Он кивнул сам себе. Шмыгнул носом. Снова взялся за руль.
Я облегченно выдохнула. Но он снова уронил руки. Вот черт! Я закусила губу. На светофоре снова загорелся красный, но сигналы позади нас не умолкали.
– Но знаешь что? Если Тэмми – прирожденный охранник, если у нее характер такой, это не зазорно. Тот парень просто выполняет свою работу. Кормит семью. Охраняет объект. Если Тэмми – охранник, то я не должен взламывать двери. Правда ведь?
– Да, правда, – пробормотал рядом со мной Родео.
Лестер выдохнул: неспешно, освобождая легкие. Покосился на Родео, снова уставился на меня.
– Сальвадор не может жениться на девушке, которая по характеру охранник, – прошептал он. – А девушка-охранник не может выйти замуж за Сальвадора.
Родео кивнул: – В точку, чувак. – Но я огорошенно спросила: – Погоди, как-как?..
Загорелся зеленый свет. Лестер кивнул мне, решительно оттопырив губы. Нажал на газ, и Яджер понеслась вперед.
Понеслась прямо. Чтобы вернуться на ту автостраду, с которой мы только что съехали. Не свернула на дорогу до Бойсе.
– Ничего себе, – сказал Родео. – Ты уверен, брат?
– Да. Да, – первое «да» прозвучало тихо и не без сомнения, второе – тоже тихо, но не без уверенности.
Лестер достал из кармана рубашки телефон, сунул мне:
– Позвони Тэмми. Открой «Контакты», она там есть.
Я пролистала список, нашла Тэмми. Нажала на иконку с зеленым телефоном, зазвучали длинные гудки, я протянула телефон Лестеру, но он, покачав головой, сказал: – Не могу. Давай ты с ней поговоришь.
– Извини, что? – сказала я. Но не сварливо, не таким голосом, как Вэл охраннику, и волшебные слова не сработали.
– Я не могу, подруга. Мне нужно, чтобы с ней поговорила ты.
– Ты хочешь, чтобы я порвала с твоей девушкой? Э-э-э… ни за что.
– Да ты ей просто…
Но Лестера прервал голос Тэмми: слабый, скрипучий, он доносился из телефона в моей руке, вытянутой в сторону Лестера:
– Привет, милый, как дела? Ты уже близко?
Я поглядела на телефон. Поглядела на Лестера.
Он посмотрел на меня умоляюще. Произнес одними губами: «Пожалуйста».
Я хлестнула его взглядом – мол, «как ты вообще посмел», – но поднесла телефон к уху.
– Милый? – повторила Тэмми.
Я вздохнула:
– Это не милый. Это… в общем… Койот.
– Кто-кто?
– Это непринципиально. Но Лестер попросил меня вам позвонить.
– А-а. Все в порядке?
– Да. Ну-у, почти. Я хочу сказать, пока в порядке. Но через минуту, может быть…
Как-то у меня не очень получалось поддерживать разговор. В свою защиту скажу, что я еще никогда ни с кем не рвала отношений.
– Что происходит? Лестер здесь?
– Да-да, но он за рулем, он не может сейчас говорить.
– Койот, – зашептал Лестер – хорошо еще, что решил меня выручить. – Скажи ей, что я ее люблю.
Я поглядела на него косо: странное начало для объявления о разрыве отношений. Но все-таки хоть какая-то подсказка.
И я повиновалась: – Он говорит, что он вас любит.
– Хорошо. И я его тоже.
– И она тебя тоже, – шепнула я Лестеру.
– Я не приеду в Бойсе, – прошептал он в ответ.
– Но… он не приедет в Бойсе.
– Что-о? Почему?
– Что-о? Почему? – повторила я.
– Потому что я тебя люблю, – прошептал он.
– Потому что он вас любит.
– Что-что, повтори?
– Что-что, повтори?
– Я ее люблю. Но мы не будем счастливы вместе. У нас просто ничего не получится. Так что я не приеду.
– Он вас любит. Но вы не будете счастливы вместе. У вас просто ничего не получится. Так что… Он не приедет.
На том конце воцарилось молчание: довольно долгое и довольно напряженное, как мне показалось.
– Нет. – Вот что она в конце концов сказала. Я раскрыла рот. И снова закрыла. Не знала, как тут реагировать. – Нет. Он этого не сделает. Как он может… Рвать со мной отношения. По телефону. Через какую-то малявку. Нет.
Лестер посмотрел на меня, дожидаясь пересказа.
Я пожала плечами:
– Она говорит «нет».
Он скривился:
– Скажи ей, что я ее люблю.
Я покачала головой: – Ты это уже говорил. Придумай что-нибудь другое.
– Ох. Скажи ей, что я прошу прощения.
– Он просит прощения.
– И я хочу, чтобы она была счастлива.
– И он хочет, чтобы вы были счастливы.
– Потому что я ее люблю.
– Потому что он вас любит.
– Но я не буду счастлив без музыки. А она не будет счастлива с музыкантом.
– Но он не будет счастлив без своей музыки. А вы не будете счастливы с музыкантом.
Я услышала в телефоне тяжелые вздохи. Такие бывают, когда плачешь.
– Я и сама знаю. Знаю. Но я же его люблю. Очень-очень. По-настоящему.
Голос у нее был несчастный, обиженный, и мне стало стыдно за то, что я когда-то думала про Тэмми плохо.
– Но она тебя любит. По-настоящему. Очень.
Глаза Лестера снова налились слезами, губы задрожали. Я слегка засомневалась, что ему стоит сейчас управлять автобусом.
– Я тоже ее люблю. Вот почему мы должны так поступить. Силы нашей любви должно хватить на то, чтобы расстаться.
