– Да, но только благодаря мне. Я виноват перед тобой, Анемона, что сделал тебя такой. Тогда, на церемонии Когтей власти. Не хотел, чтобы догадались обо мне, вот и решил их отвлечь… И всё, что случилось с тобой потом, только моя вина.
– Нет! Это моя собственная власть! Ты не можешь просто так забрать её, не можешь сказать, что она твоя. Не ты меня создал!
Она бросилась на него и повалила спиной в воду. Когти полоснули по шее сбоку, и острая боль пронизала жабры.
– Не ты меня создал, и не тебе меня остановить! Я всё равно убью её! Если придётся, голыми когтями, чем угодно! Сделаю кинжалы из ракушек, отравлю воду! Зачарую жемчужные нити, чтобы задушили её, или её дурацкий рог нарвала, чтобы проткнул сердце!
Карапакс толкнул её, сбрасывая с себя, а затем сам навалился сверху, прижимая к песку.
Вот что видела Луна, мелькнуло в голове.
От нахлынувшей волны облегчения бешено заколотилось сердце. Он не потерял душу! Ему не хочется причинять вред Анемоне!
Её чешуя скользила под когтями, песок ослеплял, засыпая глаза. Анемона рванула зубами перепонки на лапе, и дракончик заревел от боли.
Снимая заклятия Мракокрада, он надеялся изменить её, думал, что освобождает. Почему же не получилось? Она продолжала яростно сражаться, колотя его в живот и царапаясь. Боль пронизывала всё тело, но сестру он не отпускал, всё так же прижимая к песку.
– Столкни его с меня! – крикнула она, тыкая когтем во что-то за его спиной.
Карапакс обернулся и с ужасом увидел, как огромная скала выворачивается из песка и летит, приближаясь, словно атакующий небесный.
Прикрывая голову, дракончик откатился в сторону.
– Исчезни! – крикнул он скале, и та с глухим шумом рассеялась, будто и не было.
Тем временем Анемона вскочила и раскинула крылья.
– Все крабы на берегу! – крикнула она. – Нападайте на него!
Песок заколыхался, словно морские волны, и из него полезли разом тысячи крабов – от крошечных отшельников, до огромных алых чудищ с мощными клешнями. Завывая от боли, Карапакс запрыгал по песку, стряхивая с лап и хвоста кусачих тварей.
– Волны! – выкрикнул он. – Смойте всех крабов в море!
Вода откатилась назад, словно обиженная приказом, а затем собралась в высоченную волну и обрушилась на берег. Карапакса сбило с лап и придавило к песку. Лёжа он видел сквозь воду, как Анемона цепляется когтями за берег. Наконец волна отхлынула, унося копошащихся крабов в шипящую пенистую бездну.
Не успел дракончик перевести дух, как его начали обстреливать острые морские раковины, норовя воткнуться между чешуйками. Смерть от тысячи порезов, подумал он, утирая заливающую глаза кровь.
Увёртываясь и пригибаясь, он подобрал в песке пару плоских круглых камушков и приказал:
– Защитите меня от ракушек!
Два маленьких щита послушно взвились в воздух и заметались туда-сюда, отражая удары.
– Анемона, я не хочу с тобой драться! – крикнул Карапакс.
– Тогда не говори глупостей, за которые хочется убить! – ответила принцесса. – Проглоти его!
Песок внезапно провалился под лапами, а затем посыпался на голову. Дракончик метался в узкой глубокой яме, не в силах выбраться наружу. Умирать, погребённым заживо, не хотелось, да ещё оставляя беззащитными перед убийцей мать и Кайру, а друзей – под заклятием Мракокрада. Что сможет Кинкажу одна?
Он дотянулся магией и вырвал с корнями пальму. Поваленное дерево заскользило по песку, едва не задавив по пути Анемону, и замерло, свесив в яму широкие длинные листья. Дракончик вцепился в них когтями и стал с усилием выкарабкиваться, переставляя лапу за лапой. Песок внизу утробно чавкнул, пытаясь засосать его обратно, но Карапакс крикнул:
– Отпусти!
Песок поднялся вихрем, а затем улёгся, как прежде, в ровную поверхность дюны без всяких следов ямы, не вызывая никаких подозрений в плотоядности.
Ухватившись за ствол лежащей пальмы, Карапакс тяжело дышал, приходя в себя. Битва проходила нечестно: Анемона использовала смертельные заклятия, в то время как он только защищался, не желая убивать младшую сестру.
Лёгкий свист высоко в воздухе заставил дракончика задрать голову. С неба рушился огромный камень – блок стены из развалин Островного дворца.
– Раздави его! – хищно взвизгнула принцесса. – Бей, пока не попадёшь!
– Стой! – крикнул Карапакс камню.
Тот дрогнул, закачался в воздухе, но затем вновь стал набирать скорость.
Дракончик постучал по пальмовому стволу.
– Защити меня! – Отпрыгнул в сторону и закутал голову крыльями.
Раздался глухой удар и душераздирающий треск. Подняв голову, Карапакс увидел вокруг падающие куски дерева, а камень высоко отскочил и вновь устремился вниз, целясь в голову.
Будет бить, пока не попадёт! Таково заклятие. Дракончик схватил первое, что попалось под лапу – раковину краба-отшельника – и прошептал:
– Сделай мне чешую твёрже алмаза и кости крепче стали! Пусть я стану неуязвимым, какой бы камень ни обрушился сверху! – Сжал раковину в когтях и крепко зажмурился.
