапакс! – перебила Кинкажу, шлёпая его хвостом, так что дракончик едва не свалился. – Конечно, подходит, но я хочу с тобой! Спасать мир вместе с друзьями и веселее, и безопаснее. – Она оскалилась в улыбке, и он внутренне поёжился, вспомнив о любовном заклятии Анемоны.
– Дело в том, что я вовсе не героический дракон, – развёл он крыльями. – Ленивый, планы строить не умею… И всегда прячусь, когда случается что-то плохое.
– Но ты же придумал, как меня разбудить! – горячо возразила она. – И разве ты сейчас прячешься? Сам кинулся туда, где всё плохо! А когда полетел искать нас с Луной и остальными – разве это лень или трусость?
– Ну так то я с Бедой… Вообще я, наверное, умею выступать только в роли какого-нибудь незадачливого соратника.
– Так это же здорово! – просияла радужная, весело подпрыгивая на месте. – Соратник, который никогда не задаётся – самый лучший на свете! Вперёд, на Мракокрада! – крикнула она, устремляясь к выходу.
– Эй, погоди! – опешил дракончик. – Что прямо сейчас? Надо план придумать хотя бы! Кстати, «незадачливый» значит не совсем то… В историях его обычно потом убивают.
– Только не в нашей! – фыркнула она, ныряя в занавес из орхидей.
– Кинкажу, ты куда? – Карапакс бросился вдогонку.
– Хочу понаблюдать за ним, – пожала крыльями радужная, будто удивляясь вопросу. – Узнаем, какую вещь он зачаровал, чтобы всех гипнотизировать, украдём её или сломаем, и тогда все такие: «А-а-а-а! Это чудище нас обманывало! Долой его! Вон из леса!» – и всё в ажуре, мир спасён!
Морской дракончик уже сомневался, что сможет стать соратником такой решительной и безрассудной героини.
– Не думаю, что всё так просто, – осторожно заметил он, потирая лоб.
– Почему? Ты же сказал, он меня не тронет! Стоп… А почему?
– На тебе заклятие… Моё собственное.
Кинкажу вытаращила глаза. Карапакс смущённо потупился.
– Ну да… Я ведь тебе не всё сказал.
Она молча втолкнула его обратно в хижину, затем чуть слышно прошипела:
– Так ты дракомант?
– Ну да, – пожал он крыльями, – только никто пока не знает… кроме Беды, Луны и Холода с Вихрем. Так что больше никому не говори, ладно?
– Три луны! – сердито вскинулась она. – Ну почему я всегда всё узнаю самая последняя?
– Вовсе не последняя, всего лишь пятая из всех драконов в Пиррии… или шестая, если считать меня.
Радужная скорчила гримасу.
– Ну ладно, так тоже неплохо. Но в следующий раз, когда станешь делиться огромным-прегромным важным секретом, я должна быть первой, договорились?
– Хорошо, – кивнул дракончик, – и да, я ещё не сказал, что на мне тоже заклятие – Мракокрад меня не видит и не слышит. – Он достал из кожаного мешочка зачарованный сучок и объяснил заодно, почему не может больше колдовать, разве что под прикрытием Анемоны, что тоже очень рискованно.
– Вот видишь, – вздохнул он, – вовсе я не кинулся туда, где плохо, а на самом деле снова прячусь. Всю жизнь прячусь.
– Ничего себе! – просияла Кинкажу. – Полная невидимость для врага – просто чудо, а не заклятие! Великолепная идея! А говоришь, планы строить не умеешь. Из нас с тобой выйдет замечательная команда! Ты будешь выдвигать идеи, а я их воплощать – БАМ! БАМ! Ананасом прямо в морду!
– Нет-нет, в морду не получится: она у него тоже заговорённая… как и всё остальное.
– Против ананасов? – захихикала радужная.
Карапакс тяжело вздохнул, представив себе разноцветную крошку, которая с визгом швыряется ананасами в древнего чёрного великана. Может, стоило лучше подумать над выбором героя для своей истории?
– Да ты не беспокойся так… – Кинкажу весело похлопала его крылом. – Не то лоб станет весь в морщинах. Мой план отлично сработает, вот увидишь! А если нет, придумаем другой, ещё получше… Вот теперь я понимаю, что чувствовала Ореола, когда спасала мир!
Она вприпрыжку устремилась к двери, и дракончик невольно подумал, что королева Ореола наверняка вела себя куда рассудительнее и спокойнее.
Небо уже тускнело, залитое пурпурными красками заката, вечерний сумрак всё плотнее окутывал стволы деревьев. Морской дракончик вздрогнул от прикосновения тёплого меха – по лианам над головой карабкался пушистый ленивец, почти сливаясь с тенью. Из гамаков радужных доносился дружный храп, а в воздухе жужжали ночные насекомые.
