После разгрузки Ледер сам протестировал порошок, выбирая для себя самый высококачественный кокаин. Чистота наркотика составляла от 88 до 94 процентов. На некоторых пакетах стояла отметка CIA, испанская аббревиатура слова Compañía – «компания», условное название конгломерата производителей кокаина.
Яковац обалдел, когда оказался в одной комнате со всеми этими чемоданами. «Ни разу в жизни так сердце не билось, – рассказывал он потом. – Передо мной лежало товара на 15 миллионов долларов!» А штатовское УБН в это время по-прежнему трясло мелких уличных торгашей в Майами.
Люди Ледера погрузили товар в самолет «Сессна 206», рабочую лошадку контрабандистов, и отправили в США. Очоа остался на острове на ночь.
Он был не единственным наркобароном, гостившим у Ледера. По словам Яковаца, друг и подельник, Пабло Эскобар, тоже бывал на острове. Однажды Яковац повез Эскобара, Очоа и их жен открывать банковские счета на Багамах. Колумбийцы совершенно не говорили по-английски, поэтому переводил Яковац. Наркобоссы хотели, чтобы банки Багамских островов служили каналом для перевода их денег на счета в Панаме. Дело поручили контролировать Ледеру. Такое доверие имело решающее значение для успеха всего предприятия. Тесные отношения между Очоа, Эскобаром и Ледером стали ядром коалиции, которая будет править торговлей кокаином в последующие годы.
Бизнес Карлоса Ледера на Багамах все больше набирал обороты, а Джордж Янг из-за того, что его буквально слили, вышел из-под контроля и рассвирепел. Он вращался в узком кругу колумбийских контрабандистов наркотиков, и каждый раз, когда он приходил на вечеринку, его представляли как человека, который раскрутил Карлоса. Ледер превращался в живую легенду, а Янг выглядел неудачником, который торговал партиями по пять, максимум десять кило. Это сводило Янга с ума. Весной 1978 года он снова приехал на Багамы, чтобы в очередной раз наладить отношения с партнером. И опять они встретились в коктейль-баре отеля «Холидей Инн» в Нассау. Ледер пришел в сопровождении двух немецких телохранителей, которые стояли у него за спиной, пока они с Янгом говорили. Джордж видел, что телохранители добавляют Карлосу уверенности. Он почувствовал, что имеет дело уже не с другом, а с мини-диктатором, перед которым все должны заискивать. Янг напомнил, что это он помог начать бизнес, рисковал жизнью, зарабатывал деньги на самолет и аренду острова, а теперь довольствовался 500 000 долларов в год на небольших партиях, в то время как Ледер загребал десятки миллионов. Почему Ледер его предал? В глубине души Янг понимал, что знает ответ: Карлос вел себя как старший брат – постоянно поправляя и поучая. И Ледер, одержимый жаждой власти, не хотел, чтобы ему напоминали о том, кем он был раньше.
«Я не позволю тебе поступить со мной вот так», – предупредил Янг.
Но Ледер оставался невозмутимым. «Все кончено», – сказал он Янгу. Он предложил ему торговать кокаином для Умберто Ойоса, колумбийского шурина Янга в Нью-Йорке. Янг уехал, не получив того, что хотел. В Бостоне он встретился с бандой, которую знал еще по Данбери, и предложил убрать Ледера. Янг был настроен решительно и дал им аванс в 125 000 долларов, но Ойос отговорил его. Смерть Ледера создала бы колоссальные проблемы для торговцев из Колумбии. Ледер стал неприкосновенным. Янг сказал своим, что все отменяется. Аванс ему не вернули.
Вслед за Янгом Ледер выпер Яковаца. Карлос становился все более требовательным, ко всему придирался и обвинял его в диких вещах.
«Я здесь власть, – талдычил Ледер. – Точка. Я устанавливаю правила. Или живешь по ним, или сваливаешь нахрен».
Яковац предпочел уйти. Когда он вернулся в Норманс-Кей за кое-какими личными вещами, Ледер встретил его на взлетно-посадочной полосе с вездесущими немецкими телохранителями. Ледер поднес автомат к уху Яковаца, потом направил в сторону океана и выстрелил. «Уебывай и не возвращайся», – прошипел он.
Через несколько месяцев Норман Соломон, сорокадевятилетний бизнесмен из Нассау, сознательно нырнул в самую глубину нового кокаинового бизнеса. До него давно доходили слухи о Норманс-Кей, и наконец Соломон решил что-то предпринять. Он вел газетную колонку в Нассау и был членом багамского парламента в течение двенадцати лет. Что еще более важно, Соломон был лидером багамской оппозиции и человеком, не боявшимся бросить вызов официальному порядку вещей.
Норман Соломон догадывался о том, что происходит на Норманс-Кей. Итак, 18 июля 1979 года, плавая по району островов Эксума, через неделю после кровавой перестрелки по другую сторону океана в торговом центре «Дейдленд», Соломон намеренно подплыл к острову поближе. В бинокль он заметил пикапы, которые ехали параллельно курсу его лодки. Люди в грузовиках тоже наблюдали за ним в бинокли.
Соломон вернулся через несколько дней и решил сойти на берег. Он велел капитану поддерживать радиосвязь с Нассау, а сам прыгнул за борт и поплыл к острову. Выйдя на берег, он прошелся по пляжу. Соблюдая осторожность, он не покидал отметку прилива: по закону на всей территории Багамских островов эта зона считалась собственностью английской королевы, а следовательно, общедоступной землей. Вскоре появился светловолосый громила в обтягивающих белых штанах и сказал, что Соломон находится на частной территории. Мужчина говорил с немецким акцентом. Соломон объяснил про отметку прилива и пошел дальше.