Я умру… Я умру… Я умру…
Каменный блок врезался в него с такой силой, что вмял целиком в песок. Казалось, сверху обрушился целый Глубокий дворец. На мгновение дракончик перестал дышать.
Боли, однако, он не чувствовал – и оставался жив.
– Пусти… – прохрипел он, едва выдавливая слова.
Выполнив задание, камень откатился и остался лежать на прибрежном песке.
«Морская трава… – удивляясь, что не теряет сознания, с трудом произнёс мысленно Карапакс, – замотай Анемоне пасть, чтобы она не могла выговорить ни одного заклятия, ни вслух, ни про себя, пока ты касаешься её… А могла только дышать».
По глухому мычанию со стороны принцессы он догадался, что заклятие сработало, но сам пока был двигаться не в состоянии. Лежал в ожидании, когда измятое тело придёт в себя.
Мгновение спустя чужие когти злобно полоснули его по морде. Анемона нависла над ним, вертя перемотанной головой и глядя то одним глазом, то другим. Открытые ноздри свирепо раздувались. Она вновь ударила когтистой лапой, и он инстинктивно сжался… но боли не ощутил. Удивлённо глянул на свою чешую, залитую кровью от множества мелких порезов.
Сестра всё ещё пыталась перерезать ему горло, но когти скользили, не оставляя следов… как на алмазе!
В его собственных когтях было пусто, заговорённая раковина потерялась – почему же заклятие ещё действовало?
Потому что там нет условия, что амулет надо держать при себе, понял он. Чаще всего он это оговаривал, но теперь забыл. Заклятие вышло постоянным, как исцеление Кинкажу или шрама у дракончика Жара, и его дальнейшее действие уже не зависело от заговоренного предмета.
Прежде Карапакс никогда не задумывался, в чём разница. Он помнил, как колдовал Мракокрад, одаривая своих ночных, – амулет нужно было непременно носить, иначе владельцы теряли полученную силу. Такой опытный дракомант наверняка мог бы сделать её постоянной, однако не стал…
А любовное заклятие на Кинкажу – в каких оно было словах? Внутренне передёрнувшись, он постарался припомнить точные слова Анемоны – «пока она носит этот камень» или просто «пусть полюбит», постоянное заклятие или временное? Что будет, если радужная отдаст небесный камень?
«Прости, Кинкажу, я так виноват!» – подумал Карапакс с болью в сердце.
Бело-розовая принцесса всё так же нависала над ним, сверля ненавидящим взглядом сквозь щели травяной повязки. Бока её тяжело вздымались, скользкие от пота и морской воды.
– Анемона, – вкрадчиво заговорил дракончик, – пожалуйста, выслушай меня!
Сестра молча показала на свою перемотанную пасть. Кроме как слушать, ей ничего не оставалось.
– Я не хочу убивать тебя, – продолжал он, – и не собираюсь погибать сам. Может, поговорим наконец спокойно, без магии и насилия?
Она раздражённо закатила глаза. А это как понимать?
– Ну ладно, попробуем, – решил он. – Морская трава, позволь Анемоне говорить, но, пока ты касаешься её, колдовать никак не давай! Обмотай пока ей лапы и жди, пока я сам тебя не сниму.
Длинные плети мокрых водорослей медленно разматывались и словно перетекали на плечи, оборачивая их бурым коконом. Анемона мрачно покосилась на импровизированные кандалы, словно подумывала, не пожертвовать ли лапами, чтобы вернуть драгоценную магию.
– Как же ты меня достал! – буркнула она угрюмо.
– А ты меня впечатлила своей силой… Тем не менее я не дам тебе убить мать, Кайру, Цунами и никого другого. Я не верю, что ты такая.
Сестра яростно взмахнула крыльями.
– А какой мне ещё быть? Мне изначально предназначено убить королеву и взойти на трон! Принцессе так и положено. А дракоманту ещё хуже – он всегда рано или поздно становится злым, чем бы ни занимался. Чем сопротивляться по-глупому, пусть уж всё идёт, как идёт.
– Тебе вовсе не обязательно быть злой! Дракоманты бывают разные… Я вот не злой.
– Всё равно когда-нибудь станешь, – криво усмехнулась она. – От судьбы дракоманта никто не уйдёт… разве только Мракокрад, гениальный и непревзойдённый.
– Глубин не был злым, – возразил Карапакс.
– Откуда ты знаешь? С Мракокрадом он обошёлся не очень-то ласково… А что с ним стало потом и как он использовал свою силу, история вообще умалчивает.
– Ледяные дракоманты тоже не были злыми… И та песчаная из древних, Тушкана, которая исчезла вроде бы… И Камнерой…
– Предлагаешь исчезнуть или окаменеть? Богатый выбор.
– А заклятие для защиты души? Тоже неплохо – если не от Мракокрада.
Анемона с горечью покачала головой.
– Не сработает, слишком поздно для меня. Мальстрём то и дело является в снах, я вижу его взгляд у незнакомых драконов, где только не мерещится. Эти жуткие угри… так и лезут… И все, кому я причинила зло, тоже не отстают. Вот и Луна теперь перед глазами стоит. Мне самой не нравится то, что я сделала, но в то же время я этим горжусь – что тут нормального? Так что защищать особо нечего, от души мало что осталось.