Далеко внизу, на земле, виднелось сплошное кольцо огня, а внутри него – тёмные фигуры Мракокрада, королевы и остальных. Глянув туда, Кинкажу возмущённо рыкнула.
– Ореола никогда не разрешала разводить огонь где попало! – прошипела она. – Даже для ночных установлены строгие правила. Наверняка этот… эта бабуинова задница её заставила!
– Точно, заклятие работает, – согласился дракончик.
– Давай подлетим ближе.
Тихо и незаметно, словно падающий лист среди ветвей, Кинкажу порхнула к собравшимся внизу. Должно быть, понял Карапакс, радужные, как и морские, хорошо видят в темноте. Расправив крылья, он начал спускаться следом – далеко не так изящно и бесшумно, но его Мракокрад слышать и видеть не мог.
Усевшись возле тюрьмы, за пределами огненного круга, они прислушались к разговору. Ночной ветер хлестал по чешуе сырой листвой, под когтями в лесной подстилке копошилась какая-то живность. Кинкажу придвинулась к Карапаксу, и он ощутил прикосновение прохладной чешуи, иссиня-чёрной для маскировки.
Неужели и правда влюбилась? Да нет, ведёт себя вроде как обычно. Наверное, так и со всеми себя ведёт. А может быть, не со всеми, только с ним, а влюбилась ещё в академии?
Он встряхнулся, прогоняя лишние мысли. В таких, как он, не влюбляются, их даже не замечают – особенно рядом с остроумным Вихрем, гордым красавцем Холодом или добросердечным открытым Охром.
При мысли об улетевшем сопещернике душу кольнула тоска. Если всё закончится благополучно, надо будет непременно отыскать земляного дракончика с помощью магии и узнать, как у него дела.
Ореола вдруг повернулась в их сторону.
– Ты слышал? – спросила она.
– Орангутан в кустах, – кивнул Мракокрад, дёрнув хвостом. – Не волнуйся, когда убийцы появятся, я услышу их мысли. Пока вокруг одни радужные.
– Я тоже слышал шум, – недовольно буркнул Потрошитель, – но никого не видел… из-за этого дурацкого огня!
– Это необходимо, поверь мне, – вздохнул чёрный великан. – Чтобы напасть на королеву, им придётся лезть через него – или лететь, и тогда мы их легко разглядим. Хотя, конечно, сначала я услышу. – Он поднял голову и прищурился, вглядываясь во тьму.
– Словно для портрета позирует, – прошипела Кинкажу раздражённо. – «Великолепный Кракосмрад в ожидании обречённой армии врагов».
Морской дракончик с трудом подавил смешок. Напряжение последних дней словно растаяло – как же всё-таки приятно разделить, наконец, тяжесть ответственности с кем-то ещё! С тех пор как очнулась маленькая радужная, окровавленная морда Хамелеона ни разу не являлась ему, а в тягостном беспокойстве, близком к панике, появились островки надежды.
– Тс-с-с! – шепнул он. – Твои мысли он может услышать.
– Не обратит внимания, – отмахнулась она. – Я же для него никто… Фу! Не нравится мне, как это звучит. Не хочу быть никем, от кого не зависит будущее. Дракона должны замечать и помнить!
«Ах, если бы…» – вздохнул про себя Карапакс. Сам он давно уже отказался от этой мечты. Если ты никому не заметен, то никого и не подведёшь.
Кинкажу смотрела выжидающе. Он вдруг спохватился:
– Для меня ты не никто! Я тебя очень даже замечаю.
Она зажала лапой пасть, подавляя хихиканье.
– Правильный ответ, только в следующий раз говори вовремя… И поработай над убедительностью.
– Нет, правда! – смутился он. – Я просто задумался о другом.
– Как интересно! О чём же?
Дракончик нахмурился.
– О серьёзных вещах.
– Идут! – объявил Мракокрад. Его рокочущий голос разнёсся по поляне, словно порыв бури. – Я сам займусь ими, ваше величество!
Громадные лапы перешагнули через огненный барьер, пламя лизнуло чешую, не оставляя следов. Морской дракончик поёжился.
Сотрясая землю своей поступью, гигантская фигура ночного углубилась в чащу.
– Ха-ха! – развеселилась Анемона, сидящая в самом центре круга, подальше от огня. – Мне уже жалко этих убийц. Встретить Мракокрада в тёмном лесу даже врагу не пожелаешь!
Спустя поразительно короткое время ночной снова показался из зарослей под звяканье железа. К огненному кругу он приблизился, таща за собой четверых драконов, закованных в кандалы и ошейники. Одна их них, молодая ночная, злобно шипела и вырывалась.
– Отпусти! – рычала она. – Ты кто такой вообще? Хорош ночной! Кому ты служишь, предатель?
– Цепи… – брезгливо пробормотала Ореола. – У нас в дождевом лесу не заковывают в цепи.
– На самом деле очень удобно, – хмыкнул Потрошитель. – Всех бы твоих врагов так.