Блондин ушел, но вскоре вернулся с тремя другими мордоворотами. У двоих тоже был немецкий акцент, а третий был похож на испанца. Они окружили Соломона, который не отличался крупным телосложением. Соломон заметил, что в некоторых местах их одежда топорщилась, и предположил, что они вооружены. Он повторил слова про отметку прилива.
Мужчины настойчиво предлагали Соломону убраться. Соломон, в свою очередь, не менее настойчиво предлагал это сделать им. Противостояние продолжалось. Наконец появился некто, назвавшийся управляющим островом. Он сказал Соломону, что тот может остаться, но не гарантирует ему безопасность, если Соломон пересечет отметку. Убедившись в правильности своих предположений, Норман Соломон поплыл обратно к своей лодке. Дома он сразу же написал письмо комиссару полиции Багамских островов.
5. Король кокаинового транзита
Карлос Ледер постоянно нуждался в новых пилотах. Поэтому то, что он обратится к Эду Уорду, было лишь вопросом времени.
Эдвард Хейс Уорд еще за два года до Ледера облюбовал этот остров. Он понравился ему по тем же причинам: уединенность, отсутствие полиции и выигрышное расположение между Колумбией и Штатами. Короче говоря, идеальное место базирования для контрабандиста.
Хоть они и делили один остров, сложно было найти более непохожих наркодельцов, чем Ледер и Уорд. Уорд в прошлом служил на флоте механиком. В начале 1970-х он жил в Джексонвилле как обычный представитель среднего класса. Сначала Уорд продавал мебель в универмаге «Сиарз», затем был страховым агентом и, кстати, преуспел в обоих делах, но особо не жировал. Когда он развелся, то обнаружил, что размер алиментов на трех детей намного больше, чем он мог себе позволить. Вместе с родственниками и Грегом фон Эберштейном, коллегой из универмага, Уорд занялся контрабандой марихуаны. И он, и его партнеры были слегка консервативными семьянинами за тридцать и воспринимали новое занятие как незначительные перемены в карьере. Марихуану они считали не особо вредной, к тому же людям хотелось курить траву – почему бы не пойти им навстречу? Уорд занял у своей матери 30 000 долларов на покупку самолета, старенького двухмоторного «Бичкрафт Бонанза».
Уорд с подельниками стали возить марихуану, обычно – по 500 килограммов из Колумбии во Флориду и Джорджию по цене 1000 долларов за кило, и очень быстро заработали больше денег, чем когда-либо могли себе представить. Они создали подставные предприятия, купили пристань для яхт в Джексонвилле и недвижимость в Северной Каролине и Флориде. Уорд и фон Эберштейн обзавелись шикарными домами по соседству друг с другом на элитной улице Адмиралз-Уок в пригороде Ориндж-парка, в нескольких километрах от Джексонвилла. Они буквально купались в богатстве. Однажды соседский пацан через окно заметил на кровати Уорда гору налички, вывалившейся из мешка.
Подозрительная активность банды Уорда привлекла пристальное внимание полиции в Джексонвилле. УБН особенно заинтересовалось, когда один из братьев Грега фон Эберштейна заплатил за дорогую машину, достав наличные из бумажного пакета, при этом даже не взглянул на цену автомобиля. Слежка за фон Эберштейном привела агентов к Уорду, и вскоре копы уже пасли дом в Ориндж-парке и рылись в его мусоре. К тому времени Уорд второй раз женился на своей старой подруге Эмили «Лесси», зубном технике тридцати лет. Уорд признался новой жене в том, чем на самом деле занимается. Он поделился с ней, что меньше всего его волнует то, что его могут взять за наркоту, гораздо хуже, если налоговое управление конфискует его активы. Но Уорд был уверен, что придумал надежный способ контрабанды наркотиков. Вскоре и Лесси примкнула к бизнесу – она подсчитывала и распределяла поступившие деньги на новые партии травы.
Эд Уорд впервые заметил Карлоса Ледера на Норманс-Кей в конце 1977 года, когда сам гонял туда-сюда, из Джексонвилла на Багамы и обратно. Уорд моментально опознал в Ледере коллегу. И раз уж он сам был контрабандистом, решил познакомиться с Карлосом поближе. Уорд день за днем наблюдал, как «Пайпер Навахо» Ледера простаивает на взлетке, и прекрасно понимал, что просто так никто не покупает такие дорогие самолеты. Рано или поздно владелец начнет его использовать, и понятно, каким образом.
Уорд опасался, что Ледер может принять его за агента УБН или ФБР, потому что есть два вида людей, которые похожи на контрабандистов наркотиков, – это они сами и те, кто за ними следят.
В общем, где-то в начале 1978 года Уорд все же отправился в северо-восточную часть острова в дом Ледера и попросил поговорить с ним наедине. Мужчины прошлись вдоль берега океана. Уорд все выдал в лоб: пожал руку Ледеру и сказал, что занимается контрабандой наркотиков и думает, что Ледер занят тем же. Уорд не хотел, чтобы Ледер решил, что он станет ему мешать. Ледер практически ничего не сказал и ничего не предпринял, поэтому какое-то время два бизнеса мирно сосуществовали на острове.