– Он вас тоже любит. Вот почему вы оба должны так поступить. Силы вашей любви – вас обоих – должно хватить на то, чтобы расстаться.
Тэмми всхлипнула:
– Господи ты боже мой. Какие дурацкие слова.
– Ага, – согласилась я. – Типа того.
– Но, может, в них есть своя правда.
– Ага.
Телефон долго, прерывисто дышал.
– Господи, какой кошмар.
– Я знаю, Тэмми. Я вам сочувствую.
– Вообще-то я, наверно, предчувствовала, к чему все идет. Просто не хотела верить. Потому что я его так сильно люблю. Но… тут, наверно… иногда можешь любить так сильно, что можешь не замечать всего, что между вами идет наперекосяк? Понимаешь, о чем я?
Я подумала о Родео, сидящем по ту сторону прохода:
– Да. Еще как понимаю.
– О чем вы разговариваете? – встрял Лестер, но я насупилась – мол, не твое дело, поднесла палец к губам.
– Ну а он как это переносит? Он выдержит?
– По-моему, да. В смысле, он из-за всего этого сильно переживает. Но, по-моему, он выдержит.
– Слава богу.
– О чем вы разговариваете? – чуть-чуть повысил голос Лестер.
– Тихо! – прошипела я ему. – Я говорю по телефону!
– Ты не могла бы за ним присмотреть? Подбадривай его, хорошо?
– Конечно. А вы, Тэмми, вы-то выдержите?
– Ох, наверно, да. Немножко поплачу, конечно. Но ничего, у меня тут есть друзья. Я хочу лишь, чтобы он был счастлив.
– Он тоже хочет, чтобы вы были счастливы.
– Знаю. Он всегда старался, чтобы я была счастлива. Наверно, он все это время слишком много заботился о том, чтобы я была счастлива, и слишком мало – о своем счастье.
– Ага.
– О своем счастье надо заботиться самим, понимаешь? – сказала Тэмми. – Мы все заботимся. И ничего дурного в этом нет.
– Что… что… происходит? – почти заорал Лестер. Это было уже на грани, почти грубо. Я прикрыла ухо свободной рукой, повернулась к нему спиной.
– Вы правы. Как же вы правы, Тэмми, – сказала я и вздохнула. – Я только начинаю это понимать, дошла своим умом.
– Вот и хорошо. Это важно понять. Особенно нам, девушкам.
– Точно-точно.
Тэмми вздохнула: шумно, тяжело, всей грудью:
– В общем, скажи ему, что он может звонить мне всегда, когда захочет. Я всегда подставлю ему плечо.
– Хорошо, скажу. Я уверена, он тоже.
– Спасибо. Прощай.
– Прощайте, Тэмми. Берегите себя.
И мы обе закончили разговор.
Я снова обернулась к Лестеру, а он отвел глаза от дороги, спросил меня взглядом: «Ну?» и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать.
– Она сказала: «Прощай», Лестер, – сказала я, протягивая ему телефон. Он взял его и так и остался сидеть с разинутым ртом.
Я минутку поразмыслила над всем услышанным. Тэмми подбросила мне много тем для размышления. Боже мой, до чего же все сложно в жизни. Иногда так сразу и не поймешь, кто ты – охранник, скрипач или друг скрипача, а может, вообще персонаж совсем другой истории. Когда Тэмми просила Лестера бросить музыку, она что же, думала только о себе? Или, наоборот, это Лестер думает только о себе, потому что выбрал музыку, а не Тэмми? А Родео – он что, думает только о себе, ведь он ни за что не хотел везти меня домой? Или я думаю только о себе, ведь я заставляю его туда вернуться?
Ни с того ни с сего на глазах выступили жгучие слезы. Я подумала, что просто хочу всем счастья. Пусть все будут счастливы – и Лестер, и Тэмми, и Сальвадор, и его мама, и его тетя, и Вэл, и я, и Родео. Но как же трудно этого достичь, когда у каждого из нас в груди бьется сердце: громкое, сильное, но как же его легко разбить.
Я встала и пошла в свою комнату.
Навалилась усталость.
И еще кое-что: мы уже почти приехали домой. И мне стало ужас как страшно.
Глава тридцать вторая
Вообще-то пробуждения бывают самыми разными. Приятными, когда неспешно, без усилий всплываешь из пучины сновидений и, проснувшись, обнаруживаешь: ты уютно лежишь в теплой постели, с котом под боком. Бывают рождественские пробуждения, и деньрожденные пробуждения, и пробуждения от запаха жарящегося бекона. Все это хорошие пробуждения.
Но бывают и плохие.
Взять хоть пробуждение Родео, когда Айван расцарапал его до крови, а мои руки зловеще тянулись к его шее. Или еще бывает, просыпаешься от того, что тебя тошнит. Со мной такое однажды было, когда я в Техасе отравилась бургером из бизона. Приятного мало.
Но я вынуждена сказать, что в тот же день, когда я порвала отношения с Тэмми, я открыла, что бывают плохие пробуждения еще невиданного калибра.
По-моему, самое плохое пробуждение – в автобусе, который потерял управление и все быстрее разгоняется, а в салоне полно народу, и все вопят, плачут в три ручья и молят бога о спасении.
Когда все это началось, я крепко спала. Блаженно похрапывала, но чей-то вопль «Иисусе, спаси нас!» разбудил меня наполовину, а нестройный хор других воплей (одни были благочестивые, другие богохульные) – окончательно, и не успела я, охнув, привстать на постели, как раздались рыдания и причитания – все, какие только на свете бывают, а автобус то вздрагивал подо мной, то метался из стороны в сторону. Потом он резко накренился, чуть не сбросив меня с кровати на пол, и, должна признаться, я чуть не описалась.